— И была, и есть, — снова не дал договорить ей Дарре. Не хотел, чтобы она снова оправдывалась, снова душу рвала. Хватило уже на жизнь вперед. Да и сколько можно дышать прошлым? — Малину вместе есть будем? Или жребий бросим, кто первый?

Айлин улыбнулась ему в шею: и как так выходило, что Дарре все время ее утешал? Это ей полагалось жалеть его, памятуя о мучительном прошлом. А вместо жалости сердце заполняла гордость и восхищение силой духа своего избранника.

— Ты же мужчина, — подначила она его, — тебе и начинать.

— Веселенькое дело, — усмехнулся Дарре, но к малиновому кусту все-таки направился. Давно ли смотреть на эти ягоды не мог, до слез обижая Ану, которая специально для него отбирала самые большие и спелые? Даже сказку пришлось сочинить, будто драконы однажды с медведями соревнования устроили, кто больше малины съест. Выиграли, конечно, но так объелись, что до сих пор даже запаха не выносят. Ану вполне удовлетворило это объяснение, а теперь выходило, что придется новую историю придумывать.

Дарре сорвал несколько крупных ароматных ягод, положил их на ладонь и с интересом принялся рассматривать. Яркие, словно напитанные солнечным теплом, они казались почти прозрачными и неуловимо манящими, и Айлин поддалась первой. Взяла у Дарре из рук самую красивую ягоду и завороженно отправила ее в рот. И тут же зажмурилась от удовольствия.

— Как же вкусно… — пробормотала она. — Как я по ним соскучилась…

Она блаженно улыбнулась и украла у Дарре еще одну ягоду. Потом потянулась за следующей, а он точно так же зачарованно наблюдал за ее губами, чувствуя, как внутри просыпается настоящий дракон, и, едва последняя малина исчезла с его ладони, Дарре шагнул вперед и жадно приник к ее рту.

Нет, он все-таки рехнется от воздержания раньше, чем доживет до свадьбы. Дарре, конечно, понятия не имел, какова на вкус настоящая женская близость, но тело, казалось, решило отыграться за все те годы, что он безжалостно подавлял собственные потребности. И сейчас горело огнем от таких простых, но таких соблазнительных действий Айлин. И было совершенно плевать на то, чем закончился предыдущий поцелуй на этой поляне. Дарре стискивал облаченную в легкий сарафан девчонку и целовал ее безудержно, вспоминая вкус малины и начиная считать ее лучшей ягодой на свете.

Айлин вцепилась руками в его рубаху, вжимаясь все крепче и крепче, а потом…

Ох — у Дарре пульс подскочил до двух сотен ударов в минуту, — а она просто скользнула ладошками в проймы его безрукавки и провела ими, едва касаясь, боясь причинить боль, по влажной коже.

— Айлин… — пробормотал он, не в силах выдохнуть. — Ты добить меня хочешь?

Она тут же отпрянула, заметалась.

— Почему?..

Дарре притянул ее обратно, заключая в кольцо объятий.

— Потому что только бревно может тебе сопротивляться, — с насмешкой над самим собой ответил он. — А я, как мы уже выяснили, все-таки не совсем бесчувственный.

Айлин хлопнула густыми ресницами. Не бесчувственный, говоришь? Ну тогда… Может, и тети-Арианин способ сработает? Надо только смелости набраться и через стыдливость свою перешагнуть. Но Айлин ведь… ради Дарре старается…

— Сними рубашку, пожалуйста, — негромко, но так твердо попросила она, что он вместо усмешки только посмотрел на нее с удивлением.

— Айлин?..

— Так надо, — она чуть отступила назад и глубоко вдохнула, опустив взгляд в землю. — Только не спрашивай меня ни о чем. Я и так не уверена, что мне наглости хватит…

Дарре повел плечами, но спорить не стал, стянув безрукавку через голову. Айлин снова вздохнула и неожиданно покраснела, как будто задумала что-то непристойное. Но Дарре даже в голову не приходило, для чего ей понадобился его голый торс. Если вспомнить первый раз…

Жаром обдало с ног до головы.

Маленький рыжий изверг! Ни одна ее прошлая шутка не шла ни в какое сравнение с тем, что Айлин творила с ним сейчас. С самым благонравным видом. С самыми добрыми намерениями…

— Закрой глаза, — Айлин выдохнула так, как будто решилась в омут прыгнуть. Дарре, уже почти не соображая от завладевших его телом воспоминаний, подчинился. Айлин осторожно исподлобья глянула ему в лицо, помахала рукой, убеждаясь, что он не подглядывает, потом на секунду стиснула пальцы в кулаки, разжала их и шагнула вперед.

Так страшно не было даже в тот момент, когда она прощения у Дарре просила. Тогда он еще чужим совсем был, а сейчас…

Сердце стучало так, словно наружу хотело вырваться, а смущение затмевалось каким-то новым незнакомым чувством, от которого было и горячо, и нежно, и неприлично сладко.

Айлин зажмурилась на секунду — то ли от сверкнувшего в золотых драконьих прядках солнца, то ли от пронзившей грудь храбрости. Обогнула Дарре, обхватила его сзади за талию и прижалась щекой к обжигающей шее.

Дарре вздрогнул, сорвал выдох и тут же снова судорожно вдохнул. Айлин пристроилась чуть поудобнее, провела пальчиками по напрягшемуся животу, уткнулась носом в ложбинку у плеча, чувствуя, что начинает пьянеть от уже знакомого запаха своего мужчины.

— Айлин!..

Низкий, будоражащий донельзя голос. Ох, чего бы она сейчас не отдала, только чтобы забыть о собственных обещаниях и позволить Дарре сделать то, чего они оба так желали. Но коли еще не пришло время, Айлин следовало взять себя в руки и попытаться выполнить задуманное. Пока окончательно не потеряла голову просто оттого, что ощущала собственной кожей кожу Дарре и могла трогать ее, и гладить, и даже…

Она прикоснулась губами к уродующему и мучающему ее любимого шраму. Дарре дернулся, пытаясь обернуться, но Айлин не позволила. Скользнула ниже, не испытывая даже тени брезгливости, а только все усиливающуюся уверенность в правильности своего поступка.

— Айлин, ради Ойры! — вдруг с мольбой проговорил Дарре. — Тебе же тошно должно быть!

— Тебя целовать тошно? — искренне удивилась она и даже боднула его куда-то в седьмой позвонок. — Большей глупости я от тебя еще не слышала.

Но он мотнул головой и все-таки развернулся, перехватив ее ладони и прижав их к сердцу.

— Айлин, пожалуйста! — ни тени былой страсти, только корежащее душу отчаяние. — Я сдохну, если увижу потом в твоих глазах отвращение! Не надо меня лечить! Не такой ценой!

Айлин заглянула ему в лицо и не решилась настаивать. Только чуть порозовела и пробормотала:

— Когда ты станешь моим мужем… Тебе не удастся так легко от меня отделаться.

Дарре, не удержавшись, хмыкнул. Айлин улыбнулась, довольная тем, как смогла загладить свою бестактность. Если бы только… еще немного смелости…

Она высвободила одну руку и осторожно тыльной стороной ладони погладила его по груди. Потом перевернула, прижала ладошку крепче и медленно повела ее к шее. Так приятно, так завораживающе… И как Дарре только мог думать?..

— А какого цвета драконом я бы была? — Айлин смотрела на свою руку и, ощущая, как от ее прикосновений он снова разгорается, вдруг решила, что есть в ней что-то нечеловеческое. Разве иначе они смогли бы с Дарре так чувствовать друг друга? Словно были одним целым…

— Золотого, — сдавленным голосом ответил он, точно так же глядя на ладошку Айлин, но больше не пытаясь ее остановить.

— Потому что я рыжая? — продолжила расспросы Айлин, ощущая, как под его взглядом кровь начинает бурлить, и не желая себя выдавать. Раз уж Дарре не позволил ей сделать доброе дело, пусть тогда терпит ее баловство.

— Потому что ты родилась осенью, — он накрыл ее руку своей и прижался губами к нежному запястью. — Осенью рождаются только золотые, медные и красные драконы.

— Как интересно, — Айлин незаметно вытянула вторую руку и принялась выводить пальчиком на его коже замысловатые узоры. — А черные, значит, летом?

— Черные и зеленые, — подтвердил Дарре, запуская непристроенную руку ей в волосы, перебирая мягкие локоны и стараясь не обращать внимания на то, как Айлин забавляется. Прервать ее еще и сейчас у него не хватало жестокости. Слишком страшно было обидеть, когда Айлин вот так близко…