Существующее по сей день пренебрежительное отношение к придворной поэзии, сводящее ее к службе восхваления, неправомерно схематизирует и упрощает сложный литературный процесс в средневековом Иране и сопредельных странах.

А. Франс

Персоязычная средневековая письменность в значительной части состояла из текстов стихотворных. Поэтические формы письменной речи были присущи не только художественной литературе, но и науке, дидактике, богословию. Возведенный в норму усложненный стиль письма, цветистость и метафоричность поэзии, образный язык прозы, расцвеченной стихотворными вставками, чрезвычайный полисемантизм персидской лексики, обогащенной арабскими заимствованиями, вызвали к жизни раннее развитие персидской лексикографии — составление толковых словарей персидского языка — фархангов.

Персидская лексикографическая традиция представлена дошедшими до нашего времени памятниками, созданными на протяжении девяти столетий: самый ранний из сохранившихся персидских фархангов — Лугат-и фуре Асади Туси датируется 457/1085 г. Корни словарной персоязычной традиции уходят в значительно более отдаленное время. Источники зафиксировали существование по крайней мере еще двух персидских фархангов, составленных ранее Лугат-и фуре. Первый из них по времени- Фарханг-и Абу Хафс Сугди, или Рисале-йи Абу Хафс Сугди, составленный в конце IX — начале X в. известным в свое время музыкантом и теоретиком музыки Абу Хафсом Сугди. Рукописи этого словаря, не сохранившиеся до нашего времени, были, по-видимому, в ходу в течение ряда веков: лексикографы в Иране и Средней Азии вплоть до XVII в. ссылались на Рисале-йи Абу Хафс как на один из источников.

Еще более ранние достоверные свидетельства зафиксировали факт существования другого утраченного персидского толкового словаря, составленного в середине XI в. в Азербайджане известным поэтом Катраном (ум. после 1072). Асади Туси упоминает лексикографическую работу Катрана в предисловии к Лугат-и фуре.

Существуют также не подтвержденные достоверными источниками сведения, что основоположник персидско-таджикской литературы поэт Рудаки (ум. 329/940-41) составил толковый словарь под названием Тадж ал-масадир фи-л-лугат-и фурс. Библиограф XVII в. Хаджжи Халифа упоминает еще один не сохранившийся до нашего времени фарханг — Навадир ал-лугат под авторским именем известного поэта Фаррухи (ум. 429/1037-38).

Следует заметить, однако, что опыт лексикографической работы, накопленный в Иране к середине XI в., был значительно более продолжительным и широким. В частности, еще от домусульманского времени сохранились два письменных памятника, представляющие собой глоссарии: авестийско-среднеперсидский словарь, получивший название, соответственно первому разъясняемому в нем слову, Фраханг-и ОИМ-ЕВАК [191], и арамейско-среднеперсидский словарь гетерограмм Фраханг-и пахлавик [171]. Их создание специалисты относят к позднесасанидской эпохе.

В Фраханг-и пахлавик мы можем наблюдать, по-видимому, самую раннюю попытку классификации лексического материала. Этот словарь был составлен как пособие для писцовых школ (по предположению X. Юнкера, он предназначался для заучивания наизусть) и как своего рода руководство для составителей и читателей письменных текстов вообще.

В настоящее время наука располагает сведениями, что персидских средневековых толковых словарей было более двухсот. Хронологический список персидских фархангов с краткими научными аннотациями, составленный К. Г. Залеманом в 1887 г., насчитывал свыше 160 названий как дошедших до нашего времени словарей, так и известных только по упоминаниям в средневековых источниках 1[197, с. 505-575]. Список фархангов, опубликованный иранским филологом Саидом Нафиси, содержит уже названия двухсот двух сочинений [41, I, с. 71-77]; это число не включает большого количества двуязычных, переводных, персидских словарей.

Значительное число персидских фархангов, создаваемых из века в век, само по себе свидетельствует о широком распространении этого рода литературы и настоятельном спросе на нее. В рукописных хранилищах мира можно увидеть большие коллекции персидских фархангов, причем наиболее популярные из них, такие крупные словари, как Маджма'ал-фурс Сурури (составлен в 1008/1599-600), Фарханг-и Джахангири (1017/1608- 09), Бурхан-и кати' (1062/1652), представлены множественными списками. Это несомненный результат широкого бытования в прошлом словарных рукописных книг.

Изучение рукописных коллекций позволяет высказать некоторые наблюдения о характере рукописей фархангов. Персидские толковые словари представляют собой, как правило, скромные тома, без принятых украшений — рамок, фронтисписов, унванов. Обычно они составляли отдельный том. Нередки случаи, когда том включал два и более словарей. Иногда объединялись в один том (или, позже, в один переплет) списки фархангов и шархов — комментариев на поэтические произведения (например, шархи на стихи Хакани). Текст словаря переписывался всегда слитно; знаком выделения толкуемых слов служило подчеркивание (иногда киноварью).

Персидские фарханги, которые принято квалифицировать по их главному назначению как толковые словари, составляли в действительности сложный жанр средневековой научной литературы, сочетавший в себе такие аспекты, как лингвистический, энциклопедический и стиховедческий. Служа пособиями для чтения, понимания, переписывания и составления поэтических текстов, они были одновременно и справочниками — энциклопедиями и словарями-ономастиконами, и своеобразными пособиями для овладения литературным мастерством, т. е. в целом- учебниками образованности.

Показателен сам термин фарханг, изначальное значение которого — "познание, обучение", а также весь круг значений: разум, знание, просвещение, наука, школа. Лексикография входила в качестве одной из обязательных дисциплин в комплекс наук, обозначаемый термином улум-и адаби, который почитался необходимым для образованного человека, в частности для поэта.

Основной структурный принцип для персидских фархангов раннего периода — распределение лексического материала по последней букве толкуемого слова — находится в прямой связи с главным назначением фарханга — служить пособием для чтения поэтических произведений. Включая лексику поэтических произведений, образующую словарные статьи, фарханги при этом воспроизводили и структурный принцип диванов, в которых стихотворения внутри разделов касыд и газелей следовали в алфавитном порядке конечных букв рифм. И именно расположение слов в соответствии с последней буквой делало фарханги одновременно ценным пособием для поэтов, облегчающим им поиск и отбор рифм, особенно при составлении касыд: средневековые панегирические поэмы нередко насчитывали многие десятки монорифмических бейтов, а главы фархангов представляли собой более или менее длинные списки рифм. Интересно одно из сохранившихся свидетельств о том, что поэты прибегали к помощи фархангов в своем творчестве. На это обратил, в частности, внимание Е. Э. Бертельс. "Низами, — пишет он, — изучал персидский язык не только по произведениям своих предшественников, он уделял большое внимание и живой речи, о чем свидетельствуют многочисленные поговорки, рассыпанные по его поэмам. Пользовался он, по-видимому, и различными пособиями. Так, об использовании толковых словарей (фархангов) говорит следующий бейт:

На основании фархангов [известно, что] бывает два манджаника:

Один выбрасывает шелк, другой-камни"

[25, с. 105].

Поэты чаще всего и выступали авторами фархангов. В предисловиях, которые обычно предшествуют собственно словарям, персидские средневековые лексикографы, как правило, высказывают неудовлетворенность существующими в их распоряжении толковыми словарями персидского языка, отмечая такие их недостатки, как отсутствие необходимых слов, краткость или неточность объяснений, иногда — отсутствие указаний на произношение. Повторяющийся мотив авторских предисловий к фархангам — упоминание о просьбе, с которой к данному лексикографу обратилась группа друзей, чаще всего поэтов, составить новый, более совершенный, лексикографический справочник для чтения произведений литературы, в частности Фирдоуси и Низами.