— Попрощаться? Но он ведь еще жив, да? — с явным осуждением спросила у него женщина.

Кришнан никогда не понимал, почему родственники не дают отключать от аппарата пациентов, чей мозг давно перестал функционировать, а тела превратились в пустые оболочки. Но сейчас он понял. Все происходит вот так, в одно мгновение. Ты только что смеялся с женой в машине, а в следующий миг слышишь в приемной врача жуткий диагноз. Всего лишь миг. И мозг со всеми своими удивительными невральными путями, большими возможностями и тайнами, которые Крис научился уважать, не может справиться с этой новостью. Семьи его пациентов все еще видели своих любимых здесь, рядом, подключенных трубками к аппаратам, поддерживающим их жизнь. Они цеплялись за мечты о том, что вместе пойдут на свадьбу дочери, будут нянчить внуков и вместе состарятся. Теперь он понял, как нелегко ему будет отпустить Сомер, даже если она сама этого захочет.

Она снова появляется в приемной и садится рядом.

— Все в порядке? — спрашивает Кришнан. Сомер кивает. — У тебя звонил телефон.

— О! Наверное, это мой инструктор по йоге. Я никогда не пропускаю занятия по вторникам.

Кришнан просто кивает, опасаясь, как бы голос не изменил ему.

— Ну спасибо, — говорит Сомер, ставя сумочку себе на колени, — что съездил со мной сегодня. Я на самом деле очень рада, что ты сейчас здесь.

— Конечно. Где же мне еще быть? — Он сжимает ее колено и не убирает руку. — Когда будут результаты?

— Они торопятся. Надеюсь, через день или два.

Кришнан удивляется тому, что он так распереживался, и сглатывает комок в горле.

— Пойдем-ка отсюда, — говорит он, обнимая жену за плечи и прижимая к себе. — Я приглашаю тебя на ужин в любое место этого замечательного города, куда бы тебе ни захотелось. Ты выбираешь.

Стоит один из тех ясных и солнечных дней, что нечасто выдаются весной в Сан-Франциско. С деревянного столика с двумя лавочками возле «Редс» прекрасно видно мост через залив. Мягкий бриз шевелит обычно стянутые на затылке волосы Сомер.

— Здесь уже не так хорошо, как раньше, — говорит Сомер, держа перед собой завернутый в фольгу бургер. Когда она улыбается, то выглядит лет на десять моложе.

— Просто наши предпочтения поменялись за последние несколько десятков лет, — отмечает Крис.

— А вместе с ними и наш метаболизм. Я уверена, что весь этот жир отложится на моих бедрах уже к завтрашнему утру, — посмеивается Сомер.

— Знаешь, милая, ты потрясающе выглядишь, — говорит Крис.

— Для человека, у которого нет рака?

— Нет, я имею в виду, что ты вообще прекрасно выглядишь. В тонусе, подтянутая. Ты занимаешься йогой?

— Да, это так здорово. У меня теперь и мама занимается. Из-за последней операции ей было тяжело поднимать руку и переносить вещи. Она очень расстраивалась. Ты же знаешь, как она любит все делать сама, — говорит Сомер. — Когда она приезжала ко мне, я взяла ее на несколько занятий и купила диски с записями, чтобы она занималась дома. Место разреза зажило, рука стала двигаться лучше, да и она стала более энергичной.

— Это прекрасно.

— Я поразилась перемене, которая произошла с ней, и ее онколог тоже. В результате я написала статью в Стэнфордский журнал о пользе йоги для пациентов, излечившихся от рака груди. Центр женского здоровья пригласил меня вести мастер-классы для пациентов. И я думаю позвать маму сюда, чтобы она вела их вместе со мной. Она может показывать позы, пока я буду рассказывать и переключать слайды.

— Ей повезло, что у нее такая заботливая дочь, — говорит Кришнан. — Нам всем повезло.

Он улыбается Сомер, сильной, умной и уверенной в себе женщине, в которую когда-то влюбился. А она демонстрирует те черты характера, которых он уже давно не замечал. Это она так изменилась за последние несколько месяцев или это я с годами ослеп? И все-таки изменилась не только Сомер. Сама природа их взаимоотношений стала другой. То ли из-за перерыва в отношениях, то ли из-за отсутствия Аши, то ли из-за страха перед результатами биопсии, но Крису кажется, будто теперь на них пролился яркий свет и освещает все, что они прятали долгие годы. Это напоминает ему операционный стол: смотреть на то, что внутри у человека, неприятно, зато сразу ясно, что нужно делать.

Сомер улыбается и играет с кулоном на шее. Это движение он помнит с тех самых пор, когда они только начали открыто заигрывать друг с другом. В этот момент они уходят от темы болезни, смерти и страха и принимаются подробно рассказывать друг другу о том, чем каждый из них занимался, пока они жили по отдельности. Сомер рассказывает мужу о путешествии на велосипедах по Италии и кадровых перестановках в клинике. Он рассказывает ей о предстоящем турнире в теннисном клубе и сломавшемся водонагревателе в их доме. В беседе они не поднимают тему скорого приезда дочери. Фотографии Кришнана так и лежат непросмотренными в машине. Супруги не уходят, даже когда бродяги-чайки разделываются с остатками ужина, а воздух становится прохладным и мерцающие огни загораются вдалеке на мосту.

— Наверное, нам пора, — говорит Сомер, обхватывая себя руками и дрожа от холода.

Дорога домой пролетает незаметно, и в конце концов Крис осознает, что они приехали к их дому, где он жил в последнее время один. Они сидят в машине, припаркованной на подъездной дорожке, как парочка старшеклассников. Крис глушит мотор.

— Слушай, ты… ты не хочешь переночевать? — робко спрашивает он. — Я понимаю, что нам нужно еще многое…

Сомер не дает ему договорить, с улыбкой касаясь его губ двумя пальцами.

— Да.

Утром Крис открывает глаза и видит рассыпанные по подушке золотистые волосы Сомер. Он облегченно вздыхает, и внезапный взрыв эмоций уносит его, как в те дни, когда он впервые в жизни влюбился. Крис скатывается с кровати, стараясь не разбудить любимую. Спускаясь вниз по лестнице, он понимает, что в холодильнике пусто после его недельного отсутствия, и решает быстренько сбегать в магазин, чтобы купить что-нибудь к завтраку. Заливая воду в кофейник, Крис замечает мигающую красную лампочку на автоответчике. Сообщение оказывается от его матери. Она только просит его перезвонить. Но даже через трескучие помехи Кришнан понимает, что не все в порядке.

Мумбай, Индия, 2005 год

Аша

По пути домой из редакции «Таймс» Аша засыпает прямо в такси, и водителю приходится будить ее, когда они приезжают. Девушка расплачивается и заходит в здание. Она бодрствовала в течение тридцати шести часов. Большая часть этого времени прошла как в тумане. Набор текста, редактирование, съемка. Лица женщин из Дхарави постоянно всплывают у нее перед глазами. Аша напоминает себе позвонить с утра маме. Она зевает, стучится в дверь квартиры и ждет, когда раздастся знакомый звук шагов Девеша. Тем временем Аша достает из кармана визитку Санджая. Обещание есть обещание. Ему она тоже позвонит утром. Теперь, когда ей наконец есть что рассказать, уже можно. Некоторое время девушка стоит, прислушиваясь к звукам за дверью, поворачивает дверную ручку и обнаруживает, что дверь не заперта. Войдя в квартиру, она ставит на пол сумку, переступает через груду чаппал в прихожей и идет к гостиной, откуда слышны приглушенные голоса. Кто может прийти в такой поздний час?

На диване сидит дадима. Со всех сторон ее окружают женщины с одинаково озабоченными лицами. Каждая из них держит по фарфоровой чашечке с нарисованными розами. Дадима склонила голову, но, даже не видя ее лица, Аша понимает: что-то случилось.

— Это Аша, моя внучка из Америки, — говорит дадима, подняв голову и увидев ее. — Извините нас, мы на минуту. — Она встает, шаркающей походкой подходит к Аше и берет девушку за руку.

— Да, конечно, — говорят дамы и качают головами.

Дадима молча ведет Ашу в маленькую комнатку, откуда на протяжении всего года Аша звонила домой. Бабушка садится на кровать и показывает жестом, чтобы внучка села рядом.