Наиболее полные и, по-видимому, достаточно достоверные сведения о кимаках (поскольку в нём встречается описание этнического состава кимаков) приведены в труде персоязычного автора середины XI в. Гардизи «Зайн ал-ахбар», в котором в качестве генеалогической основы происхождения кимаков приведён сюжет дракона, женщины и реки. Гардизи пишет: «Происхождение кимаков таково. Начальник татар умер и оставил двух сыновей; старший сын овладел царством, младший стал завидовать брату. Имя младшего было Шад. Он сделал покушение на жизнь старшего брата, но неудачно. Боясь за себя, он, взяв с собой рабыню-наложницу, убежал от брата и прибыл в такое место, где была большая река, много деревьев и обилие дичи; там он поставил шатёр и расположился. Каждый день этот человек и рабыня вдвоём выходили на охоту, питаясь мясом дичи и делали себе одежду из меха соболей, белок и горностаев.
Однажды к ним пришли семь человек из родственников-татар: Ими, Имек, Татар, Баяндер, Кипчак, Ланиказ и Аджлад. Эти люди пасли табуны своих господ; в тех местах, где [прежде] были табуны, не осталось пастбищ; в поисках травы они пришли туда, где находился Шад. Увидев их, рабыня вышла и сказала: «Иртыш» — остановись, отсюда река получила название Иртыш. Узнав ту рабыню, все остановились и разбили шатры. Шад, вернувшись, принёс с собой большую добычу с охоты и угостил их; они остались там до зимы… Когда снег растаял и земля разукрасилась, они послали одного человека в татарский лагерь, чтобы он принёс известия о том племени. Тот, пришедши туда, увидел, что вся местность опустошена и лишена населения: пришёл враг, ограбил и перебил весь народ. Остатки племени спустились к этому человеку с гор; он рассказал своим друзьям о положении Шада; все они направились к Иртышу. Прибыв туда, они приветствовали Шада, как своего начальника, и стали оказывать ему почёт. Другие люди, услышав эту весть, тоже стали приходить [сюда]; собралось 700 человек. Долгое время они оставались на службе у Шада; потом, когда они размножились и рассеялись по горам, образовали семь племён, по имени названных семи человек. Все эти кимаки отличаются злым нравом, скупостью и негостеприимством. Шад однажды стоял на берегу Иртыша со своим народом; послышался голос: «Шад? Видел ли ты меня в воде?». Шад ничего не увидел, кроме волоса, плававшего на поверхности воды; он привязал лошадь, вошёл в воду и схватил волос; оказалось, что это была жена его Хатун. Он спросил её: «Как ты упала?» Она ответила: «Крокодил (неханг, дракон) схватил меня с берега реки». Кимаки оказывают уважение этой реке, почитают её, поклоняются ей и говорят: «Река — бог кимаков»)…»[336].
Несмотря на довольно фантастический сюжет, легенда, приведённая Гардизи, имеет вполне конкретную основу. Во-первых, кимаки оказываются на Иртыше пришлым народом, выделившись из татарской этнической среды, первые сообщения о которых проецируются на территорию северо-восточной Монголии и Маньчжурии.
Во-вторых, только с переходом на Иртыш кимаки организовали этнополитический союз, включавший в себя семь племён. Среди имён предков-эпонимов, приведённых Гардизи, упомянуты кыпчаки и йемеки, для которых, можно сказать, регионы Алтайских гор и верховьев Иртыша были в VI–VII вв. коренным юртом. Правда, в период могущества Западнотюркского каганата охотничьи угодья йемеков, приуроченные к горам Алтая (Яньмо), являлись северной периферийной частью каганата, от которых они отпали после крушения последнего в 702 г. И кыпчаки под именем сеяньто первоначально также входили в состав государства западных, а затем восточных тюрков, а в 630–647 гг. на короткий промежуток даже сами создали государственное объединение, которое затем потерпело сокрушительное и внезапное поражение под совместными ударами армии китайской империи и тогузогузов. Разгромленные сеяньто-кыпчаки оказались раздробленными на несколько частей и разбросанными по различным частям плоскогорий и степей Центральной Азии, судьбы которых были неадекватны. Группировка сеяньтоских племён, кочевавших в Хангайском регионе Центральной Монголии в конце VII в. поддержала восстание тюрков и вместе с ними встала у истоков возрождения II Восточнотюркского каганата. Другая часть сеяньто в количестве 70.000 чел. убежала на запад[337], т.е., в степи Центрального и Восточного Казахстана, где они, ослабленные понесённым разгромом, стали легкоуязвимыми для поглощения новой политической силой в лице племён, облюбовавших берега Иртыша. В легенде Гардизи этот период истории, по нашему мнению, нашёл своё отражение в следующих выражениях: «Они приветствовали Шада как своего начальника и стали оказывать ему почёт. Другие люди… тоже стали приходить… собралось 700 человек. Долгое время они оставались на службе у Шада»[340]. Бросается в глаза число семь, 700, 70 тыс., имеющих определённое отношение к кимако-кыпчакским племенам. Как отмечал В.В. Бартольд, опубликовавший текст Гардизи с легендой о генеалогии кимаков, число людей, считавшихся необходимым для образования самостоятельного племени в древнетюркских эпитафиях, также имеют цифру 700[341]. Приведённые сведения говорят о том, что факты, присутствующие в информации Гардизи о наиболее ранних фазах образования кимакского этнополитического союза с центром на Иртыше, далеко не так фантастичны, как могло показаться с первого взгляда. Они отражают действительные события периода тюркских каганатов, происходящие на стыке границ Восточного Казахстана и Западной части Джунгарских степей, в которых не последнюю роль играли кыпчакские племена и йемеки.
И, наконец, совершенно не случайно приведён Гардизи разговор предводителя кимаков с его супругой, которая плавала в образе волоса в обожествляемой (река — бог кимаков) кимаками реке-духе, хозяином которой являлся дракон (неханг). У многих народов существует поверье, что дракон (и змей — главная его ипостась) является первосоздателем всего сущего на земле. Дракон отделил небо от земли, создал солнце, людей, но остался божеством нижнего мира. Представление о последнем связано с божеством плодородия, основой всего сущего, иначе говоря, дракон (змей) не только тождествен божеству, живущему на земле, но он также имеет непосредственное выражение в женщине — Хатун, как созидательнице и матери человечества, в воде, без которой прекращается всякая жизнь.
Кимаки, обожествляя представителей пантеона нижнего мира — дракона или змея, должны были считать себя причастными к их образу и на этом основании должны были именоваться народом змей. Эти генеалогические представления они привнесли на Иртыш с территории своего первоначального обитания из монголоязычной этнической среды.
Сведения Гардизи о первоначальном проживании кимаков гораздо восточнее Иртыша, где-то в Восточных пределах Монголии, не являются единственными в своём роде. Они находят подтверждение в показаниях и других арабо-, персоязычных информаторов.
Так, весьма важны сообщения арабского путешественника Тамима ибн Бахра, совершившего, как Известно, в 20-х гг. IX в. первое из сухопутных путешествий в глубь монгольских степей[342]. В путевых заметках он приводит ряд интересных данных о народах, по территориям которых проезжал, прежде чем достигнуть столицы царя тогузогузов (уйгуров). Этот город располагался на берегу р. Орхон, в 10 км к югу от озера Угэй-Нур при выходе реки из теснин Хангайского хребта. Сейчас в данной местности находятся развалины Хара-балгасуна (Чёрного города), которые и являются остатками главного города уйгурского хана[343].
Как уже отмечалось, в литературе существовало мнение о том, что Тамим описывал уйгурский город на новой родине уйгуров в Турфанском оазисе. В.Ф. Минорский в подтверждение давней догадки И. Маркварта убедительно доказал ошибочность этого мнения. При внимательном анализе дорожника Тамима можно прийти к однозначному выводу, что конечным пунктом арабского путешественника на его длинном пути в 80 дней была ставка уйгурского хана на Орхоне. На это указывает и упоминание Тамимом дипломатических связей императоров Китая с уйгурским каганатом, а также того, что глава уйгуров получал по 500.000 кусков шёлка в год от правительства Китайского государства, очевидно, в уплату за лошадей. Очень существенно, что эта сведения арабского путешественника аналогичны китайским династийным хроникам.
