Например, в 821 г. уйгуры отправили большое посольство в столицу Китая для встречи китайской царевны Тхайхо. Посольство состояло из 2000 чел., а в подарок было послано 20.000 лошадей и верблюдов[344]. Сообщение китайского источника о пожаловании уйгурскому хану 500.000 кусков шёлка в уплату за лошадей[345], скорее всего, и послужило источником информации для Тамима ибн Бахра, именно, в эти годы нанёсшего свой визит на берега Орхона, в город уйгурского хана, который давал аудиенции в своём большом золотом шатре, стоя на плоской крыше дворца, и был виден издалека, на расстоянии пяти фарсахов[346]. Очевидно, китайские летописцы имели в виду именно этот шатёр, когда сообщали, что «хойхуский хан обыкновенно сидел в золотой палатке»[347]. Золотой ордой называл столицу уйгурии и киргизский хан в 839 г. В этот год он грозился хану уйгуров: «Я скорее возьму Золотую твою орду, поставлю перед нею своего коня, водружу моё знамя»[348].
Всё сказанное неопровержимо свидетельствует о том, что Тамим добрался в первой трети IX в. до столицы уйгуров на Орхоне, при подробном описании которой он приводит весьма существенную для нас деталь: «Направо от города царя тогузогузов — страна тюрков, где кроме них никто не проживает налево от него — страна кимаков (выделено нами — С.А.), а впереди него находится страна Китай, до которой было 300 фарсахов»[349].
При обычной ориентации с севера на юг, принятой в арабской географической литературе, расположение этих координат не вызывает сомнения: тюрки — на западе, Китай — на юге, кимаки — на востоке. Но помимо такой ориентации можно взять за отправную точку одну известную координату — Китай, который по отношению к городу на Орхоне располагался к югу, юго-востоку. И в этом случае термин «налево», употреблённый Тамимом ибн Бахром для локализации кимаков, снова указывает на их расположение к северо-востоку или к востоку от города на Орхоне. Об этом же пишет и В.Ф. Минорский[350]. Отмеченный факт кочевания кимаков влево от столицы уйгуров на Орхоне явно свидетельствует о проживании кимаков в начале IX в. в степях Северо-Восточной Монголии. Это известие арабского путешественника резко противоположно устоявшемуся мнению о локализации кимаков только в бассейне Иртыша. Тем не менее, не доверять Тамиму ибн Бахру нет веских оснований. Он пишет в своих записках, что лично навестил и имел беседу с предводителем кимаков, армия которого состояла из 20 тыс. превосходных всадников[351]. Прежде чем наблюдать и иметь личные беседы с руководством кимаков и тогузогузов (уйгуров) в их собственных владениях, Тамим ибн Бахр отмерил сотни и сотни фарсахов на своём нелёгком пути, и к его информации пренебрежительно относиться нельзя.
По словам Тамима, до ставки царя кимаков было расстояние в 80 дней пути для быстро скачущего всадника[352]. Путь этот начинался от Тараза — границы мусульманского мира. Дорога шла на восток и, как пишет Тамим, «все эти степи, пески и долины обширны»[353], в которых путь всадника труден, опасен и длинен. Даже рассчитывая оптимальное расстояние для нормального человека и выносливой лошади в этих условиях в 45–50 км в день, мы неминуемо придём к заключению, что общее расстояние от Тараза до ставки царя кимаков составит не менее 3500–4000 км., что в конечном итоге приведёт опять к восточным пределам монгольских степей.
Цифру 80 или 81 день пути до ставки царя кимаков от Тараза приводят и другие арабские писатели, которые, как выясняется, основывали свои показания на данных, впервые приведённых Тамимом ибн Бахром, — Ибн Хордадбех, Ибн ал-Факих, Якут, Идриси. Однако нигде в их трудах не утверждается, что резиденция царя кимаков, до которой надо было добираться 80 дней пути, находилась на Иртыше. Этого и не могло быть, ибо Тамим ибн Бахр размещал кочевья кимаков гораздо дальше, к востоку от Иртыша. Поэтому утверждения всех современных исследователей кимако-кыпчакской проблематики о том, что расстояние в 80 дней пути для быстро скачущего всадника от Тараза относится к месту обитания кимаков на Иртыше, основано, мягко говоря, на недоразумении и является данью сложившейся давно традиции отмечать кимаков только на Иртыше. Кто ошибся в таком представлении первым, сейчас выяснить трудно, но это утверждение стало кочевать из работы в работу.
Кимаков на Иртыше отмечают только поздние источники — Гардизи анонимный автор «Худуд ал-Алма», отразившие позднейшую нарративную традицию, когда внедрение кимаков на их новой родине в бассейне Иртыша и на юго-западных склонах Алтайских гор было завершившимся актом. Наоборот, Тамим ибн Бахр и следовавшие за ним авторы освещают жизнь кимаков ещё на их старых территориях в северо-восточной Монголии и Маньчжурии или в период исхода кимаков на запад.
Вероятно, только Идриси, автор XII в., имевший в своём распоряжении источники обоих кругов информации, отразил в своих пространных и довольно обширных известиях о кимаках эти две тенденции без должного анализа их, что, естественно, не могло не сказаться на его сведениях о стране кимаков, весьма путанных, противоречивых и неясных, что и вызвало оправданное недоверие многих исследователей к его сочинению. Так, И. Маркварт отмечал: «Можно предположить, что для Идриси главным источником о кимаках были поздние сочинения, в которых под термином кимак подразумеваются… выходцы из собственной Монголии»[354]. Этот автор также ничего не говорит о реке Иртыш, кимаки у него обитают на реке Гамаш. Однако кимакам он посвятил специальную главу в своём географическом своде, раздел этот озаглавлен «Восточная Азия, страна кимаков»[355]. Как бы раскрывая свою мысль, Идриси приводит такое описание страны кимаков, которое не оставляет сомнений в том, что он имел в виду крайние восточные пределы Азии, за которыми простирается только водное пространство. Вот его описание: «От Тараза до главного города, где живёт царь… расстояние в 81 день пути. Кимакия является просторной и плодородной страной. На юге багаргар (тогузозогузы. — С.А.)… на востоке море Мрака»[356].
На карте, являющейся неотъемлемой частью географического трактата Идриси, страна кимаков также расположена на самом краю, в восточной её части. На ней также показано, что земли этой страны на юге, в полном соответствии, например, с данными Тамим ибн Бахра, соприкасаются с пределами страны тогузогузов, а с востока о берега страны кимаков бьются воды моря Мрака, отождествляемые большинством исследователей с мировым океаном, воды которого омывают и берега Китая[357]. И от этого океана, согласно Идриси, до столицы царя кимаков было всего шесть дней пути[358]. Как видим, и Идриси относит, по крайней мере, часть своих кимаков к территории, расположенной гораздо восточнее Иртыша. Приведённые им данные заимствованы из кругов, близких Тамиму, ибо он приводит расстояние до ставки кимаков в 81 день пути. Одновременно у Идриси имеются сведения о кимаках, обитавших уже на новых местах в пределах Восточного Казахстана, где их фиксируют поздние источники, в частности Гардизи.
Для этого автора так и осталось неизвестным написание самого имени кимак. По крайней мере среди приведённых им перечислений семь человек — предки-эпонимы кимакских племён, составивших позднее этнополитическое объединение; написание самого имени отсутствует. Это дало повод И. Маркварту предположить, что искомое слово кимак, возможно, составилось из соединения двух первых из приведённых Гардизи племенных названий — Ими и Имак (iki — imak><ki-mak — два кимака)[359].
