Разговор состоялся. Он должен был состояться.

Алексей был в бешенстве. К тому времени они были уже аспирантами, дедушка умер, лаборатория была полностью в их владениях. На подоконнике были свалены в кучу научные журналы и одиноко вжался в горшок маленький кактус. Артур сидел рядом с ним.

Когда друг перестал злиться и лишь устало потер виски, он вдруг произнес:

– Ну допустим, давай забудем о науке и звездах, о новых возможностях для каждого, о новых фундаментальных теориях. Я не уйду из физики, я буду узнавать все сам, без чит-кода, как ты говоришь. Может быть, это и правильно. Но ты – что будешь делать ты? Как ты будешь жить с осознанием того, что такую огромную силу ты просто потратил впустую? Что больше шанса у человечества, возможно, не будет, а ты просто болтаешься в кедах по городу и даришь всем дурацкие фигурки? Потратишь всю свою жизнь на ерунду?

– Мне это нравится. Ну и должен же кто-то радовать окружающих. Возьми леденец.

Алексей взял конфету из его ладони и вышел из лаборатории.

Больше они не разговаривали.

Иногда Артур приходил к серому зданию физфака и подолгу смотрел в крайнее слева окно на третьем этаже, так и не решаясь зайти.

Артур с грустью смотрел на пустую упаковку из-под леденцов, когда его окликнула девочка в летнем сарафане, несущаяся вдоль набережной.

– Волшебник! Подождите! Волшебник!

Артур остановился и улыбнулся. Он узнал ее – внучка пожилой Леди, которой он помог около пары недель назад.

– Фух… Я… Вы… Сейчас, подождите, нужно отдышаться, – Артур снял рюкзак с плеч и на удивление быстро вытащил неоткупоренную бутылку с минералкой. Протянул девочке.

Она быстро ее открыла, вода брызнула во все стороны. Артур рассмеялся своим завораживающим звенящим смехом.

Девочка выпила несколько глотков, отдышалась еще несколько секунд и выпалила:

– Вы волшебник, ну знаете, как в том аниме «Ходячий замок». Я сразу это поняла, это ведь вы переместили нас с бабушкой поближе к театру, а потом еще исчезли. Здорово!

– Спасибо, но это не волшебство… – Артур достал новый лист бумаги.

Девочка, недослушав, продолжила.

– Я долго вас искала, знаете, может быть, вам нужны ученики? Ну, или там, прислуга? Я готова даже убираться. Только можно мне с вами.

– Для этого сначала придется вырасти. Возрастное ограничение для приключений, понимаешь? Как в кино, – Артура забавляла эта ситуация.

Девочка не расстроилась.

– А что вы умеете?

– Ну, я могу сворачивать пространство, как бумагу. Так можно попасть из одной точки в другую намного быстрее, – ему вдруг захотелось рассказать все этой девочке.

Вряд ли, когда вырастит, она вообще это вспомнит. А может, и вспомнит, и это будет ее личным волшебством – чем-то покруче старых аниме и новых сериалов.

– То есть можно попасть даже на Луну? Ну, захватив скафандр?

– Ну, теоретически да.

– Вы что, никогда не пробовали?

– Не-а.

– А в Африку или на Северный полюс вы путешествовали?

– Не-ет.

– Какой-то вы неправильный волшебник. У вас ведь такая классная магия.

Он рассмеялся.

По диагонали. Еще раз.

– Вы же такое можете!

Вывернуть наизнанку. Вогнуть.

– А я вот всегда верила во всякое такое. Не может же быть столько мультиков и фильмов на пустом месте, ну и сказок еще.

Сложить углы к центру. Перевернуть. Отогнуть вправо. Готово! Стриж.

– Расскажите, можно такому научиться? Я буду стараться, правда-правда.

Артур протянул девочке стрижа. Она взяла его и сосредоточенно рассматривала.

По диагонали. Еще раз.

Остров немного сузился так, чтобы линии стали ближе друг к другу. Он в очередной раз почувствовал этот город и даже вспомнил, как видел старый зеленый дом и выходящую оттуда Леди с зонтиком под мышкой.

Вывернуть наизнанку. Вогнуть.

– Давай руку! – она протянула ему руку, распахнув глаза и придерживая другой рукой подол платья. Сделала шаг.

Перед носом Али оказался подъезд и недовольное лицо бабушки.

Артур еще раз улыбнулся и пошел дальше. Рюкзак продолжал позвякивать.

Чтобы попасть в «Приют слабых духом», или, как его называли в народе, «мозгоправку», Олегу потребовалось шесть лет ненавистного университета и четыре на защиту диссертаций и налаживание нужных связей. Что по сравнению с этим значил час досмотра, когда скучающий, а потому дотошный охранник на пропускном пункте решил обыскать нового сотрудника чуть ли не до трусов.

Олег зазубрил список разрешенных к проносу предметов от корки до корки, и проверка опасений не вызывала, одно раздражение. Но даже когда загребущие руки вытащили из сваленных в кучу вещей фотографию белокурой девушки, якобы изучая рамку на наличие скрытых полостей, а на деле бессовестно любуясь, он промолчал: самоконтроль – первое, чему пришлось научиться.

– На душегубов поглазеть захотелось?

– Люди – не экспонаты, чтобы на них смотреть, – сухо отозвался Олег. – Убийство есть крайний случай психического отклонения, проще говоря, болезнь. И наша цель исключить негативное влияние внешней среды, в том числе унижающие человеческое достоинство ярлыки.

– Зануда, – буркнул под нос охранник, отмашкой давая понять, что корректор может собираться.

Двойные двери, не уступающие по прочности обшивке космического корабля, сначала разошлись, а потом сомкнулись за спиной Олега. Он обвел взглядом бежевые корпуса под силовым куполом, зябко передернул плечами, на миг ощутив нечто общее с запертыми здесь людьми.

– Добро пожаловать, доктор Ворошилов.

Его встречали. Биоробот-медсестра, типовая модель номер три, невысокая пухлая блондинка с обрамленным кудряшками глуповатым лицом в пятнах веснушек. В отличие от ее клонов, с которыми довелось в последнее время работать Олегу, эта улыбалась вполне естественно, рождая ассоциации с девочкой-зажигалкой, душой компании. Переделали заводской софт, чтобы меньше раздражать пациентов?

– Директор ожидает вас. Позвольте, я провожу.

Дождавшись кивка, кукла развернулась и направилась по аллее к административному корпусу. Сразу за дверью находился небольшой, но уютный холл, перетекающий в столовую. Второй этаж определили под служебные квартиры, на первом располагались архив, склад медикаментов, рабочие кабинеты врачей и администрации – все это сообщила биоробот, пока вела его к директору.

Николай Федотович Дремов оказался невысоким человеком пятидесяти лет с залысинами на висках. Из-за круглых очков, являвшихся данью то ли моде, то ли привычке, его глаза выглядели крохотными, и ведущий специалист в области онейрологии напоминал крота, зачем-то вылезшего на свет.

– Олег Ворошилов? – директор по-свойски пожал руку. – Рад видеть вас в нашем строю.

Протянутые документы Дремов бросил на стол, вроде не читая, но Олег заметил, как цепко скользнули глаза по строчкам, профессионально вычленив нужные сведения.

– Устали с дороги? Нет? Отлично! До обеда целый час, а я как раз освободился, поэтому, коль есть время, давайте проведем вам экскурсию.

Николай Федотович подхватил со стола папки, запер кабинет. Выйдя на улицу, он огляделся, прикидывая, с чего начать, махнул рукой на ближайшее здание.

– Фильтр. Новеньких пока не завезли.

На запястье директора пиликнул коммуникатор. Дремов приложил браслет к уху, выслушал, ответил «сейчас подойду». Отключился и удобнее перехватил норовящие рассыпаться бумаги.

– Нас ждут во втором корпусе.

Николай Федотович свернул на дорожку, огибающую изолятор.

– Онейрология – великая вещь, вы согласны со мной?

Олег кивнул. С появлением сомникусов и капсул полного погружения наука, изучающая сны, стала широко использоваться в жизни, в том числе для корректировки антиобщественного поведения.