— Когда мало фигур, то и дурак проведёт. Дебюты, эндшпили… А что такое гамбит?

— Гамбиты — это дебюты, в которых белые на первых ходах жертвуют пешки, а иногда и фигуры, чтобы опередить соперника и создать атаку.

— Другое дело. Напомни, пожалуйста, названия гамбитов.

— Гамбит Эванса, Королевский.

— Ну, назови побольше. Каждое слово приходится из тебя клещами тащить. Назови ещё какие-нибудь шахматные термины. Я, например, знаю только защиту Каро-Канн.

— Защита Уфимцева, Немцовича, Алёхина, Сицилийская. Ферзевый гамбит. Новоиндийская защита. Французская защита. Защита Грюнвальда. Английское начало. Хватит?

— Это то, что нужно, — засмеялся Василий, записывая термины в блокнот. — Играть, честно говоря, я умею. Извиняюсь за то, что неумными вопросами кровь портил, но игра-то и в самом деле серьёзная, уважения к себе требует. Неудобно без предисловия взять и спросить. Одно слово — шахматы! Теперь удаляюсь на кухню, блистать полученными знаниями.

На кухне Василий выпил рюмку, заметил хозяйку дома без сопровождения и кинулся к ней.

— Мне надо с тобой поговорить, — начал Грешнов.

— Не надо, — остановила его Начинкина. — Ты — женатый человек, у тебя законная супруга, тёща, дочь, собака. Наконец, баба Паша, как запасной вариант. Или основной? Не важно. Может, Миша — мой шанс. А вдруг у нас с ним всё сложится? Сыну нужен отец, полноценная семья, а не мать-потаскуха, к которой мужики табунами шастают.

Сообразив, что о его последних похождениях с бабой Пашей Нинке всё известно, услышав в её голосе неподдельную устремленность на выбранную цель, Василий дал задний ход. Он настолько привык к сложившимся за последний год отношениям, что совершенно ни о чём не задумывался, не спрашивал себя: «А так ли подобный ход вещей, где он — захожий молодец, приятен хозяйке?». Оказалось, — неприятен. Получалось, всё это время она принимала его, ожидая настоящего суженого, ждала и, как видно, дождалась. И сразу стало ясно, что никаких особых прав у него на Нину нет. И ему надо сказать спасибо, что она его не гонит, жалеет.

Василию сделалось больно, так как именно сейчас осознал он, насколько она была ему дорогá. Захотелось уйти и напиться в одиночестве, но, пересилив в себе этот порыв, он остался, смешался с гостями, прибежавшими на кухню за аперитивом.

Вскоре появился на кухне и Каракозов. Стал выступать перед теми, кто в комнате слушать его заумную речь не пожелал.

— Взгляните и вы на шахматную доску, — говорил Михаил, — это целая философия. Макет нашей жизни. Миллионы, миллиарды людей даже пешками не стали во всемирной игре. Почему? Потому, что пешка — это уже фигура, и она в игре. Да. Самая незначительная. Но в отличие от значительных, способная при благоприятных стечениях обстоятельств достичь наиболее значимых заоблачных высот. И, даже оставаясь пешкой, она способна сместить любую фигуру и создать угрозу королю, объявив мат.

— Ты о них, как о живых, рассказываешь, — сказал Василий и, уводя Мишу Профессора в сторону, предложил выпить по рюмочке.

Выпили и Каракозов заметил:

— Нина — хорошая мать, настоящая женщина. Жаль, что ей не повезло, — сын родился неполноценным. Природа над ним надругалась.

— Что тебе на это сказать? — промямлил Василий. — Поговори с ним. Попробуй сыграть партию в шашки или в те же твои шахматы, может мнение о нём переменишь.

— Доминик! — крикнул Миша Профессор в сторону комнаты мальчика. — Да что он, ещё и глухой?

— Я здесь, — тихо сказал Дереза, всё это время находившийся рядом.

Нинкин сын держал в руках шахматную доску и, разумеется, всё слышал. Каракозов покраснел, хотел извиниться, но Доминик излучал спокойствие, и Миша Профессор решил, что мальчишка совершенно не вник в суть того, что о нём говорилось. Рассудив таким образом, Каракозов успокоился и раздумал просить прощения.

Партию в шашки Миша Доминику с ходу проиграл. Хорошая игра соперника не стала для Каракозова новостью. Он знал, что в ДК «Знамя Октября» Дереза занимается в шашечном кружке и добился высоких результатов. Всем во дворе было известно, что «дурак в шашки играть мастак». Несмотря не это знание, Профессор попробовал счастья ещё раз. И так же быстро был повержен.

Эти поражения не разубедили Мишу в его высокомерном отношении к умственным способностям мальчика. «Известное дело», — думал Профессор, — «в цирке и курица клювом шашки передвигает. Всё дело в сноровке».

Не желая больше рисковать, Каракозов предложил Доминику сыграть партию в шахматы.

В шахматах Михаил Андреевич был силён. Об этом ему сказал сам Василий Васильевич Спасский, седьмой чемпион мира, когда на сеансе одновременной игры похвалил его после ничьей. К тому же имелось заслуженное звание кандидата в мастера спорта по этой дисциплине. В своей победе над мальчишкой кандидат в мастера спорта не сомневался.

Расставили фигуры. Доминику, как «слабоумному», Каракозов без розыгрыша уступил белые фигуры. Но Дереза на столь щедрый жест соперника никак не отреагировал. Весь его внешний вид говорил: «Белыми, так белыми, какая разница, какими играть». «Дурак с рождения», — с сожалением подумал Миша, — «что с такого возьмешь?».

Время шло. Доминик, уставившись на шахматную доску, внимательно разглядывал фигуры противника. А затем, словно очнувшись от сна, не попросил, а приказал Василию:

— Чай. Горячий. Сладкий. В стакане с мельхиоровым подстаканником.

Профессор готов был разразиться громким смехом. Он посмотрел на Грешнова, в расчете на то, что и Василий снисходительно улыбается, перед тем как дать отповедь наглецу, достойную взрослого серьёзного человека. Но тот и в мыслях не имел сердиться. Потеряв всякое человеческое достоинство, подобно лакею, Грешнов пулей понёсся на кухню.

Пока Василий готовил чай, Доминик сидел молча и сосредоточенно рассматривал свои фигуры. Мише показалось, что он мысленно с ними разговаривает.

И вдруг всему происходящему в голове Каракозова нашлось простое объяснение: «Дурачок не умеет играть в шахматы и боится в этом признаться. Тянет время, ломает комедию, а они, взрослые люди, как простачки, попавшиеся на его природный магнетизм, ждут от него первого хода».

Миша собирался уже разоблачить соперника, но тут за его спиной, как группа поддержки, стали усаживаться гости. Все они ожидали чего-то значительного. Напряжение нарастало с каждой секундой.

«Сейчас не выдержит, заплачет и признается», — думал Миша, опасаясь теперь только того, что матч-реванш сорвётся. — «Захнычет и скажет, что в шахматы играть не умеет. Я его конечно прощу, но смеха-то будет! Сколько ожиданий, какая интрига! Ну, как же, выиграл две партии в шашки у кандидата в мастера спорта по шахматам».

Шаркая тапочками со стоптанными задниками, с кухни пришёл Грешнов. Принёс стакан с чаем и услужливо поставил на столик рядом с Домиником.

Дереза, не глядя, поднял стакан, сделал три громких глотка, чмокнул губами воздух и начал игру.

После трёх первых ходов стало ясно, что играть Доминик умеет и делает это легко, со знанием дела. Что это было? Мастерство? Удача? Или всё вместе? Миша так и не успел понять. Увлечённый игрой, он втянулся в тот ритм, который ему навязал Дереза. Раза два Каракозов пытался задуматься, оценить обстановку, но следившие за игрой болельщики тотчас принимались смеяться. И что было особенно досадно, смеялись даже болевшие за него. Любое его раздумье, промедление, воспринималось как слабость. Дескать, малыш давит гроссмейстера. Поэтому ответное решение Михаил Андреевич старался принимать как можно скорее. Игра была быстрая, открытая, разменивались равноценными фигурами, а затем случилось для Миши ожидаемое. Доминик прозевал ферзя. Бегло осмотревшись, нет ли подвоха, забрав «королеву», Каракозов решил, что настало время передохнуть. Он облегчённо вздохнул. Бросил на Нину хозяйский взгляд, по Василию прошёлся насмешливым. Доминику по-отечески нежно, но всё же свысока, сказал:

— Это был неверный ход. Королева оказалась бессмысленной жертвой.