– … и он частенько помогает людям, которые столкнулись с неразрешимыми жизненными дилеммами. Капитан мне говорил, что у сестры его жены была очень любопытная мания: она никак не могла найти успокоение из-за того, что, на что бы она ни посмотрела – всё это жутко её начинало бесить. «Бедный её муж!», говорил мне Капитан, «И как только он это терпит». Она пришла к этому человеку, и он, немного пораскинув мозгами, прошёл в закрома своего жилища и принёс ей картину, да такую, которую вовек не сыщешь в наше время! Это был чёрный квадрат какого-то там Малевича. Этот достопочтенный еврей посоветовал ей повесить картину в спальне и смотреть на неё каждый день вместо просмотра телевизионных передач. И что ты думаешь? После двух недель подобных сеансов она перестала срываться на мужа, а через месяц превратилась в человека, которого вообще невозможно вывести из себя!

Мистер Уотсон недоверчиво сощурил глаза.

– Он что – психолог? Ты меня к врачу решил отправить? Ты же мой друг, в конце-то концов!

– Он не врач, – холодно ответил Джеймс.

– Не понимаю, к чему ты рассказал мне про эту чудаковатую женщину и ещё более причудливого старика?

Мистер Нел закатил глаза.

– Сходил бы ты к нему, Эрни, может, он и тебе поможет. За хорошую плату, разумеется.

– Ты мог не говорить последнюю фразу: это было очевидно с самого начала, – саркастично изрёк Эрни.

Разумеется, Мистер Уотсон не побежал сломя голову к пресловутому старику-еврею. Вот ещё, думал он, как-нибудь и без него справлюсь.

Он снова решил обойти все магазины пылесборников, и, конечно же, двое продавцов сумели ему всучить, как они говорили, «Самые лучшие модели роботов серии «Антипыль».

Ничего не помогало, да и не могло помочь: роботы хоть и были хороши, но явно проигрывали извечной серой массе, которая сделалась спутником человека с момента его появления на Земле.

– Где, ты говоришь, живёт этот старик? – сквозь зубы спрашивал своего друга по телефону Эрни.

Нел назвал адрес.

– Надумал сходить? – спросил он.

– Была не была! – с досадой в голосе и разочарованием в себе ответил Эрни.

Отправившись по известному адресу, Мистер Уотсон ни капли не нервничал. Я уже всё перепробовал, говорил он себе, даже если этот человек окажется таким же шарлатаном, как и те изворотливые продавцы, которые только и знают, что мозги честным людям пудрить – не велика беда: возьму, да и свыкнусь с пылью, забуду и никогда больше не вспомню, обещал себе Эрни.

Магазинчик-офис, в котором обитал Мистер Карл Шрюдман, располагался в двадцати минутах ходьбы от дома Мистера Уотсона. Даже если бы Эрни не знал точный адрес, то с лёгкостью бы угадал, какой из всех домов на той улице принадлежал старику.

«Да он же ностальгист чистой воды!» – возмущенно пролетело в его мыслях. – «Ну и свинью мне подкинул Джеймс: удружил – ничего не скажешь! Специально, что ли, меня выводит из себя…»

– Проходите-проходите, молодой человек, – услышал Эрни, простояв десять минут в нерешительности возле обшарпанной деревянной двери со стеклом посередине. – Что вам угодно?

– Мне бы… Да я только спросить… Вы Мистер Шрюдман? – решив оттянуть момент истины, пролепетал Мистер Уотсон.

– Именно так, молодой человек. А вы-таки ожидали тут увидеть кого-то другого? Если да, то мне-таки придётся вас расстроить, словно вы новенькое пианино в руках дилетанта.

«Что у него за говор такой, – думал Эрни, – видимо, на старости лет выжил из ума».

– Вы что-то хотели? – настойчиво спрашивал Карл. – Что у вас стряслось? Какая неразрешимая проблема привела вас к порогу старого Мистера Шрюдмана?

Эрик подумывал о том, чтобы уйти, так ничего и не спросив: не нравилась ему ни древняя обстановка в магазинчике еврея, ни сам старик, который буквально впивался в него взглядом.

– Для начала представьтесь, молодой человек, – сдвинув очки поближе к глазам, предложил Карл.

– Эрни Уотсон, – выдавил из себя он, не желая прослыть невоспитанным человеком.

– Не нервничайте вы так, Эрни, что бы у вас ни стряслось, кроме безумия и смерти, старик Шрюдман пошерудит остатками своего разума и таки предложит вам решение, – добродушно говорил Карл.

Эрни собрался с духом и на выдохе произнёс:

– Пыль… – он сам испугался того, что открыто объявил о своём кошмаре незнакомому человеку. – Как она меня изводит – вы бы знали! – проговорил он, заметив, что ему стало как будто бы легче на душе.

– И что же с ней не так, с этой вашей пылью? – серьёзно спрашивал старик.

Мистер Уотсон застыл в ступоре.

– Она есть, – только и сказал он, почувствовав, что его лицо покрылось румянцем смущения.

– А вы, видимо, хотите, чтобы её раз – и не было?

– О да, Мистер Шрюдман! Это моё самое заветное желание! – его голос зазвучал бодрее: Эрни уловил в тоне старика сильнейшую проникновенность его проблемой. – Я попробовал всё: и Пылесборник «Чистота и уют», и робота «Антипыль», но ничего не помогает – прихожу домой, а там снова она… – он запнулся и умоляющим взглядом поглядел на Карла. – Скажите, Мистер Шрюдман, можно решить мою проблему?

Старый еврей ехидно улыбнулся.

– Есть-таки у меня одно средство: думаю, вам оно поможет, – сказал он, встав со стула и пройдя вглубь магазина. – Идите за мной, – повелел старик посетителю.

Они уходили всё дальше от входной двери, и Мистер Уотсон начинал чувствовать себя всё более и более неловко. «Да у него у самого всё в пыли! А он ещё и советовать мне что-то собирается – невиданная наглость!».

– Вот он, – остановившись, проговорил Карл. – Сколько квадратных метров в вашем доме?

Эрни задумался.

– Где-то пятьдесят или около того.

Старик закряхтел.

– А ненужные полки у вас имеются? – спросил он.

– Вроде бы, – не понимая, к чему этот вопрос, промолвил Эрни.

Старик застыл и стал думать: сколько же пылесборников дать этому человеку, чтобы пыль отстала от него навсегда?

– Вот, смотрите, – старик протянул свою дрожащую руку с прямоугольным предметом. – Это решение вашей проблемы.

Эрни не понимал.

– Что это такое? Пылесборник? Какая модель? А как он работает? – машинально спросил он.

– «Пылесборник 2828», если вам угодно знать его название, – не без улыбки ответил Карл. – Вам таких понадобится ровно сто штук, или же томов – так будет правильнее. За каждый я прошу по сто долларов.

Эрни мысленно прикинул итоговую сумму.

– Десять тысяч долларов! – воскликнул он. – Так дорого…

– Доставка оплачивается отдельно, – поспешил добавить Мистер Шрюдман.

Делать было нечего – Эрни заплатил старому торговцу и за сто пылесборников, и за доставку их до его дома. «Ни доллара не скинул!», злобно думал про себя Мистер Уотсон. «Ох, если это не поможет… Ну, держитесь, Мистер Шрюдман, я же вернусь и выбью с вас всё до последнего цента, и про компенсацию не забуду!».

И вот все сто «Пылесборников 2828» уже лежат ровными стопками на полу в кабинете Эрни.

Он тщательно проследовал совету старика: бережно уложил пылесборники по полкам в количестве двадцати пяти томов на каждой и радовался, что по счастливой случайности он не выбросил их из гаража.

Больше никто из его друзей не видел раздражение Эрни из-за пыли в доме, а Мистер Уотсон, самодовольно хвастаясь своими приобретениями, часто говорил то, что старик Шрюдман ему завещал: «Ни при каких обстоятельствах, Эрни, не заглядывайте пылесборникам вовнутрь: вам это вряд ли поможет, а пылесборник наверняка сломается». Но, разумеется, настал тот день, когда любопытство пересилило слова хитрого еврея, и мысли Мистера Уотсона были бережно очищены от пренебрежения к старинным источникам знаний.

А Карл Шрюдман, снова и снова пересчитывая вырученные деньги, говорил в назидание своему шестидесятилетнему внуку:

– Это-таки и называется искусством торговли: если КНИГИ, то их и за бесценок никто сейчас не купит, а вот если Пылесборник…

Доктор Гоп не любил операции, особенно когда приходилось удалять. Его всегда преследовало стойкое ощущение, что пациент уже никогда не будет абсолютно полноценным, а на месте удалённого органа останется незарастающий энергетический свищ, сквозь который невидимо, каплями будет вытекать жизненная сила. Это ощущение было ненаучно, даже крамольно, но избавиться от него не помогли ни богатая практика, ни совершенствование собственных медицинских познаний. Профессия врача-поэтолога предусматривала широкое применение терапии, в его распоряжении был огромный арсенал лекарственных форм от безобидных водителей ритма до ограниченно показанных строфосекаторов, всевозможные отвлекающие и возбуждающие массажи, водные и безводные процедуры, в конце концов, старое-доброе словесное воздействие, но иногда случай требовал последнего средства, и приходилось резать по живому.