Я смущенно опускаю глаза и закрываю блокнот. Прекрасно знаю, что не отстанет. Он может хоть весь день караулить меня, лишь бы добиться желаемого.

А может я просто хочу пойти? Не важно.

— Хорошо, — говорю я в ответ и встаю с места, — я сейчас. — обращаюсь к Стелле, и под поражённый взгляд девочек выхожу из кафе.

Адам уверенно огибает здание и останавливается у обочины рядом со своей машиной.

А если он потребует что бы я в неё села?

Ловлю себя на мысли что согласилась бы. Меня бы не пришлось долго уговаривать.

Адам разворачивается ко мне и в упор уставляется в мои глаза. Сейчас, при дневном свете, я могу разглядеть на его лице глубокие синяки под глазами от недосыпа и усталый немного потрепанный вид.

— Как ты здесь оказался? — первая нарушаю я тишину, когда осмотр Адама затягивается.

— Как я оказался в кафе у Хантерского колледжа? Приехал. Он находится совсем недалеко от 432 парк Авеню — моего дома.

— Нет. Я имею в виду как ты узнал где я учусь и что я нахожусь в этом кафе?

— У меня есть свои источники.

— Источники? И вы следите за мной?

Он ухмыляется, переступая с ноги на ногу.

— Все не так закручено, как ты думаешь, Луиза. Но не это сейчас меня волнует. Ты понимаешь как было опасно заявляться в бар?

— Что? — не успеваю я перейти от любования к диалогу, потому что близость с ним, даже небольшая, действуют не так, как я бы хотела.

— Это было очень опасно.

Адам проводит рукой по густой, чересчур отросшей шевелюре, нервно разглядывая проезжающие мимо машины.

Я чувствую запах его тела, что мгновенно врезается в рецепторы носа. Меня мгновенно охватывают воспоминания. Как я лежала в его постели, как целовала губы, шею, грудь…

— Я уже взрослая девочка и вполне рассудительна. Так что могу сама прекрасно решить куда мне идти! — выпаливаю на одном дыхании, отходя на шаг, что бы не дать дурману охватить себя целиком.

— Взрослая, — ухмыляется Адам, — будь ты рассудительной, то не пошла бы в какое-то убогое место.

— Я вытащила тебя оттуда! — растерянно оправдываюсь я.

— Я не просил себя вытаскивать. Если ты не заметила, меня никто там насильно не держал.

— Так значит, это такая форма благодарности?

Он замолкает, закатывает глаза и снова оглядывается по сторонам.

— Это было очень опасно, Луиза.

Слышу своё имя из его уст и в голову снова лезут воспоминания нашей связи. Я отвыкла и не помню какого это.

— Не думаю, что тот мужик был для меня опасен…

— Не он… Я! — тыкает он в свою грудь.

— Ты бы не причинил мне боли.

— Ты не знаешь наверняка….

Я не двигаюсь с места, когда Адам все ближе и ближе подходит ко мне. Он действует как гипноз. Шаг назад не поможет мне забыть его, или чуточку разлюбить.

— Спасибо.

Я не ослышалась?

— Рада помочь. — с улыбкой произношу я.

Адам не слышит меня. Он только слепо смотрит на то как я ненароком облизываю губы. Далее шагает ко мне, заставляя отойти назад. Спина касается холодного метала его любимой машины.

— Обещай, что больше не будешь искать меня.

— А ты снова пойдёшь? — поднимаю я на него удивлённые глаза. Разглядываю порез на губе, ссадину на скуле и уставший взгляд. Зачем он делает это?

Адам наклоняется. Я чувствую его дыхание. Прерывистое. Тяжелое. Он ждёт, что бы его оттолкнули, но я не могу. Да и не хочу.

Пытаюсь сохранить дистанцию, но все вокруг плывёт и я не могу удержаться.

Его лицо оказывается на сантиметре от моего. Губы слишком близки к тому, что бы свести меня с ума. Адам утыкается носом об мой и нежно проводит по нему, ненароком касаясь губами моих губ. Я знаю, он делает это намеренно, что бы соблазнить меня, но я уже в его цепях. Это на меня действует. Я открываю рот в нетерпении.

Адам целует аккуратно, словно боясь напугать. Пусть весь мир и мои запреты подождут. Я хочу забыть о них на одну минуту и насладиться поцелуем.

Хочу, что бы у меня остался тот самый последний, прощальный поцелуй. Мне он нужен как глоток воздуха.

Отвечаю ему с той же страстью и желанием. Руки, что до этого опирались о машину, обхватывают меня за спину, притягивая к крепкому, желанному телу. Я целую его неспешно, наслаждаясь тем, как колит кожу грубая борода. Безумно хочу чувствовать её на теле. И когда я это представляю мне сносит крышу.

Я крепко обвиваюсь вокруг шеи Адама и с жадностью отвечаю на каждое действие.

Громкий сигнал, проезжающей мимо машины, действует неожиданно. Я резко отрываюсь и растерянно оглядываясь по сторонам. Дыхание сперло, сердце вот-вот не выдержит, а губы горят. Адам не сводит с меня жгучих чёрных глаз, словно прикидывая мою дальнейшую тактику.

— Луиза… — шепчет он сильнее стискивая меня к машине.

— Отпусти меня… — пытаюсь вырваться я из его цепких рук. Со второй попытки мне это удаётся.

— Постой! Мы не договорили! — хватает он меня за локоть, когда я отхожу от него в сторону.

— Твои две минуты закончились десять минут назад!

Я выдергиваю свою руку и быстро ухожу обратно.

Знаю, он мог бы не отпускать меня. И ещё знаю, что сама не хочу уходить. О как не хочу! Но должна…

— Адам! — раздается голос мамы в холле, когда я захожу с парадного входа. — Что за приятный сюрприз?

Я улыбаюсь ей и иду на встречу. Мама сияет и прижимается к моей груди.

— И я рад тебя видеть, мам. — чувствуя легкий, ненавязчивый аромат её парфюма, поясняю я. Запах чайной розы напоминает мне о детстве, а смесь с мускатным вином добавляет нотку изысканности.

Мама поднимает на меня карие глаза и вздыхает. Я чувствую, она хочет что-то сказать, но молчит. Порой мне любопытно узнать что у нее в голове, а порой я рад, что не могу.

— Адам…

— Я бы выпил кофе…

Мама улыбается и кивает. Мы проходим в просторную светлую кухню и садимся напротив друг друга у цветочной композиции из орхидей. Мама кладёт на журнальный стол поднос с двумя чашками кофе.

— У Сандры сегодня отгул. Поэтому я управляю кухней. — двигая чашкой, поясняет она.

— Я всегда любил твой кофе. — беру я в руки напиток и вдыхаю карамельный аромат.

— М-м… помню как в детстве ты просил приготовить какао и обижался, что я делала его не в папиной кружке.

Я начинаю усмехаться. Второе приятное воспоминание из прошлого. Уже хорошо.

— А за мной начинала возмущаться и Аманда.

Мама кивает и сразу мрачнеет, задумчиво пригубив чашку.

— Давно хотела поговорить с тобой. Хотела, но никак не решалась. Я рада, что ты сам пришел ко мне. В последний раз мы с тобой виделись месяца два назад, и я бы не сказала что это была встреча.

— Мам…

— Почему ты не рассказал мне? — не выдерживает она.

— Что ты хотела знать?

— Хоть что-то. О той девушке. О ссоре с Амандой. И что было потом…

— Я и сейчас не хочу, но ты ведь не отстанешь, верно?

— Я твоя мать, Адам. И я волнуюсь за тебя. То, что происходит сейчас с тобой, — указывает она на мое лицо, — расстраивает меня.

Я начинаю усмехаться. Хотя, чего я ожидал? Ведь прекрасно понимал что, придя сюда, мама начнёт обо всем расспрашивать. Возможно этого я и хотел. Выговориться.

— Хорошо, спрашивай. Я попытаюсь успокоить твое материнское сердце.

— Ты её любишь?

— Только не это! Спрашивай все, что хочешь, но не то, что касается её.

Мама замокает. Какое-то время она смотрит на меня с болью в глазах.

— Значит да, раз не можешь это говорить.

Я делаю глоток кофе, но не чувствую его. Словно мое горло и язык онемели.

— Ваша ссора с Амандой и то, что произошло после… — запинается она, сильнее обхватывая белую чашку. — С ней я уже говорила. Она раскаивается.

Я бросаю ухмылку и мама сразу распознает за ней горечь.

— Грош цена её раскаянию.

— Прекрати, сын! Она твоя сестра. Мы все заслуживаем прощения родных. Но… то, что сделал Саймон…

Я стискиваю кружку в руках с такой силой, что она вот-вот треснет и разольет на меня горячий напиток.