Гальза замер. Четыре сияющих раскаленным янтарем глаз смотрели на меня не отрываясь.

Я ощутил, что нахожусь в опасности. Никакое «присутствие» тут и не требовалось.

— Как минимум три клейма, — наконец изрек Гальза. — «Чешуя», «кромка» и «плавление». Это минимум. Подумаю и добавлю к перечисленному еще что-то. Тяжело терять часть наработанного. Я, знаешь ли, полностью освоил вагарр.

Гальза развернулся из клубка, встал на четыре конечности и неожиданно больно всадил мне в плечо коготь. Сантиметра на два. Я не сдержал вскрика.

— Сейчас мы разучим плавление и сразу несколько угул.

— А не много? — забеспокоился я, потирая кровоточащее плечо. Очевидно, разговор про клейма окончен.

— Кот, — ощерился галгара. — Мы с тобой скоро год как занимаемся Отпечатками. Думаю, ты выдержишь. Давай, узри, — и он протянул ко мне свою когтистую руку, уже объятую кровопламенем.

И я узрел. Увидел всю ужасающую силу и такую изящную простоту «плавления». А потом я увидел угул.

Все помутилось.

***

Посмотрел на галгару. Пока не могу одолеть. Надо сбежать.

Выпустил из рук (почему их всего две?) струи огня — мигом вылетел из каморки. Воткнулся головой в стену. Больно, но чешуя спасла. Разрывая когтями на лапах ковры, вылетаю на улицу. Выбиваю плечом дверь. (Что я творю?)

Оказываюсь на улице. Холодно. Не Инферно. Наплевать. Я хочу убивать. Заберу клейма и стану сильнее. Тут все волшебники, я знаю. Пожру их плоть, выпью их кровь. Обрету силу.

Прыжком перемахиваю через весь двор. Вторым прыжком перепрыгиваю забор — калитка из железа, так просто не выбить.

На улице самка с детенышем. Испуганно смотрят. Запах страха. Температура повышается. Сладко. Их плоть будет такой же сладкой.

Кто-то перепрыгивает стену поместья. Смотрю. Плевать на самку.

Высокий, сильный. Серая кожа, черные глаза полны голода. Роккулу. Достойный враг. Его мясо пойдет мне на пользу.

Кидаюсь на него. Меня перехватывают и вбивают в землю. Зря он так. Почти не меняя положения, кусаю за лодыжку. Роккулу хрипит от боли. Мерзкая рыбья холодная кровь наполняет пасть. Где сила? Где клейма? Придут позже, наверное.

Меня поднимают и еще раз вбивают в землю. Сложно сопротивляться — руки переломаны. Переоценил. Роккулу сильный. Меня раз за разом вбивают в землю, во все стороны летят комья земли и моя чешуя.

Обессилен. Избит. Роккулу поднимает камень и бьет меня по голове.

Темнота.

***

Прихожу в себя во дворе. Тело нещадно болит. Снова у меня болит я. Напрягает тенденция.

Пытаюсь осмотреться. Рядом стоят все обитатели поместья, включая Гальзу. Нет Амелии, но и понятно, в общем-то: она не может выходить из дома. Также, почему-то нет Ранфа.

— А что, собственно, случилось? — спрашиваю я. Голос хриплый, будто тоже переломан.

— А ты перегрев словил, — отвечает Гальза. — Такое иногда случается. Чувствовал себя галгарой?

Я вспоминаю и ужасаюсь.

— Я хоть никого не съел?

— Нет, Джаспер, — отвечает Дамиан. — Гальза предупреждал, что такое может случиться. Пришлось, правда, немного покорежить тобой дорогу. Ты очень живучий, никак не хотел вырубаться. Извини за камень.

Голова и вправду раскалывается.

— Что с женщиной?

— Я ее подкупила, — объяснила Лира. — Сказала, что случайно призвала духа жестокости из Завихрений. Наплела с три короба, подарила сертификат на зелья, денег дала.

— Ох-х, — я снова откинулся головой на такую мягкую и холодную траву. — Ну и кошмар.

— В этом моя вина, — пророкотал Гальза. — Я несколько переоценил тебя, дал слишком много Отпечатков. Как-то ты их в кошачьей форме легче держал.

— Зато меня не вырвало, — схохмил я перед тем, как снова отрубиться.

***

Удивительно, но все раны исчезли вместе с чешуйчатым обликом — кости срослись, ссадины затянулись. Так что и мое восстановление не продлилось долго. Лира напоила меня полудюжиной разных отваров, намазала тремя мазями, и уже к вечеру я был как новенький.

Когда я, уже снова в образе кота, вышел из комнаты, Гальза приказал мне выйти на задний двор поместья. Сказал, что схема тренировок меняется. Я только поморщился. Неужели сегодняшнего недостаточно?

И да, и нет. На улице, в тренировочной одежде и со своими устрашающими дольяг на руках, меня ждала Гиз.

— Гальза приказал тебя потренировать. Сказал, чтобы ты перекинулся в галгара-нар и дрался так.

— Уф-ф, — тяжко выдохнул я. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось драться.

— Быстрее, — жестко поторопила меня Гиз.

Глаза у нее сверкнули сталью. Поняв, что с волшебницей спорить толку нет, я отправился в свою комнату, переоделся в похожий тренировочный костюм — мягкие тканевые брюки и свитер — и вышел обратно во двор.

Гиз нигде не было видно. Я придирчиво осмотрелся. Понюхал воздух. Она где-то здесь. Включил теплозрение, и лишь благодаря ему спас свои зубы.

Земля подо мной разверзлась, и оттуда выпрыгнула волшебница. Вынесенным вперед кулаком в стальной перчатке она вполне могла раскрошить мою челюсть. Спешно покрываюсь чешуей, секунда, и отращиваю ее правильно.

— Врага не будет волновать, в каком ты состоянии, — произнесла Гиз, мимолетным движением выбив из хвоста косиц комочки земли. — Враг нападает из засады. Враг хочет убить тебя любой ценой.

Я просто молча поднял предплечья в классической защитной боксерской стойке. Это она коту рассказывает, ха-ха?

Налетаю на нее, и понимаю, что девушка чертовски сильна. Гибкая, стройная как тростинка Гиз играючи уходит от моих атак, мягкими шлепками по вытянутым в ударе рукам перенаправляет векторы моего движения, сбивает мне центр тяжести. Я дерусь с воздухом, шатаясь как пьяный.

Удар по лицу — девушка уворачивается, снова молниеносным движением шлепает ладонью по локтю, и меня ведет влево. Меня настигает весьма чувствительный удар в печень.

— Джаспер, соберись! — грозно окрикивает меня Гиз. — Вы, инферналисты, мастера боя. Любым другим волшебникам можно найти сотни применений, но вы — короли поля битвы. Инферналист обязан сражаться в любом виде, в том числе и в рукопашке. Как ты защитишь Лиру?!

Внутри меня вспыхивает злоба. Подумав, даже не думаю гасить ее.

Чешуя удлиняется в шипы. Зловещая улыбка переходит в оскал от угла до угла челюстей. Привычное зрение смешивается с теплозрением. Чувствую, как хвост утолщается, покрывается костяным гребнем.

— Что ж, поиграем по-взрослому, — это не слова, это змеиное шипение.

Бросаюсь на нее. Повторный удар в лицо. Очередной толчок под локоть. Не пытаюсь выровнять равновесие, кручусь вокруг оси и заряжаю волшебнице в живот мясистым хвостом.

И от отдачи отступаю на два шага. Как в стену зарядил.

— Уж лучше, — улыбается Гиз, держась за все же отбитый живот. — Продолжим?

И мы дальше деремся. Почти без перерывов — пауза в десять секунд после очередного ее и, реже, моего особенно сильного удара. Гиз ловкая. Гиз быстрая. Гиз прекрасно видит импульсы силы, векторы движения, на лету рассчитывает силу своих ударов, чтобы повалить меня на траву.

Я стал тяжелее. Хвостом компенсирую смещение центра тяжести. По усилению движения горячей крови волшебницы вижу, какой частью тела она ударит. Прочность моей брони нивелируется ее стальными дольяг. Земля вокруг нас покрыта моей рассыпанной чешуей.

После десяти минут непрерывного боя забываюсь и, когда Гиз допускает оплошность, звучно щелкаю челюстями в миллиметре от ее носа. Волшебница в непритворном испуге отшатывается, но тут же берет себя в руки.

— Неплохо.

— Врагс-с не дрем-млет, с-с. Враг подл и ковар-рен. Я тоже ковар-рен. Буду ис-с-спольз-с-совать вс-се, что мн-не дан-но.

— Правильный настрой, — кивает Гиз и зловеще ухмыляется. — Вижу, ты разогрелся. Теперь я тебя кое-чему научу.

Справа от меня бьет фонтанчик земли, будто там разорвалась миниатюрная граната. Комья земли, уже осточертевшие за сегодня, бью в лицо и ослепляют. Полагаюсь только на теплозрение, но в бою его использовать куда труднее обычного.