— Верю, — просто ответил он. — Отступницы убивают тех, у кого забрали. Аврора же прекрасно себя чувствует. Если я чему-то и научился за эту неделю, так это доверять тебе. Ты всегда действуешь на благо, даже если за спиной, — мягко упрекнул он.

Стало невыносимо стыдно.

— Спасибо, — тихо поблагодарила за доверие.

— Тебе спасибо. Хотел бы я знать, что происходит в твоей голове, — мечтательно произнес он.

— Я и сама там не всегда ориентируюсь, — отшутилась я.

Но Александра было не так просто сбить с курса.

— Анна, переезжай ко мне, прошу тебя, — в очередной раз предложил он.

Что ж ты такой настырный?

Это он еще не знает, что ко мне в номер снова проникли. Так бы уже тащил, закинув на плечо?

— Алекс, мы уже говорили об этом. Трижды, кажется? — меньше всего я хотела обидеть советника, но и переезжать для меня было очень невыгодно.

Он упрямо помолчал, а потом продолжил:

— Хорошо, не хочешь переезжать, разреши хотя бы сделать портал к тебе, чтобы я мог перенестись в случае опасности? Ты сама сказала, что рискуешь.

— Это вообще возможно?

— Конечно. Просто привязка делается не на координаты, а на отпечаток ауры.

И я сказала, что мы все рискуем, вообще-то. Но спорить не стала.

— И как ты будешь определять, что я в опасности?

— Ты напишешь мне, разумеется, — лучезарно улыбнулся он.

Он так быстро находил ответы, что я заподозрила неладное:

— Стоп, — на этот раз первой остановилась я. — Ты уже его сделал, верно?

Александр отвел взгляд.

— Когда? Тебе надо было бы подойти очень близко, — спросила, хотя мы всегда находились рядом.

Он тяжело вздохнул и виновато посмотрел на меня:

— В праздник Пары Богов, когда мы вышли из автомобиля, я поправлял тебе капюшон…

— Понятно, — оборвала на полу фразе.

А я подумала, что хочет поцеловать. Дурында великовозрастная.

От осознания стало горько, но это еще больше разозлило меня.

— Раз сделал, чего от меня хочешь?

— Анна, не злись, пожалуйста, — он сжал руками мои плечи. — Я с ума схожу каждый раз. Стоит оставить тебя на пару часов, на тебя либо нападают, либо убивают кто-то рядом с тобой.

— Не утрируй, — огрызнулась. — Что тебе от меня надо?

Взгляд Александра заледенел. Он убрал руки и выпрямился.

Возможно, не стоило хамить. У самой рыльце не просто в пушку, а в павлиньих перьях.

Передо мной все же наследник темной крови. Он, может, готов мне простить многое, но я перегнула палку.

Прикусила язык.

— Извини, — искренне попросила я.

— За что на этот раз? — в голосе появился холодок.

— Мне не стоило грубить, — озвучила очевидное.

Но признаться, что на самом деле злюсь из-за того, что мои розовые мечты разбились, не смогла.

— Не стоило, — согласился он. — Если тебе так неприятны мои действия, достаточно было сказать. Я не собираюсь тебя преследовать, — он сделал паузу. — Я тебя услышал.

Я почувствовала, как мои плечи опускаются.

Мне была приятна его забота. Если подумать, ни один мужчина в жизни не заботился обо мне так ненавязчиво и всегда по делу. Даже отец. Этот вообще никак не заботился.

Но опять промолчала.

Не умею я говорить мужчинам о своих чувствах.

— Пойдем, уже поздно, — он продолжил путь, не проверив, иду ли я следом.

Ехали в полной тишине.

Я придумала целую речь, в которой извинялась перед ним и рассказывала, как тепло мне становится от его участия.

Несколько раз набирала воздух, чтобы озвучить ее, но так и не произнесла ни звука.

Только сжимала в руках подаренные им перчатки.

Возле гостиницы, он вежливо помог мне выбраться из автомобиля, холодно бросил: «Доброй ночи». И уехал, не оборачиваясь.

Если я и умею в этой жизни делать что-то лучше, чем лгать, так это всё портить. Получается всегда безупречно.

К утру легче не стало.

Вредная часть меня пыталась протолкнуть лозунг «Пусть катится, раз такой гордый». Но здравый смысл задавил фактами.

В этой ситуации неправа я.

По-хорошему, надо было пригласить Александра на обед, извиниться, наладить отношения. Ибо я хотела их наладить.

Но я знала, что скорее всего, когда увижу советника, язык опять онемеет. Как бы хуже не сделать.

Ужасно захотелось побыть с Анабель. Я написала Риду, и тот ответил, что племянница на занятиях в гимназии.

Пришлось договориться о встрече вечером.

Я написала Тому, пригласила со мной в Обитель.

Во-первых, надо познакомить его с Сатхи, чтобы он мог принести ей порталы.

Во-вторых, мне хотелось знать, как прошел разговор с Кристой.

В-третьих, Александр вчера подкинул интересную мысль про силу и мир. Что-то близкое говорила Анжелика.

А где искать информацию, если не в крупнейшей библиотеке на континенте?

Пешком было довольно далеко, но мы решили прогуляться. Погода снова баловала солнечными лучами.

Том был бодр и весел. Он задавал тысячу вопросов в минуту: об устройстве Обители, ее правилах, чему нас учат и как себя там вести.

Я с удовольствием отвечала и потихоньку оттаивала в его тепле, которым он делился со всеми без разбора.

— А меня пустят в библиотеку? — задал трехтысячный вопрос Том.

— Со мной пустят, а так туда пропускают только с письменного разрешения настоятельницы, — ответила я.

— Я все равно плохо читаю, — расстроился малец.

— Но буквы знаешь? — уточнила я.

— Учил давно еще, — он замолк.

— Почему забросил?

— Думал, на улице не надо оно, — ответил честно.

— Но теперь ты не на улице, так что начинай потихоньку заниматься, — посоветовала.

— Анна, — позвал Том, хотя я и так шла рядом.

— Что?

— Думаете, Стейн меня не бросит?

К горлу подкатил ком.

— Конечно, нет. Откуда такие мысли?

Он поправил сползающую на глаза шапку.

— Когда родители померли… вы же знаете, что они померли?

— Знаю.

— Угу, — он больше не удивлялся, что мне многое про него известно. — Так вот, меня к себе забрала тетка Ада. Она не тетка мне. Все ее так звали, и я стал. Она приютила попервой, а когда пошла в управу, ей сказали, чтоб не брехала, что баронский сынок у нее. Она и выгнала меня.

Вот тварь.

Хотела от империи получить содержание на ребенка или сразу на все наследство губу раскатала?

Но Том, которому на тот момент было всего семь лет, очевидно, решил, что причина в нем.

— А зачем она ходила в управу? — решила я навести его на правильные мысли.

Выводы, к которым приходишь сам, всегда кажутся честнее. Если просто скажу, что она гадина — поверит ли?

— Так как же… — он задумался. — Чтоб меня забрали? — спросил.

— Вряд ли, — проговорила я. — Сиротами не городская управа занимается.

— А кто?

— После Первой Революции Николаус Первый учредил попечительскую службу. Она есть в каждом королевстве, и туда сообщают, если нашелся ребенок. И они уже сами разбираются, чей он, не слушают никаких теток Ад. Если родственники есть, оформляют опеку. Если нет, селят в дом сирот. Их курирует императрица. Насколько знаю, сейчас там… лучше, чем было поначалу.

— Знаю я, как там, — буркнул Том.

Я не стала его переубеждать. Он все-таки на собственной шкуре попробовал, а я бывала только проездом. Один раз гасила эпидемию в зародыше. Пару раз по сообщению о том, что к ним попала юная Владеющая. Кстати, оба раза соврали. Просто темноглазые девочки.

— А управа что делает?

— Уф, много чего, — я задумалась. — В основном оформляет документы. На рождение ребенка, на покупку земли или дома, на наследство, на государственные компенсации по потере кормильца или, наоборот, на иждивенца…

— Ком-пе-са… — попробовал он выговорить слово.

— Деньги, — пояснила я.

— Аа.

Он замолчал и нахмурился, соображая, что тетка Ада могла оформлять.

— Думаешь, она хотела, чтоб ей денег за меня дали? — через какое-то время спросил Том.