Как мы видели, такая же особенность текста — отсутствие в нем имени автора — присуща еще трем сочинениям: двум географическим и одному космографическому. Но судьба их оказалась менее счастливой, чем тех трех произведений, о которых мы только что сказали. Имена авторов этих трех сочинений до сих пор не установлены. Удивляться этому не приходится, если вспомнить на примере труда Наджиба Хамадани, как быстро забывались имена авторов, по тем или иным причинам исчезнувшие из текста их произведений.
Число оставшихся анонимными космографических и географических сочинений (три из четырнадцати, дошедших до нас в более или менее цельном виде), конечно, не велико, и факт этот на первый взгляд как будто не должен иметь особо существенного значения. Однако подход к этому вопросу с чисто количественной его стороны едва ли может быть оправдан. Достаточно вспомнить, что среди трех анонимов находится Худуд ал-алам — памятник географической литературы мирового значения. Немалый интерес представляет и другое остающееся пока анонимным географическое сочинение, известное под названием Сувар ал-акалим.
Теперь попытаемся выяснить на примере космографических и географических произведений, какие последствия имеет факт отсутствия в тексте средневекового научного сочинения на персидском языке его названия.
Выше мы уже говорили о том, что та же самая причина, которая вызывала появление анонимов, приводила и к появлению беститульных произведений. Этому выводу на первый взгляд как будто противоречит приведенный нами материал о 16 космографических и географических сочинениях. Все они имеют названия; правда, в рамках основного текста шести произведений названия отсутствуют. Прилагаемые ныне к ним названия заимствованы главным образом из рукописей этих сочинений, где они указаны вне рамок основного текста сочинения (см. названия таких сочинений, как Худуд ал-алам, Сувар ал-акалим и др.). Если исключить одно чисто условное наименование [Джуграфийа-йи Хафиз-и Абру ("География Хафиз-и Абру")], названия остальных пяти сочинений никак особо не выделяются: по своей форме они представляются более или менее естественными и правдоподобными для произведений, к которым они прилагаются.
Необходимо, однако, здесь иметь в виду следующее. Исследуя персидские рукописи, можно, конечно, найти случаи, когда переписчики или владельцы рукописей приписывали какому-либо лицу не принадлежащее ему сочинение. Но такая акция, как правило, отнюдь не являлась результатом, так сказать, "свободного творчества" со стороны переписчиков или владельцев рукописей: это обычно или следствие простой ошибки с их стороны или же почему-либо установившаяся традиция приписывать какому-либо лицу (обычно известному) данное произведение.
Совершенно иначе относились переписчики и владельцы рукописей, а также нередко и их читатели к названию сочинения. Рукописи свидетельствуют, что переписчики и владельцы рукописей нередко давали сочинениям свои названия, в том числе даже и тем, которые были хорошо известны и имели в тексте авторские названия. Поэтому, несмотря на то что традиция указывать название произведения вне рамок его текста, как мы видели, восходит к самим авторам, не может быть уверенности в том, что подобные названия действительно являются подлинными, т. е. авторскими. Против этого говорит та легкость, с которой производилось "крещение" сочинений переписчиками и другими лицами. При таких обстоятельствах можно с большой долей уверенности сказать, что значительное число названий, помещенных в рукописях вне рамок текста сочинения, не являются авторскими, а принадлежат переписчикам, владельцам или читателям рукописей. Исключение не могут составить и существующие ныне названия пяти интересующих нас космографических и географических сочинений.
Для такого суждения у нас есть и еще одна причина. В ряде произведений персидской литературы можно встретить ссылки на сочинение под названием Сувар ал-акалим ("Карты климатов")! Однако пока нам не удалось обнаружить случаев, чтобы при подобных ссылках на Сувар ал-акалим речь шла бы об одноименном произведении, принадлежащем керманскому анониму XIV в. (см. выше, первый раздел). Как показывают цитаты, приводимые разными авторами после ссылок на Сувар ал-акалим, мы здесь имеем дело с другими сочинениями. Таким образом, у нас нет никаких свидетельств тому, что средневековые персидские авторы знали сочинение, о котором идет речь, под тем названием, которое прилагается к нему ныне.
То же самое следует сказать и о Масалик ал-мамалик Джурджани. Ссылок на сочинение с подобным названием в источниках встречается множество. Однако за ними обычно скрываются произведения арабских авторов (Ибн Хордадбих, Истахри и др.), но отнюдь не сочинение Джурджани.
В Мухтасар-и Муфид ("Муфидов компендий"), географическом произведении XVII в. (автор Мухаммад Муфид ал-Муставфи ал-Иазди), встречаются ссылки на сочинение под названием Айн ал-хайат ("Источник жизни") [192, с. 428]. Имеется ли здесь в виду анонимный космографический трактат XVI в., о котором говорилось выше и к которому в одной из его рукописей прилагается название Тухфат айн ал-хайат, пока остается неясным. Положительный ответ на этот вопрос можно будет получить, только сопоставив находящиеся в "Муфидовом компендии" ссылки на Айн ал-хайат с соответствующими местами текста анонимного космографического трактата.
Несколько иначе обстоит дело с названием Аджа'иб ал-булдан Бирджанди. Как отмечалось ранее, это название прилагали к сочинению Бирджанди при ссылках на него два среднеазиатских автора XVI-XVII вв. (см. выше). Однако под тем же названием в источниках фигурируют и многие другие произведения, по-видимому чаще всего — одна из редакций Асар ал-билад ва-ахбар ал-ибад ("Памятники городов и известия о рабах Аллаха"), знаменитого географического труда на арабском языке Закарии ал-Казвини (XIII в.).
По-видимому, Мухаммад Тахир ибн Абу-л-Касим, прилагавший к сочинению Бирджанди название Аджа'иб ал-булдан, вполне осознавал это обстоятельство. Не случайно он после названия Аджа'иб ал-булдан добавлял нисбу автора — Аджа'иб ал-булдан-и Бирджанди ("Диковинки стран — [сочинение] Бирджанди") (Аджа'иб ат-табакат, рук. ИВ АН СССР, шифр С 453, л. 886 и др.).
Что же касается названий сочинения Бирджанди, приводимых в иранских каталогах (см. выше, первый раздел), то их пока в источниках нам встречать не приходилось. По всей вероятности, эти названия появились в некоторых иранских рукописях в результате "крещения" сочинения Бирджанди переписчиками или владельцами рукописей.
Таким образом, в настоящее время мы не располагаем такими показаниями источников, которые подтвердили бы подлинность названий, прилагаемых в рукописях к перечисленным здесь космографическим и географическим сочинениям.
К этому необходимо добавить еще и то, что в персидской литературе названия вроде Сувар ал-акалим или Масалик ал-мамалик нередко употребляются не для наименования какого- либо конкретного сочинения, а для обозначения сочинения географического характера вообще[100]. По-видимому, в таком же значении нередко употреблялось и название Аджа'иб ал-булдан, судя по тому, что под этим названием в источниках фигурируют самые различные сочинения.
Конечно, можно допустить, правда с очень малой долей уверенности, что сами наши авторы (керманский аноним, Джурджани и Бирджанди) дали своим произведениям такие шаблонные названия, как Сувар ал-акалим, Масалик ал-мамалик и Аджа'иб ал-булдан. Однако кажется гораздо вероятнее, что сделали это переписчики или владельцы рукописей, столкнувшиеся со ставшими беститульными произведениями. Для них дать такие шаблонные для космографических и географических сочинений названия было гораздо естественнее, чем для авторов, придававших, как мы знаем, большое значение наименованию своих творений.
Особо следует сказать о названии старейшего памятника географической литературы — Худуд ал-алам мин ал-машрик илал-магриб. Само собой разумеется, нельзя исключить возможности того, что это название, приведенное в уникальной рукописи вне рамок текста сочинения, воспроизводит авторское название. Однако с равным основанием можно думать, что название это было дано переписчиком рукописи. В пользу такого предположения может говорить тот факт, что именно подобное название легко могло быть подсказано переписчику содержанием и планом самого сочинения (описание стран мира в направлении с востока на запад).
