— И кто из вас двоих старше и разумнее? — насмешливо, но совсем необидно поинтересовалась она. Потом взяла Дарре за голову и очень серьезно заглянула ему в глаза. — Это не твоя вина, Дар! Не мучайся! Не могут дети отвечать за поступки родителей.

Он едва не отпрянул, заявив с озлоблением, что они не его родители. Что он просто обуза, и отлично это понимает, и ничего не требует, и подачки их ему не нужны!

Но Ариана смотрела так, словно чувствовала именно то, что только что сказала. Словно видела в нем не купленного дракона и даже не помощника по хозяйству, а найденного сына. И Дарре, кажется, слишком сильно хотел в это поверить.

«Родители», «отец», «мама»…

— Я уже не ребенок, — неуверенно буркнул он, и Ариана, очевидно, уловив в его голосе желанные нотки, довольно рассмеялась.

— Боюсь, что эту фразу я не захочу слышать и через двадцать лет, — заявила она, пообещав что-то невероятное.

И Дарре с головой накрыло абсолютным невиданным счастьем.

Беанна, как и обещала, заявилась в гости всем семейством.

— Хоть ужин сегодня не готовить, — усмехнулась она, глядя на изобилие на столе младшей сестры. — Надо почаще к вам заглядывать. А то с тех пор, как Айлин объявила нам войну, любимый муж забыл, как выглядит нормальная еда.

— Мне присутствие жены важнее в госпитале, чем у печи, — отозвался Эйнард и тут же крякнул от предостерегающего взгляда Лила. — Не серчай, вас это не касается, — исправился он, забирая из рук товарища поднос с запеченной индейкой и водружая его в центр стола. — Сядь уже, мил друг, — попросил он, — а то мне смотреть на тебя страшно. Того и гляди, нога подвернется, отскребай тебя потом от пола вместе с яствами.

Лил хмыкнул и, прихрамывая, отправился на кухню за новым блюдом. Эйнард покачал головой и повернулся к жене.

— Не думал я, что выдастся нам еще возможность попировать в этом доме, — вполголоса заметил он. — Когда увидел ногу Лила в первый раз… Все молитвы богиням вспомнил, хоть и понимал, что бесполезно. С такими болячками не живут. Даже бывшие драконы.

— Живут, как видишь, — с чуть ироничной, но тоже несколько встревоженной улыбкой отозвалась Беанна. — Есть у них какой-то свой способ раны залечивать, да только скрывают, будто что постыдное.

Эйнард махнул рукой.

— Да ладно. В жизни не поверю, что эти двое на что-то постыдное способны, — тут он притянул жену к себе и продолжил уже совсем на ухо, чтобы присутствовавшая здесь же Айлин не услышала: — Не то что мы с тобой.

Беанна фыркнула и залилась краской. Не сильно, но весьма возмущенно стукнула мужа по груди и вырвалась из его объятий.

— Пойду сестре помогу, — заявила она. — А вы тут тоже без дела не сидите, выкладывайте ваши угощения. Мальчишки вернутся — и их слупят.

Айлин насупилась. Она отнюдь не считала приготовленную собственноручно сдобу годной лишь для того, чтобы ею утоляли первый голод. Она потратила массу усилий и вложила в нее всю душу, чтобы тетя Ариана оценила и похвалила ее стряпню. Дома, как мать и сказала, Айлин сняла с себя обязанность готовить на всех еду до тех пор, пока родители не позволят ей навестить тетю с дядей. Этот способ она применила, когда ни уговоры, ни слезы, ни угрозы не возымели никакого действия даже на отца, которого обычно Айлин весьма легко склоняла на свою сторону. Но в этот раз он целиком и полностью поддерживал мать, хотя и не сердился на Айлин за ее демарш, и даже отнесся к нему с пониманием. Айлин, впрочем, было от этого ни тепло ни холодно. Она уже подумывала ослушаться родителей и в их отсутствие навестить дядю с тетей, но отец, предвидя такой вариант, очень четко и неожиданно сурово объяснил ей свою позицию.

— Я все равно узнаю об этом, Айлин, как бы ты ни пыталась свою проказу скрыть, — сказал он. — Я не стану тебя за это наказывать, как никогда не наказывал, но очень сильно разочаруюсь. А мне бы этого не хотелось.

Что можно было на это сказать? Будь у Айлин чуть больше материнского безрассудства, она бы, может, и рискнула пойти против воли отца. Но она слишком походила на тетушку с ее благоразумием и послушанием, и отлично понимала, что запрет этот не может длиться вечно, что рано или поздно родителям придется его снять, и потому предпочитала потерпеть. Она и так ждала двенадцать лет: неделя — другая уже ничего не решала. Если богиням будет угодно подарить ей дружбу с драконом, никуда эта дружба не денется. А вот ссориться с отцом Айлин не хотела. Слишком любила его. Больше всех на свете.

Эйнард подошел к дочери и присел на корточки. Взял ее руки в свои и со всей серьезностью заглянул в лицо.

— Мир? — спросил он и нежно стер с ее щек две скатившиеся слезинки. Вздохнул. — Солнышко, я знаю про твою мечту и буду только счастлив, если ты найдешь себе такого друга, как Лил, независимо от отсутствия у него второй ипостаси, — негромко, но очень проникновенно заговорил он. — Но Дарре не такой, каким ты его себе представляешь. Особенно тот Дарре, с каким я познакомился полтора месяца назад. Он был совсем как звереныш, разве что соображал по-человечески. И я не хотел, чтобы ты напугалась и разочаровалась раз и навсегда: мне было бы очень больно видеть, как разбивается твоя мечта. Сейчас ребята немного привели Дарре в чувство, и, я надеюсь, для тебя не будет неприятным сюрпризом знакомство с ним. Прошу только помнить, сколько он пережил, и постараться проявить терпение, даже если какие-то его поступки покажутся тебе странными.

Айлин чуть слышно всхлипнула и сама вытерла щеки. Семь недель переживаний, сомнений, мыслей о том, что родители совсем ее не любят и не ценят, и из-за чего? Из-за того, что они не соизволили объяснить ей причину запрета? Поленились или сочли, что маленькая еще, не поймет?

— Почему сразу мне не сказали? — рассерженно посмотрела она отцу в глаза. — Не такая уж я глупая, чтобы не отличить заботу от прихоти!

Эйнард усмехнулся: когда его дочь успела вырасти? Вроде только на руках ее носил, в небо подбрасывал и слушал, как заливисто она смеется от счастья. А сейчас — почти невеста. Беанну в этом возрасте уже за Тилу просватали.

Эйнард нахмурился, отвел взгляд.

— Не знаю, — честно ответил он. — Не подумал и обидел тебя. Прости, пожалуйста. В следующий раз умнее буду.

Айлин удовлетворенно вздохнула и обняла отца за шею. Тот прижался губами к ее чистому лбу. В таком положении их и застала вернувшаяся Беанна. Хмыкнула.

— Кто бы сомневался — они опять милуются, — иронично заметила она, ставя на стол кувшин с компотом. — А замуж девка соберется — как ее отдавать станешь? — поинтересовалась она у Эйнарда. — Или дома запрешь и замок на двери повесишь?

— А это от жениха зависеть будет, — неожиданно жестко отозвался Эйнард, и Беанна даже замерла на мгновение, поняв, что перегнула палку. Любые шутки муж готов был ей простить, кроме насмешек над его отношением к Айлин. Хоть и не был он ей кровным отцом, а любил больше, чем родную дочь. Словно пытался возместить недостаток материнской нежности. Беанна, несмотря на все свои старания отделаться от мыслей о грешной юности, раз за разом видела в Айлин напоминание о пережитом позоре и никак не могла заставить себя относиться к ней как следовало. Дочь, очевидно, это чувствовала, потому и тянулась к Ариане, которая когда-то первой взяла ее на руки и привязалась всей душой. Беанна поначалу ревновала, предъявляла на Айлин права, даже как-то поссорилась с сестрой, напомнив, кто из них родная мать, а потом смирилась. Не стоило портить дочери жизнь из-за ее ошибок. Айлин еще успеет своих наделать.

— И каковы критерии? — Беанна приластилась к мужу, понимая, что была бестактна, и желая загладить вину. — Он, конечно, должен быть сероглазым, темноволосым и увлекаться лекарским искусством?

Эйнард хмыкнул, понимая, что жена описала его самого.

— Он должен ценить Айлин и любить ее до умопомрачения, — заявил он. Айлин тут же романтически заулыбалась, а Беанна толкнула мужа в бок.