Не вызывает сомнения, что в данном случае имеются в виду сеяньто, ведь именно они служили Шеху-хану. Кочевья, располагавшиеся к западу от Алтая, где выпасали свои стада сеяньто из поколения ишибо, должны быть привязаны к казахстанским степям, которые являются одной из территорий, где расселялись некоторые из племён телеской группировки. Среди них были и сеяньто (кыпчаки). Дело в том, что Алтайские горы, от которых идёт вектор направления кочевий сеяньто на запад, по нашему убеждению, не Монгольский Алтай, как предполагают большинство исследователей, а Алтай, расположенный на территории СССР. К этому выводу мы приходим из того, что, согласно тексту «Таншу», Алтайские горы тождественны горам Яньмо, а этот ороним, как считает ряд исследователей, привязывается только к региону Восточного Казахстана, к верховьям Иртыша.
Этот термин встречен в тексте «Тундянь» китайского автора Ду Ю, жившего в VIII в., хотя и компилятивного, но надёжного, как утверждает исследователь этого документа Ю.А. Зуев, источника[123]. Разбираемый текст является дорожником через территории некоторых древних народов, проживавших, судя по всему, на юге Сибири. В нём упоминаются следующие имена — бома, гуй, кешидань и яньмо. Как пишет Ю.А. Зуев, дорожник расплывчат в определении координат, но уникален по содержанию. Племенные названия, содержащиеся в нём, становятся известными много позже середины VII в., когда был составлен дорожник[124].
Согласно тексту «Дорожника», после страны Бома (Пегие кони) «за 30 дней пути на юг… приходят к туциши (тюргеш), а ещё за 30 дней пути (направление не указывается) приходят к яньмо… В тех странах много сосны и берёзы. Ежегодно собирают в оброк шкурки соболей, выдры (куницы?), белки и горностая»[126]. Путь в страну яньмо в дорожнике настолько неясен, что Ю.А. Зуев отказался от попытки точной его привязки к их местонахождению[127]. Нам представляется, что сведения о флоре и фауне страны яньмо и то, что она расположена к югу от страны Пегих лошадей (Бома), которую сам Ю.А. Зуев располагает в районе западнее Байкала, дают основание предположить, что речь идёт, скорее всего, о каких-то южных лесных районах, богатых пушниной, т.е. районах, весьма схожих с Восточноказахстанским Алтаем. Сведения «Таншу», сопоставляющие горы Яньмо с Алтаем, только укрепляют наши предположения. Вероятно, наименование Яньмо Алтайский регион получил по имени народа яньмо, проживавшего в его пределах (этноним > топоним).
Л. Амби сближает этноним яньмо с известным позднее племенем йемек (iam — mak>Yemek)[128]. Более подробно это отождествление разработано Ю.А. Зуевым[129], который приводит ещё один встреченный в источниках топоним, приуроченный к этому же региону, а, точнее к долине Иртыша, — Юймо. В тексте источника топониму Юймо, который Ю.А. Зуев реставрирует как йемек[130], препровождён иероглиф «гу» — ««Горная долина», т.е. вся конструкция восстанавливается как горная долина Йемек», и она находилась в бассейне Иртыша именно в той её части, где верхнее течение реки пробивается сквозь теснины юго-западных склонов Алтайского хребта, именуемого в «Таншу» как гора Яньмо (Йемек). Логично предположить, что ороним Йемек возник из-за расселения в этих местах йемекских племён, что и было зафиксировано в источниках. И ороним Яньмо, и народ под таким именем становятся известны в VII в. н.э. Спустя четыре века Махмуд Кашгарский отметил их на том же месте, как тюркское племя в составе кыпчаков, хотя сами кыпчаки «считали себя отдельной группой»[131]. Позднее, в XII в. йемеки встречаются в западных районах Казахстана, где о них упоминает Наджип Хамадани, говоря, что город Саксии страдал от постоянных совместных набегов кыпчаков и йемеков[132]. В составе половецких (кыпчакских) племён йемеки появляются и в южно-русских степях[133].
Как видим, источники информируют о неразделимости йемек-кыпчаков на протяжении более чем шести веков, вплоть до нашествия монголов. Эти связи зародились в VI в. в регионе Алтая. Йемеки, или яньмо, как отмечает «Тундянь», не разводили домашнего скота, их тип хозяйствования — охота на пушных зверей — полностью соответствовал окружающей природной среде — горным долинам Алтайских гор. Сеяньто (кыпчаки), согласно тем же источникам, кочевали в степях, прилегавших к отрогам Алтайских гор с юга и запада. Так как именно они занимали западные части огромных пространств, по которым расселялись племена телеской группы, то можно с большой уверенностью отнести к сеяньто слова в источнике, характеризующие тип хозяйственной деятельности теле. «Живущие у западных пределов много занимаются скотоводством, держат много коров и овец, немало лошадей»[134]. И в других местах, когда китайские источники описывают определённые факты из истории сеяньто, в них непременно приводятся сведения о скотоводческом типе их хозяйства и о большом процентном соотношении лошадей в стадах. В свадебных подарках и в дани, которую сеяньто представляли Китаю, всегда фигурируют «бараны и лошади»[135]. Например, «Сеяньто отправил посланника с извинением, а потом отправил своего дядю представить 3000 лошадей и при случае просить о браке»[136]. Не удивительно, что у сеяньто была мощная армия, в основном состоявшая из конницы. В то время, когда сеяньто образовали на короткое время своё государство, они имели армию в 200 тыс. строевого войска и во время одного похода против вассальных Китаю тюрков каждому солдату было велено иметь четырёх лошадей[137].
С самого зарождения тюрко-телеских взаимоотношений племя сеяньто всегда было объектом внимания со стороны правителей тюркских каганатов. Они не без основания опасались его и всячески старались ослабить. Например, в 605 г. «каган туцзюе Чуло разбил все поколение теле и увеличил налоги и сборы с них. Кроме того, подозревал сеяньто и других, опасался их возмущения, собрал несколько сот их главарей и всех казнил. Из-за этого теле восстали и противились Чуло»[138]. На протяжении нескольких лет борьба между ними шла с переменным успехом. Одно время, на краткий срок, теле, сгруппировавшись вокруг сеяньто, даже смогли создать своё объединение, которое страшило соседние страны. «Все государства — Иу, Гаочан, Яньци — полностью подчинились»[139].
Однако западно-тюркские каганы в конце концов взяли верх и после нескольких удачных стычек с коалицией из племён теле вынудили крупнейшее из них — сеяньто — покинуть места кочевий. «Ишибоев внук, по имени Инанъ, с 70 тыс. кибиток своего поколения подался к Хйели-хану»[140], т.е. они откочевали (что всегда было у кочевых народов одной из форм протеста и сопротивления) на свои древние земли южнее р. Толы, где попали в подчинение восточнотюркских каганов. Но и в этих местах племя сеяньто не обрело спокойствия. Восточнотюркские каганы также притесняли их большими налогами, и тогда сеяньто восстали. Их поддержали родственные им телеские племена, в основном уйгуры. Усилившись за счёт их, они в 627 г. нанесли восточным тюркам столь сильное поражение, что в конце концов в 630 г. I Восточно-тюркский каганат прекратил своё существование, а оставшиеся тюркские племена влились в состав сеяньто. Как утверждает С.Г. Кляшторный, «так было положено начало «племенному» союзу тюрков и сиров»[141].
