Работа кипела так, что пыль столбом.

– А мне что делать? – растерянно пробормотала белоручка.

– Наша! – бежал к ней Бабай, сияя одухотворённой улыбкой.

– Порадуй, – попросила она, когда староста закончил свой стремительный полёт рядом с ней.

– Прикинул. Ещё три десятка прокормим. Только побыстрей бы. Рук не хватает.

– И на чём я поплыву? – не поняла Маняша, щурясь на далёкую полоску материка.

– На уха́чу, – поразили её ответом до глубины души.

– То есть?

– Так, они ж плавают, как рыбы. Муты же. У них и пальцы перепончатые. Неужто не видела?

– Где они плавают? – начала заводиться Маняша. – В реках? В ручьях, в болотах, в лужах?

– Где живут, там и плавают, – осторожно пояснил Бабай, не понимая, чего, собственно, от него добиваются. – Ты с Хышем поговори. Он и сам ругается, что рук не хватает. Так что всех своих мужиков тебе даст.

Маняша ещё не успела продумать диалог с главой семейства мутантов, как тот сам примчался к хозяйке – деловой, как банковский клерк.

– Мы там пару брёвнышек собрали. В плотик, значица. Ты и промокнуть не успеешь, как парни тебя до материка домчат. Только, Наша, ты там хоть с десяток наших возьми.

– Сверх тридцати, которых требует Бабай? – с подозрением осведомилась осаждённая дворянка.

– Ну, да.

– Прокормите? – почти простонала она, понимая, что уже сдалась на милость победителя.

– Ещё как! – вытаращил и без того огромные глаза мут: честные-пречестные.

Маняша махнула рукой: дерзайте. И вышла в реал.

Помещица и печёночница

Утром подскочила чуть свет – бабуля ещё спала. Сполоснувшись, перекусив и оставив записку, Маняша нырнула в капсулу. Ей чесалось и нетерпелось. Мерещилось, что без неё там всё испортят: и остров, и народ, и необозримые планы на будущее.

Остров был на месте. Её бойцов нигде не видать – видимо, охотятся, чтобы отогнать от поселения хищников. Народ спозаранку вкалывал – даже дети уже погнали скотину на водопой. Маняша поспешила к воде, где заметила Батю.

Плотик был квадратов девять-десять. Из связанных брёвен, поверх которых сделали настил из досок – между прочим, недешёвых. Со сбитым из жердин стулом, воодружённым посередине. Взойдя на свой первый пароход, Маняша попыталась сдвинуть стул и не смогла: его прибили к доскам, чтобы драгоценную барыньку не смыло за борт.

Батя перелетел с берега на плот и попрыгал:

– Сойдёт, – после чего проорал: – Тащите!

Началась погрузка знакомых ящиков.

– Мы что, возвращаем их продавцу? – съязвила Маняша. – За них что, не уплачено?

– Добыча, – раздражённо каркнул командир и отмахнулся.

Дескать, не путайся под ногами и не занудствуй.

Первые два ящика на борт втаскивали целым табором: они тяжелей самого плота. Их даже укрепили набитыми по бокам жердями, дабы не рассыпались. Владетельная бездельница обнаружила в них детали утилизированных машин.

– Будет, на что людей привезти, – дошло до неё, что кредит, о котором уже подумывала, брать не придётся.

– Людей? – в тоне Бати было мало почтения, зато повеяло сарказмом.

– Сможем пополнить припасы? – проигнорировав издёвку, с надеждой спросила Маняша.

– Сможем, – нормально ответил он, решив, что хватит с неё унижений. – Наймём шлюп.

– Вот список, – сунулся к хозяйке Бабай в мокрых подвёрнутых штанах. – Сверху то, что нужно позарез. А в конце, что может подождать. Но лучше взять.

Маняша проштудировала его писанину сверху донизу и обратно. Каждый пункт казался то лишним, то наоборот половинчатым, недозаказанным. Она дотошно выспрашивала о назначении всего незнакомого. И о его употреблении в её народном хозяйстве. Угомонилась только тогда, когда заметила, как переглядываются Бабай с Батей.

У первого на лице вся скорбь постапокалиптического мира, свалившаяся персонально на него. У второго неколебимая уверенность, что хозяйка имеет право клевать печень любому на этом острове. Естественно, кроме него.

Плаванье было захватывающим. Плот болтало, как лаврушку в тарелке супа, которую возили по столу. Маняша сидела на своём троне, крепко вцепившись в жердины. И уговаривая себя, что это не безумие, а осознанная необходимость. Что викинги и не то претерпевали в своей жажде приобретательства. С которой у неё тоже всё в порядке.

Но, против опасений боярыни, пятёрка мускулистых мутантов бестрепетно волокла плот через пролив. И таки доволокла. Хотя периодически морским конькам приходилось восстанавливать силы, сидя на краю просевшего плота. В реале бы такой номер не прошёл.

Когда достигли Бесомора, Маняша приготовилась к тому, что в них станут тыкать пальцами с каждого судна. Одни, как в придурков, другие, как в нищебродов, влачащих свои проблемы на пупке. И ничего.

Оказалось, что подобным средством передвижения в этом мире никого не удивить – тем более, не распотешить. Аборигены, приобретя с мутациями и новые навыки, вовсю использовали сомнительные подарки апокалипсиса. О чём она даже не задумывалась, напропалую жалея бедолаг.

Зато удивляться пришлось самой. Когда чуть ли не первым, кого встретила на причале, был Турок. Собственной персоной – будто и не расставались. Корд стоял в компании двух роскошных девиц – высокоуровневых бойцов кибров – которым что-то хмуро выговаривал.

Девицы его слушали – и наверняка слушались – но их умопомрачительные глазки посверкивали то ли насмешкой, то ли ещё каким-то не слишком уважительным чувством. Зачем с такими формами они подались воевать, Маняша откровенно не понимала. Им бы щеголять не в комбинезонах, а в кожаных лифчиках, стрингах и ботфортах.

На помещицу с острова корд покосился, как на пустое место – хотя его спутниц та заинтересовала. Кибры даже вознамерились подойти, но Турок на них нагавкал, и девицы унеслись. Маняша тоже не горела желанием общаться с грубияном, которому шлея под мантию попала. Демонстративно отвернулась и занялась своими делами. Пристроилась под боком Бати и наблюдала за разгрузкой.

А ещё пыталась свыкнуться с нежданно нахлынувшим чувством мелкой кусачей ревности. Врать себе не хотелось: он ей понравился. Сразу и взасос. Как в своё время понравился этот мерзавец Лобачевский. Что навело на весьма неприятную мысль о том, что она, похоже извращенка.

Потому что нормальной женщине такое хамло нравиться не может. При всех его завидных достоинствах лидера. И пресловутой притягательности могучего ума, о которой предупреждала бабуля.

– Плюнуть и забыть, – потребовала Маняша у себя самой обойти стороной знакомый капкан.

И даже пообещала… Но что-то внутри подленько нашёптывало о несбыточности таких обещаний.

– На кого? – как бы между делом, осведомился Батя.

– На проблемы, – бодро соврала она.

– Ну-ну, – буркнул он и спросил: – Не хочешь пойти разузнать, где будешь сбывать добычу?

– Уже, – отмахнулась Маняша. – Даже списалась с хозяином лавки, где самые лучшие цены. Жаль, что на аукцион не выйдет отправить. Времени в обрез. А там придётся ждать несколько дней.

– Их нет, – согласился Батя. – Не хочешь нанять перевозчика?

– Хозяин лавки пришлёт. Уже прислал, – обрадовалась Маняша, что игрок, с которым она ещё на плоту установила контакт через личку, оказался человеком слова.

Они погрузили всё своё добро на пару присланных возов – даже разобранный плот. И отправились за первой выручкой помещицы, растранжирившей почти весь стартовый капитал.

ЖОРА_ЖУР сто пятьдесят первого уровня оказался высоким мускулистым красавцем. В кожаных штанах, высоких сапогах и красной жилетке на голое рекламное тело.

– Привет, – встретил он начинающую владетельницу широкой улыбкой.

На пороге того, что она бы не осмелилась назвать лавкой. Это был самый настоящий пакгауз высотой с трёхэтажный дом. С огромными воротами, в которые возы въехали, как по маслу.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась Маняша и так же вежливо попросила: – Если ты такой богатый, не обманывай, пожалуйста, бедную островитянку.