– Мы будем прыгать в гиперпространство так близко от маяка? – спросил Имри. Обычно корабли, прежде чем рассчитывать прыжок, отходили на порядочное расстояние от массивного спутника.

– Да, но лишь потому, что я запланировал короткий предварительный прыжок для обхода тех трасс, которые были помечены властями Республики, – пояснил мастер Комак.

– Почему же их пометили? – вслух подумала Вернестра, в сознании которой прозвенел тревожный звоночек. – В последнее время же не регистрировали новых Губительных Явлений?

Больше года назад корабль «Наследный путь», перевозивший тысячи пассажиров, погиб в гиперпространстве, и его многочисленные обломки объявились в различных уголках Республики. Потом еще много месяцев все думали, что причиной инцидента стал сбой на гипертрассе, пока не выяснилось, что во всем виноваты нигилы.

Рит вывернулся в своем кресле:

– Ходят слухи, что некоторые трассы нестабильны. По пути на «Звездный свет» мы слышали истории о кораблях, которые были выброшены из гиперпространства в обычное, а потом просто исчезли без следа.

– И вы думаете, что тут замешаны нигилы, – сказала Вернестра. Гиперпространство перестало быть стабильным и предсказуемым именно с появлением нигилов, поэтому логично было предположить, что они и есть причина аномалии.

Мастер Комак покачал головой:

– Трудно сказать. Наши эксперты еще много чего не знают о гиперпространстве, даже после тысячелетий исследований и анализа. Но я человек осторожный, так что намного безопасней сейчас держаться проторенных маршрутов.

Вернестра согласно кивнула, и мастер Комак продолжил готовиться к гиперпрыжку. Но девушка все равно никак не могла отделаться от странного ощущения, что к новой нестабильности в гиперпространстве как-то причастны нигилы. Что именно могло заставить корабли выпадать из гиперпространства и возвращаться в обычный космос?

Вернестра никоим боком не считала себя экспертом по гиперпространству, однако, как и большинство младших учеников и падаванов, она прослушала достаточно подробные лекции о том, как оно устроено: и с физической, и философской точек зрения. Некоторые из джедаев-ученых полагали гиперпространство частью космической Силы, а трассы – реками энергии, проистекающими из некоего неизвестного источника. Другие расценивали его как иное измерение, тень мира, в котором обитает живая Сила, и утверждали, что именно по этой причине планеты и прочие материальные объекты искажают гиперпространство. Вернестра не знала, какая из школ права; по ее опыту, философия редко занималась доказательством гипотез, а больше сосредотачивалась на обосновании возможностей, и поэтому окончательного ответа на вопрос, что же такое гиперпространство, не существовало. Все знали, как им пользоваться, но только ученые продолжали спорить о его природе.

Но то, что объекты выпадали из гиперпространства, было странным и неестественным, а Вернестра уже убедилась, что если в Галактике происходит нечто ужасное, то с большой долей вероятности можно спокойно возлагать вину на нигилов.

Вой гиперпривода, который включился на кораблике, прервал раздумья мириаланки. К своему удивлению, она обнаружила, что Имри с тревогой наблюдает за ней. Девушка нахмурилась:

– Что-то случилось?

Падаван покачал головой:

– Показалось. Не знаю, с чем это связано. Не обращай внимания. – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Его дыхание сделалось глубоким и ровным. Погрузился в медитацию. Или задремал. Вернестра не могла сказать точно.

Корабль вздрогнул и ушел в прыжок, мимо иллюминаторов кабины понеслись голубые полосы гиперпространства. Вернестра зевнула раз, другой, а потом…

Она очутилась в пустыне на какой-то планете, которой раньше никогда не видела. Девушка пошла вперед, словно во сне; все вокруг казалось туманным и нереальным.

«О, нет, – подумала она. – Снова началось».

Вернестра сохранила достаточно самосознания, чтобы сообразить: это одно из тех гиперпространственных видений, которых она не испытывала со времен посвящения в рыцари. Но, как ни старалась, стряхнуть наваждение не получалось. Оно тащило ее против воли, поэтому в конце концов Вернестра расслабилась и позволила видению показать ей то, что оно хотело.

Красный песок пустыни сменился зарослями кустарника и маленькой водосточной трубой, покрытой хилой щетиной голубого мха, который внизу рос чуть гуще. Шагая по гребню, Вернестра дошла до небольшого городка, состоявшего из горстки потрепанных домов. В самом конце единственной улицы стоял храм джедаев – нарисованная на фасаде эмблема Ордена была единственным знакомым элементом пейзажа.

Доносились выстрелы и крики. Какая-то разношерстная компания наобум палила по окнам зданий. Им никто не отвечал.

– За молнию! За бурю! За шторм! – орали они. Из храма вышел голубокожий джедай, его меч был зажжен и готов к бою.

Кто-то окликнул ее.

Двигаясь словно призрак, Вернестра удалилась от места сражения и проскользнула в темную ночлежку. В задней комнате сгрудилась семья угнотов, разглядывая какую-то штуку, лежавшую на столе.

– Говорила я тебе, красть у нигилов плохая идея! – рявкнула женщина на мужчину. – Ты сгубил нас всех.

– Старый джедай разберется, – ответил мужчина, вздрагивая при этом от каждого выстрела. На столе, на подносе, лежала маленькая шкатулка. Она напоминала голокрон, но на стенках были начертаны какие-то символы, которые Вернестра не узнала. Какие-то насечки и загогулины черно-серебристых тонов.

«Возьми ее. Найди меня. Я кое-что приготовила для тебя», – произнес голос: незнакомый мириаланке и точно не ее собственный.

Во сне Вернестра протянула руку к шкатулке: чтобы узнать секреты, которые хранились внутри, чтобы ответить на зов…

– Верн! Эй, ты не спишь?

Вернестра встрепенулась и села прямо, моргая. Остатки сна – видения? – рассеялись. Имри стоял над ней, но отошел на шаг, когда она выпрямила спину.

– Я… я, видно, задремала, – сказала девушка, протирая глаза. От этой лжи сердце ее забилось чаще. – Мы все еще в гиперпространстве?

– Нет, только что вышли и направляемся к точке следующего прыжка. Ты в порядке? – спросил Имри. В его взгляде читался десяток вопросов.

– В порядке, все хорошо. – Вернестру злило, что ее выдернули из собственного тела, злило собственное бессилие, когда ее бесцеремонно перемещали из одной части сцены в другую. Но она все равно хотела выкроить время, чтобы проанализировать увиденное, помедитировать над ним, разложить на детали, как она делала с каждой проблемой. Раньше, когда она была падаваном, такие приступы пугали ее до смерти, как будто она каким-то образом использовала Силу не по назначению.

Теперь же Вернестра просто гадала, почему это началось снова.

Видения нередко посещали тех, кто имел глубинную связь с Силой, но прорицание не считалось каким-то даром; наоборот, многие адепты скорее относились к этому как к проклятию, с которым надо жить. Вернестра к числу прорицателей не относилась. Такие способности обычно выявляли в очень раннем возрасте, да и к тому же ни одно из ментальных странствий Вернестры до сих пор не сбылось, так что видение наверняка означало что-то иное. Может, кто-то пытался с ней связаться? Или она видела события, которые происходили как раз в данный момент? Но как, и почему именно сейчас?

Имри, неизменно чуткий, нахмурился, уловив вопросы, заполонившие голову наставницы. Он озабоченно взглянул на нее и открыл рот, собираясь что-то сказать. Но что именно – так и осталось неизвестным, поскольку в этот момент запищал коммуникатор.

– Что происходит? – Вернестра встала и прошла в кабину, сбежав как от расспросов Имри, так и от ощущения нереальности, которое оставило после себя видение.

– Похоже, храм на Тиикее отправил просьбу о помощи. Сообщают, что там разбойничает и запугивает местное население банда нигилов.

– А далеко это? – спросил Имри, подошедший сзади. Вернестра чувствовала вопросы, которые вертелись на языке у падавана, но решила пока отложить разговор. Сейчас не время размышлять о непослушных талантах.