Кайя вздрогнула, осознав, для чего именно Беате нужна была сегодня победа. И очень скоро ее подозрения подтвердились. Но право первого выбора все же предоставлялось самой лучшей танцовщице. И ею сегодня была Ана.

Кайя не сомневалась, что уж она-то Хедина не выберет никогда: об их взаимной неприязни в Армелоне знали даже младенцы. Наверное, и Хедин не особо ждал от нее интереса, однако ощутимо вздрогнул, когда Ана разыскала в толпе глазами Эдрика и пригласила его на помост. Хедин сжал кулаки, опустил голову. Что, неприятно, когда по самомнению бьют, да еще так больно? Беата ведь тоже явно не этого кузена в пару предпочтет. А того, что пока еще стоял рядом с Кайей и о чем-то рассказывал, не чувствуя нависшей опасности и не ощущая придавившего Кайю ощущения беды. Этот ритуальный хоровод значил слишком много. Словно задел на будущее. Которое Кайя собственноручно подарила названой сестре…

Конечно, Беата выбрала Вилхе, и Кайе оставалось только смотреть, как он удивленно отходит от нее, нехотя поднимается на помост, неловко встает возле Беаты: Вилхе не любил работать на публику, считая лицедейство недостойным мужчин занятием, и Кайя об этом знала. И, может быть, ей следовало как раз порадоваться тому, что не она стала причиной недовольства Вилхе?

Вот только все это сотрется возле ритуального костра. Даже если сейчас Вилхе считал Беату лишь кузиной, потом вполне мог изменить свое мнение. А вот Кайя изменить уже ничего не могла. Разве что сделать доброе дело, выбрав в пару Хедина, а то на него даже смотреть жалко стало после того, как две из трех лучших танцовщиц предпочли ему других мальчишек.

Оказавшись на помосте, Хедин тут же принялся хорохориться, отвешивая Кайе комплименты и ругая на чем свет стоит судей, которые не заметили истинного таланта. Но вовсе не это снова воодушевило Кайю, а неожиданно помрачневший Вилхе. Он мог, конечно, расстроиться просто из-за того, что вынужден был стоять на помосте перед тысячной толпой, но Кайе так хотелось верить, что он в этот момент завидовал Хедину. Хотя бы потому что Кайя действительно танцевала лучше Беаты.

Однако, когда все они снова спустились вниз в ожидании «взрослого» конкурса, Вилхе убил и эту надежду.

— Как тебе в голову пришло пригласить Хедина? — возмутился он. — Особенно после того, что он тут во всеуслышание заявил?

Кайя хотела было объяснить, рассказав о своей жалости, но вместо этого только огрызнулась:

— Ты же предпочел Беату! — заявила она. — А я, знаешь, тоже не хочу с кем попало в круг становиться!

Выпалила, увидела еще округлившееся от удивления глаза Вилхе и нырнула в толпу, не желая слушать его оправданий, чувствуя, что просто разрыдается при первом же слове. И какая муха ее укусила? Всегда умела себя контролировать, а сейчас вдруг сорвалась на Вилхе, хотя виновата была только сама. Сама же Беате подыграла, нарушив, по сути, правила конкурса. Сама и расплачиваться за свою слабость должна была. Но невозможно оказалось представить Вилхе в ритуальном танце рядом с Беатой. Ой ее, Кайин! Пусть никогда об этом не узнает, главное — что знала она. И сама отдала, сама позволила…

Кайя просидела в темном проулке не меньше получаса, стараясь успокоиться и убедить себя в том, что этот хоровод ничего на самом деле не значит. Будет в ее жизни настоящий взрослый конкурс, и уж тогда она его не проиграет. И сама пригласит в круг Вилхе, обозначая свои истинные желания…

Если только к тому времени его родные не сговорятся с родителями Беаты о свадьбе. И все надежды Кайи растают, как утренняя дымка, и тогда…

— Вот ты где! — раздался над ухом голос Беаты, и она протянула Кайе руку. — Пошли скорее: там Айлин танцует так, что только искры летят. Как пить дать выиграет. Пошли, я хочу знать, кого она выберет!

Кайя апатично пожала плечами, но за сестрой последовала. В конце концов, она ведь собиралась поговорить с Дарре, а сама вон чего: натворила дел и расклеилась. И еще смеет рассчитывать на божьи милости!

Беата по дороге сыпала предположениями, где Айлин могла научиться так танцевать и почему скрывала этот факт, а также перебирала вероятные кандидатуры избранника сестры. И уже у самого помоста резко остановилась.

— Только бы Кёна не вздумала пригласить! — вполголоса выдала она, увидев его златокудрую голову в первом ряду зрителей. — А то с этой дурехи станется! Один гонор и ни капли разума!

Кайя изумленно посмотрела на сестру, никак не ожидая от нее подобных слов. Она, в отличие от многих других, отнюдь не считала Беату глупой, но та слишком редко соответствовала ее суждению.

— Айлин терпеть его не может, — прошептала Кайя, благоразумно отодвигаясь от Кёна подальше. — Мне кажется, его вообще все терпеть не могут.

Беата зло усмехнулась.

— Так уж и все! — заметила она. — Ваши с Аной хахали только что в рот ему не заглядывают, пылинки сдувая. Аж смотреть противно! Хорошо хоть Вилхе не такой. Не зря я его выбрала!

Кайя промолчала, не желая обсуждать ни отзыв Беаты о кузенах, ни тем более ее симпатии к Вилхе. Слишком хорошо она знала обо всех его достоинствах и о том, какое они могут производить впечатление.

Чтобы как-то оправдать свое поведение, она сделала вид, что чрезвычайно увлечена танцевальным конкурсом. А посмотреть и правда было на что. Оставшиеся на помосте девушки были очень хороши: и страсть, и изящество, и опыт — все при них. Но только ни одна не светилась изнутри так, как Айлин, отвлекая внимание от своих не самых сложных движений, завораживая вдохновением, вызывая желание глядеть на нее, не отрываясь, погружаясь в ее собственный мир, ощущая…

— Да она же влюбленная, как кошка! — неожиданно поняла Беата и расхохоталась прямо посреди площади. Кайя напрасно старалась ее утихомирить: Беата хваталась за живот и надувала щеки. И Кайя безумно боялась того момента, когда Айлин раскроет имя своего избранника. Разум трусливо предлагал воспользоваться моментом и оставить Беату одну, пока не поздно. Но Кайя подавила его доводы: она и так уже сегодня столько раз изменила самой себе, что еще одного раза не смогла бы простить. И богини, наверное, вознаградили ее за мужество: Беата, увидев рядом с сестрой Дарре, даже глазом не моргнула.

— Да неужели? — буркнула она. — Айлин не оригинальна: лишь бы мне свинью подложить. Даже неинтересно, что все так просто получилось.

Кайя вытаращилась на сестру, не в силах поверить собственной догадке.

— Ты… нарочно, что ли, с Дарре это все? — с запинкой спросила она. Беата передернула плечами.

— Вне всякого сомнения, — ответила она. — Эту ревнивицу надо было только направить в нужную сторону, а дальше все как по маслу. Не вечно же Дарре из-за этой гордячки мучиться, — и вдруг вздохнула: — Надо отдавать долги.

Что имела в виду Беата, Кайя не знала и выяснить не успела, так как всех участников ритуального танца пригласили к костру. Им предстояло организовать два хоровода: отроческий — ближе к огню — и взрослый — с внешней стороны. Кайя уже встала между Хедином и каким-то незнакомым мальчиком, как вдруг услышала позади себя:

— Какой кретин впустил в круг это эндово отродье?!

Конечно, Кён: кто еще посмел бы оскорбить Дарре после того, что тот делал для армелонцев? И какая самовлюбленная идиотка могла позвать в круг самого Кёна?

Стоявшие чуть поодаль от костра горожане заволновались, и Кайя очень надеялась, что они занимали сторону Дарре, а не Кёна. Но уверенности в этом не было.

— Это эндово отродье встало в круг по праву избранного, — совершенно спокойно отозвался Дарре, а потом еще и усмехнулся: — И, заметь, не с девятого места.

Это был увесистый камень в огород Кёна, которого лишь предпоследняя конкурсантка пригласила на помост. Кайя заметила, как побледнела Айлин, вцепившись в руку Дарре, словно пытаясь защитить его от беды хотя бы своей поддержкой, но Дарре явно не собирался отсиживаться за ее спиной. Все-таки он с возвращением Айлин изменился до неузнаваемости, обретя давно утерянную уверенность. И теперь не собирался уступать.