— Настоящее Рождество! — бубню я себе под нос, смотря вверх.

— Луиза?

Я резко разворачиваюсь и замираю на месте. Становится моментально тепло, словно меня, продрогшую на морозе, укутали в большой тёплый плед.

— С Рождеством! — выпаливаю от неожиданности удивленному, но довольному Адаму. Он стоит у входа в здание и с таким же любопытством разглядывает меня.

— Спасибо, — наконец улыбается он. — Что ты здесь делаешь? Ты вся продрогла!

— Если честно я сама не знаю что я…

Я не успеваю договорить, как Адам приближается и захватывает меня в свои объятия.

— Тебе надо согреться. Пойдём внутрь. — шепчет он, а я лишь блаженно вдыхаю аромат красок и дерева, что исходит от его тела. Он снова взялся за картины?

— Нет, нет. Я просто…

— Думаю, твои сомнения улетучились как только ты вышла из дома.

— Возможно, — ухмыляюсь я и отхожу на шаг, — Ты куда-то собирался?

— Что? А, да. Домой к родителям. По правде сказать, не знаю стоит или нет. Я ведь не особо люблю ходить туда.

— Думаю, это правильное решение, — киваю я ему, разглядывая улыбку на довольном лице. — Рождество надо отмечать в кругу родных.

— И поэтому ты пришла ко мне?

И в правду. Мои действия противоречат словам. Раз я захотела к нему, значит…

— Это тебе, — протягиваю небольшую белую коробку, что я сильнее стиснула в своей руке, когда увидела его.

Адам смущенно берет подарок и разворачивает обертку. Он поднимает перед собой стеклянный снежный шар с миниатюрой Манхэттена внутри и встряхивает. Мелкие снежинки начинают кружиться и падать на макет города, в точности как в реальности.

— У меня нет подарка для тебя, — говорит он довольно. Не знаю от моего подарка или, все же от того, что я рядом.

— Ничего. Я ведь пришла что бы увидеть тебя, а не…

— Правда? — переводит он взгляд от сувенира на меня.

Я киваю.

Мы молчим какое-то время, слушая суету мегаполиса. Снег начинает усиливаться, покрывая не только тротуары но и людей. Голова Адама становится белой, но его это не волнует.

— Может, все же, зайдем ко мне? Я приготовлю чай с гвоздикой. Твой любимый.

— С каких пор ты завариваешь чай? — смеюсь я.

— У меня был стимул, а тебе надо согреться, — не отрывается от меня, пронизывающий до клеток, взгляд.

— Нет, думаю не стоит этого делать. Тем более, ты идёшь к своей семье.

— Я могу отменить поездку, только скажи.

— Все в порядке. Езжай.

Пытаюсь держать себя в руках и скрыть смущение, которое так и рвётся наружу. Между нами чувствуется небольшое напряжение, но это только потому, что мы держим себя в узде, не даём чувствам и кое-чему ещё прорваться наружу.

— Давай зайдем внутрь здания. Я, понимаю, что мне стоило побыть дома, хотя бы на десять минут дольше, тогда ты бы сама поднялась ко мне. Но, раз так рьяно отказываешься, предлагаю сесть в холе. Там тепло и тихо. А здесь шумно. Да и ты подмерзла.

Адам не дожидается моего ответа и идет обратно в здание. Я обдумываю это пару секунд, и иду следом. Да, холодно. И да, шумно. Только поэтому. Только!

Огромный просторный холл Парк Авеню, полный света и воздуха, снова возвращает меня на пол года назад. К воспоминаниям. Здесь ничего не изменилось. Все так же. Все тоже. Только я другая.

Адам поворачивает за угол и останавливается в узком проходе с небольшими кожаным диваном цвета капучино и окном, выходящим на северную часть города.

Я снимаю куртку и кладу ее на край дивана.

— Здесь нам не помещают… — поясняет он и тоже снимает куртку.

Не помешают для чего? В мои планы совсем не входило это. Хотя, как говорит сам Адам, придя сюда, я сама сделала выбор.

— Мне надо домой, не знаю зачем я согласилась, — бубню я под его пристальный взгляд, когда Адам приближается. — Я обещала, что не буду задерживаться. Думаю, они и так догадываются куда я пошла. Счастливого Рождества, Адам!

— Луиза… — хватает он меня за рукав вязанного платья цвета шоколада, когда разворачиваюсь, — я не хочу тебя отпускать. Тем более после того, как ты сама пришла ко мне.

Голос Адама снова запускает в моем теле мелкую дрожь. Она пробирается из области сердца, расходится по всему телу, словно маленький заряд тока и локализуется внизу живота.

— Я… просто… просто… пришла отдать твой подарок…

Чувствую как мое тело само поворачивается обратно. Оно не слушается меня. Мой рассудок борется с телом. И, похоже, терпит поражение.

Адам.

Я приближаюсь к ней и утыкаюсь носом в гладкий лоб. Дожидаюсь, пока она сама двинется навстречу. Я вижу как она хочет этого. Вижу как борется с собой. Но ее тело, не заметно для самой Луизы, словно магнитом, тянет ко мне.

И снова ругаю себя за то, что не задержался дома хотя бы на пять минут. Ведь тогда, она уже была бы голая в моих руках.

Луиза поднимает голову и рывком прижимается ко мне, жадно, с напором целуя в губы. Чувствую тёплое, мягкое прикосновение и утопаю в неге.

Я готов дать ей все. Все, что она захочет. Я отдам себя и без остатка растворюсь в ней.

Пять гребанных минут! Не смог дотерпеть дома пять минут. Я бы хотел в полной мере прочувствовать этот запал. Ощутить жар. Сгореть в нем дотла.

Обнимаю Луизу за талию и отвечаю на поцелуй с неистовой жадностью. Словно это наша последняя встреча. Словно мы прощаемся на века.

Рука не осознанно, по привычке, тянется к подолу мягкого вязанного платья. Я касаюсь ножки в тонких чулках и провожу дорожку вперед — ко внутренней части бедра.

— Нас могут увидеть! — запыхавшись, с раскрасневшимися губами, бубнит она. А ведь сама хочет продолжения. Только последние капли приличия, все еще рвущиеся наружу, не дают Луизе полностью отдаться в лапы соблазна.

Но я не собираюсь упускать столь редкую возможность. Я выжму это чувство приличия из Луизы до последней капли, если понадобится.

Молча тяну ее за собой в узкую маленькую комнату, что находится за поворотом. Помню раньше она использовалась для хранения инвентаря.

— Ты с ума сошел?! — в ужасе выкрикивает в ней это гребанное чувство. Я рывком закрываю дверь на замок и, не теряя времени, прижимаю Луизу к стене.

— Уже давно. Ровно пять месяцев и двадцать четыре дня назад.

Уверен, ее это зацепило. Тёмное приглушенное освещение не дает мне разглядеть ее лицо. Но ведь не это нам сейчас нужно.

Глубоко выдыхаю и собираю подол платья в руках. Под ним ощущаю шероховатый край чулок, переходящий в гладкую бархатистую кожу.

— Ты ведь знала что делаешь, верно? — улыбаюсь я, нетерпеливо касаясь ее губ.

— О чем ты?

«Уже ни о чем, детка, но я уловил ход твоих мыслей.»

Она прекрасно знала для чего шла ко мне. Луиза использует меня в угоду своим желаниям, но дело в том, что я не против.

Ее губы снова касаются моих, запечатывают на них лёгкий след. Далее переходят на щеку… подбородок… и добираются до шеи. Поцелуй, словно клеймящий меня, оставляющий на месте приятный след. Язык, создающий дрожь в теле, и, словно разрядом молнии, бьющий по самым уязвимым местам.

Я забываюсь на мгновение. Улетаю далеко от реальности. А когда возвращаюсь, слышу звук расстегивающейся ширинки моих темно-серых брюк.

Ни с кем я не чувствовал себя более живым.

Она. Именно она сводит меня с ума.

Когда Луиза разделывается с моей ширинкой я, долго не дожидаясь, задираю платье и тяну шелковые на ощупь трусики вниз. Далее прижимаю к себе за талию и поднимаю, ухватив за одно бедро.

Раздаётся пронзительный стон, когда я резко вхожу в нее. Мне еле удается приглушить его очередным поцелуем, что бы нас не услышали за тонкими стенами. Продолжаю двигаться, чувствуя неистовое желание и приятную волну, разрастающуюся в теле.

Луиза обхватывает меня за шею и на каждый толчок сладостно стонет в мои губы. Я не могу больше сдерживаться и отвечаю ей тем же, уловив яркий отблеск ее глаз в темноте.

— Смотри на меня! — шепчу я, требуя, что бы Луиза шире раскрыла глаза. Я хочу видеть их. Хочу утонуть в них. Смаковать в них каждую реакцию.