Этот единственный снимок напрочь лишил ее сомнений и заставил воплотить задуманное в жизнь. Она не могла заснуть всю ночь и представляла себе милое личико дочки. На работе Сомер сверилась с таблицами веса и роста и заволновалась по поводу Ашиного веса. Они подготовили дом, другие родители из агентства поделились с ними своим опытом, но Сомер и Крис все равно не вполне понимали, чего ждать после прилета в Индию. Их предупредили о боязни чужих, культурном шоке, отставании в развитии, плохом питании детей и прочих сложностях такого усыновления. Тем не менее, пока другие пассажиры, услышав детский визг, закатывали глаза, Кришнан и Сомер только крепче сжимали руки друг друга и обменивались взволнованными взглядами.

Они выходят из самолета в Бомбее, и аэропорт окатывает Сомер волной океанского воздуха, специй и человеческого пота. Борясь с дремотой, она проталкивается сквозь толпы народа к контрольно-пропускному пункту. Еще до того, как супруги успевают добраться до багажной ленты, к ним подбегают несколько мужчин. Они хватают Криса и Сомер за одежду и что-то тараторят. Сомер охватывает паника, но она идет через сутолоку вслед за Кришнаном, наблюдая за тем, как он спокойно управляется с народом, очередями и парой случаев мелкого вымогательства по ходу дела.

Оказавшись на улице, Сомер ощущает, как влажность, подобно шали, опускается ей на плечи. У выхода из аэропорта автомобили слепят фарами и сигналят. Они с Кришнаном усаживаются на потрескавшееся виниловое сиденье чахлого такси. Сомер смотрит, как муж крутит ручку, опуская стекло, и делает так же. Кришнан глубоко вдыхает и с улыбкой смотрит на Сомер.

— Бомбей, — говорит он, сияя, — во всей своей красе. Как тебе?

Сомер только кивает. По дороге Кришнан показывает достопримечательности: изящную мечеть вдали, известный ипподром. Но все, что видит Сомер, — это ветхие здания и грязные улицы, проплывающие за окном подобно бесконечной кинопленке. В первой же пробке машину окружает толпа попрошаек в рваной одежде. Они суют руки в открытое окно со стороны Сомер, пока Кришнан не наклоняется, чтобы поднять стекло.

— Просто не обращай на них внимания. Отвернись, и они сами уйдут, — объясняет он, уверенно глядя вперед.

Сомер смотрит на стоящую у машины женщину. К ее ноге прижимается истощенный ребенок. Она молча подносит пальцы ко рту, показывая, что хочет есть. От такси женщину отделяет не более чем тридцать сантиметров. Даже через стекло Сомер ощущает нужду и отчаяние несчастной. Усилием воли она заставляет себя отвернуться.

— Ты привыкнешь, — говорит Крис и берет жену за руку. — Не волнуйся, мы уже почти добрались.

Сомер любопытно увидеть дом, в котором прошло детство Кришнана. Он никогда не рассказывал подробностей о своей семье, только самое главное, что его отец — уважаемый врач, а мама дает частные уроки и занимается благотворительностью. Сомер встречалась со свекрами лишь раз, пять лет назад, когда те приезжали к ним на свадьбу в Сан-Франциско.

Родители Криса пробыли у них неделю, но это было очень занятое время, она разрывалась между работой и приготовлениями к свадьбе. Когда у Сомер наконец появлялась возможность побеседовать с гостями, разговор крутился только вокруг погоды. Родители Криса сетовали на то, что на дворе лето, а на улице холодно, обсуждали предстоящую свадебную церемонию на сорок человек в парке Золотые Ворота и заведения поблизости, где подают вегетарианские блюда, — пиццерию и пекарню. Мать Криса каждое утро готовила на плите чай и исследовала скудное содержимое их кухонных шкафов. Отец изучал газету, словно собирался прочитать каждое напечатанное в ней слово. Убегая на работу, Сомер чувствовала смесь вины и облегчения. В какой-то момент она поинтересовалась у Криса, все ли в порядке. Сомер не покидало ощущение, что его родители что-то скрывают.

— Для них многое здесь непривычно, — ответил Крис. — Они просто пытаются разобраться, что к чему.

И теперь, глядя из окна машины на силуэты бомбейских зданий, проплывающих на фоне неба, Сомер задавалась вопросом, сможет ли она во всем разобраться.

Бомбей, Индия, 1985 год

Сарла

Сарла Тхаккар смотрится в зеркало, укладывая в традиционный пучок длинные — до талии — волосы и тщательно закалывая их шпильками. Она слегка касается седых прядей на виске. А почему нет? Я уже как-никак бабушка. Женщина берет лежащее на кровати свежевыглаженное желтое сари и умело драпируется. Расшитый розовый кант оказывается точно на левом плече. Она наклоняется поближе к зеркалу и четко посередине лба рисует маленькую желтую с золотым отливом бинди. Подкрасив губы, отступает назад, чтобы окинуть взглядом получившийся образ, и напоминает себе попросить Девеша очистить зеркало от пятен. Весь день она находит работу для слуг. Они знают, что все должно быть готово точно к приезду из Америки старшего сына хозяйки. И хотя она жалуется другим, что Кришнан обосновался так далеко от дома, она, конечно же, гордится сыном. Он с малых лет был амбициозным мальчиком.

В детстве Кришнан ходил с отцом на обходы в больнице и нетерпеливо дергал его за край белого халата, когда хотел о чем-нибудь спросить. Все трое ее сыновей были сообразительными, но Кришнан был особенным. Он бежал домой из школы, чтобы рассказать об отличных оценках по естественным дисциплинам или выигранном конкурсе по математике. Вместе с успехами в школе росли и амбиции Кришнана. Он начал мечтать об учебе за границей. Когда сын поступил в медицинский университет в США, всей семье пришлось поднапрячься, потому что их индийская обеспеченность в американских долларах выглядела весьма скромно. Иностранные студенты не имели права на получение займов, а отвлекать Кришнана от учебы какой-то работой им не хотелось. Сарле с трудом верилось, что с момента, когда они всей семьей провожали сына в аэропорту, прошел уже добрый десяток лет.

В тот день в аэропорт отправились шестнадцать членов семьи на четырех машинах, караваном следовавших друг за другом. В последнем автомобиле ехали только вещи Кришнана. Среди них был большой чемодан с запечатанными пластиковыми пакетами, набитыми чайными листьями, специями и прочими сухими продуктами. Сарла конечно же волновалась, как будет питаться ее сын за границей на протяжении нескольких лет. Какое-то время до вылета они сидели в аэропорту. Дети носились кругами, играя в кабадди, и громко кричали, потому что им нравилось, как голоса отдаются эхом в коридорах с высокими потолками. Сарла захватила с полдюжины металлических контейнеров для завтрака, чтобы взрослые могли попить горячего чая с молоком и специями и перекусить. Ни одно событие в их семье, особенно важное, не проходило без трапезы.

Сарла занималась кормежкой всей родни, строила членов семьи для групповых снимков и следила за временем. Иными словами, она делала все, чтобы не расчувствоваться. Если бы она тогда знала, что сын уезжает из Индии насовсем, она бы, несомненно, дала волю чувствам. Самым трогательным было прощание отца с сыном. Обычно сдержанный, ее муж очень долго не выпускал Кришнана из объятий. А когда отпустил, в его глазах стояли слезы. Все родственники деликатно отвернулись, и даже дети угомонились на время.

— Не расстраивайся, папа. Ты будешь мной гордиться, — сказал Кришнан дрогнувшим голосом.

— Я уже горжусь, сынок, — ответил отец. — Сегодня я очень горд.

Кришнан повернулся, чтобы помахать рукой приехавшим на проводы родственникам. В Америку его гнали не только мечты.

Вопрос о возвращении Кришнана в Индию даже не обсуждался, потому что ни у кого не возникало сомнений в том, что после окончания университета парень будет работать вместе с отцом, а потом и женится. С американским дипломом и перспективой хорошего заработка у Кришнана был богатый выбор лучших невест. Но когда Сарла начала подыскивать ему подходящую партию, сын только отмахивался, объясняя, что слишком занят учебой, чтобы думать о женитьбе. Потом прямо перед окончанием университета он неожиданно позвонил и сказал, что нашел себе девушку — американку, на которой собирается жениться. И остался в Америке, как они поняли, отчасти из-за нее.