— Пахнет очень вкусно, — парирую я, наслаждаясь не только запахом еды.

Он молча раскладывает приборы, а потом кладёт на стол две тарелки, заполненные пастой. Аромат базилика и шлейф итальянских специй в паре со сливками развеивается вокруг, и я снова втягиваю его, смакуя в голове.

Какое-то время мы едим в тишине. Паста оказывается очень вкусной, поэтому я с удовольствием уплетаю её за обе щеки.

— Что? — смущённо интересуюсь я, когда замечаю его широкую улыбку.

— Ты явно была голодна.

— Да. Я не ела со вчерашнего вечера. А это — просто объедение!

— Рад это слышать, — ухмыляется он. — Твоя стряпня тоже была ничего.

Я начинаю смеяться. Не знаю почему, но мне так хорошо. Хочется кричать и веселиться. Будто это не я сегодня, задыхаясь, ревела в его спальне. Давно не помню за собой такого.

Адам протягивает руку и большим пальцем протирает что-то рядом с моими губами.

— Я специально не поставил салфетки…

— Хитрец, — подмигиваю я, сдерживаясь, что бы не облизнуть его палец.

Он ухмыляется и начинает ковыряться в своей тарелке.

— Кстати твоя мама звонила.

— Мама? Боже, я совсем про них забыла!

— в ужасе бросаю я, пытаясь вспомнить где моя сумка. Воспоминания о маме мгновенно приземляют меня.

— Он в гостиной. Был в твоей сумочке. Ты спала. Я поднял трубку.

Останавливаю поиски телефона и удивлённо зарюсь на него.

— Ты? — вытягиваю я брови. — И что?

— Успокоил её. Сказал, что ты у меня и с тобой все хорошо.

— А она?

— Сначала, конечно, так же как и ты удивилась, но потом поблагодарила за помощь и попросила тебя перезвонить ей, как только проснёшься.

Адам улыбается и, довольный сказанным. продолжает есть. Я же остаюсь на месте.

Моя мама поблагодарила Адама? И передала через него мне сообщение?

А это точно она?

— Кажется в ней происходят изменения, — говорю я все ещё находясь в своих мыслях.

— Правда? И какие?

— Зная свою маму, я удивлена, что полиция еще не стучится в твою дверь. И я сомневаюсь, что успела бы доесть эту безумно вкусную пасту.

Адам только довольно ухмыляется. Неужели я его смутила?

— А недавно она и вовсе посоветовала дать тебе шанс…

Я мгновенно затыкаюсь, забыв на секунду, что эта была запретная тема. Мы еще не говорили об этом. На кухне становится тихо. Адам откладывает вилку и смотрит перед собой.

— А ты что решила? Нет, не спеши. — поворачивается он ко мне. — Я не хочу вытягивать это. Пусть все будет так как есть.

— Ты не кажешься удивленным новостью о маме, — перевожу я тему. Думаю сейчас и в правду не стоит раскрывать её.

— Ну-у… — тянет он и поднимает брови, — думаю, я смог её немного переубедить.

— В чем?

— В том, что я не такой уж и гад. И да, я общался с ней.

— Это мне уже известно.

— Нет, говорил с ней месяца полтора назад. Я пришёл к вам домой, рассчитав время, когда она окажется дома.

Если бы я сейчас ела, то точно бы поперхнулась.

— Признаюсь, твоя мама та ещё заноза.

Заноза легко сказано.

— Почему я об этом не знаю?

— Я хотел поговорить с миссис Хьюз без твоего присутствия. Это было важно. Она у вас дамочка с характером.

— О да, — ухмыляюсь я. — И о чем вы говорили?

— О тебе. Я сказал, что не представляю без тебя жизни и просил не делать выводы на эмоциях. Знаешь, мне кажется что мы, хоть немного, но пришли к взаимному согласию.

— Ты и в правду не представляешь без меня жизни? — вытягиваю я улыбку.

— Нет, не представляю, — твердит он и на лице не двигается ни одна мышца.

Что-то внутри меня взрывается. Если до этого я все ещё думала о времени, то сейчас мне оно не нужно. Смотрю в его угольно-чёрные глаза и снова в этом убеждаюсь.

Мы хотим быть вместе. Нам не нужно ничего больше.

Мой стул начинает скрипеть. Адам тянет его ближе к себе для того, что бы продолжить то, что он начал в спальне. В ту же секунду, когда я тянусь к нему для поцелуя, где-то в гостиной раздаётся звонок телефона. Я резко дергаюсь, мысленно ругаясь на того, кто это мог быть и встаю с места. Как не вовремя! Подхожу к сотовому и на нем высвечивается фотография мамы.

— Да… — спокойно говорю я в трубку.

— Лузи! Наконец-то! У тебя все хорошо? — раздаётся на другом конце тревожный голос.

— Да, мам. Я у Адама.

— Знаю… Я так испугалась, не застав тебя дома. Когда ты вернёшься?

— Не знаю. Хочу немного остаться с ним.

— Хорошо. Тогда… ладно… — слышу я в трубке. Снова молчание. Разговор с Адамом определенно повлиял на неё. Нет ни возмущений, ни упрека. До сих пор не верится, что эти двое говорили у нас дома про меня. И что Адам жив после этого.

— Я люблю тебя, мам.

— И я тебя, Лузи.

Какое-то время я смотрю на стену перед собой. Обдумываю все произошедшее за последние несколько часов. Я хочу быть с ним. Хочу…

— Как дела?

Я отвлекаюсь от собственных мыслей и разворачиваюсь, ловя любопытный взгляд Адама. Он стоит на ступеньке, ведущей из кухни в гостиную и смотрит в мою сторону, будто пытаясь почесть мысли.

— Ты хочешь остаться со мной? — улыбается он. Я просто киваю, потому что бессмысленно отрицать или увиливать от ответа. Поэтому я подхожу ближе к нему, беру его за руку и тяну за собой в глубь дома.

— Стой! — резко останавливается Адам, когда я собираюсь раскрыть дверь его спальни. Он хмуро разглядывает дверь и потом бросает мне странную улыбку.

— Уверена, что хочешь именно здесь? Может… мы могли бы набрать ванную…

— Что не так?

Это как-то связанно с комнатой?

— Просто я… не люблю туда заходить. Она слишком сильно напоминает о том дне, — еле выговаривает Адам.

— Ты что, здесь больше не спишь? — удивлено спрашиваю я. Адам качает головой.

— В доме достаточно комнат. А эта… — кивает он в сторону двери его старой спальни, — с ней связано слишком много воспоминаний. И хороших… И плохих…

Я делаю медленный вдох и касаюсь ладонями его колючего лица. Хочу всмотреться в глаза, что редко выглядят такими встревоженными.

— Ты сказал мне недавно, что прошлое там и останется. Мы должны жить сегодняшним днем и думать о будущем.

Адам молча буравит меня взглядом и кивает. Я снова беру его за руку и веду в ту самую комнату, где все началось.

Останавливаюсь у большой кровати и, медленно снимаю с себя белый топ, наслаждаясь тем, как Адам напряжено смотрит на это. Расправляюсь с лифом и джинсами так же быстро. Далее тяну его к себе за край кофты, поднимаюсь на носочки и прижимаюсь к хмурому шершавому лицу.

Провожу рукой вдоль скулы, вырисовываю узоры на щеках, не отрывая взгляда с двух черных точек. Адам расслабляется. Я чувствую это по его телу, что тянется ко мне, когда я заставляю его ладонь провести рукой вдоль моей талии к бедрам. Прикосновения оставляют жгучий след на моей коже. И как я вообще думала, что смогу без этого?

— Я не могу больше держаться… — говорю я шепотом, еле касаясь его губ.

Происходит резкий рывок и Адам жадно атакует мои губы своими, не оставляя возможности на отступление. Я отвечаю с тем же рвением. Жадно. Упоительно. Словно не пила много много дней. Словно меня вытащили из пустыни.

Он переплетает наши языки, нагло проскальзывая в мой рот. Руки блуждают по моему телу, везде, где желают, а я ни капельки не противлюсь. Мне это надо!

Я отрываюсь так же резко и слежу за запыхавшимся возбужденным человеком напротив. Медленно, не отрывая взгляда, ложусь на остывшую смятую постель. Откидываю голову и жду когда он возьмет меня. Возьмет там, где прошлым летом его друг пытался меня изнасиловать.

Да, черт возьми!

Я хочу, что бы он смыл пятно с этой комнаты. Смыл его с меня. Хочу, что бы это место было заполнено нашими телами, и не осталось ничего для воспоминаний того дня. Что бы видя постель, он вспоминал как брал меня здесь. На этом самом месте. Снова и снова.

И снова!

Что бы помнил лишь мои стоны и забыл те крики.