— Вот смотри сюда, — техник вытянул небольшую деталь, похожую на толстого червяка, раскрыл короткопалую ладонь, показывая добычу. — Это волновой эскполятор. Самая важная часть навигационной машины.

— А зачем они, дядя Сейдже?

— Это вроде предохранителя. Когда ты входишь в зону Метью, антивещество трётся об звёзды и даёт большие помехи. Эксполятор предохраняет мозги навигационной машины от этих помех. Смотри сюда, их тут ровно двадцать штук. Если один потёк — это ещё не беда…

Старый техник замолчал, дёрнул головой, словно бы что-то услышал, взглянул на браслет.

Здесь все носили браслеты вместо коммуникаторов. Комм — маленькая такая штучка. Хоть на руке, хоть на шее или в кармане носить можно. А спецбраслет обвивает руку до локтя, в нём функций — вагон. По крайней мере, так говорили Рэму приятели.

— Смотри-ка, Юра Астахов идёт, — сказал техник — А яй-то тебя увёл. Пошли-ка вылезем, а то ругать тебя будет.

Рэм поднялся с готовностью.

— А где вы увидели, что он идёт?

— Так на браслете его маячок двигается. У каждого на станции свой браслет — свой маячок. Кроме тебя да тех, кого он привёз. Потом и вам дадут.

Рэм выбрался из раскуроченной техником шлюпки. Спрыгнул вниз.

Идея с маячками ему и нравилась, и не нравилась. С одной стороны безопасно, а с другой — все как на ладони.

Астахов появился такой же мрачный, как и ушёл. Кивнул Рэму, чтобы двигался следом, и пошёл к одной из маленьких шлюпок, висящих в дальнем углу ангара.

Совсем маленьких. Они были как дельфины рядом с огромными десантными китами. Высота подвеса шлюпок в ангаре одинаковая, и у «малышей» было видно бархатистое чёрное «пузо» с небольшим овальным отверстием, вроде дыхальца. Словно они и вправду морские звери.

Мастер-сержант Астахов щёлкнул по браслету, и крайняя шлюпка замерцав пошла вниз.

Он обернулся, посмотрел на Рэма и выругался с каким-то непонятным остервенением.

— Ты компессионку надевать умеешь? — спросил он.

Рэм помотал головой. А он должен, что ли? Никто же ничего не показывал.

— Ну, хеммет та мае! — выдохнул Астахов, погладил шлюпку и, дав открыться шлюзу, начал копаться внутри.

— Вот! — он вытащил пачку не понять чего. — Спецкостюм компрессионной защиты. Собирается из двадцати трёх сегментов. В среднем, из двадцати трёх. Разные модели бывают, но чаще вот так.

Он протянул Рэму эту самую «пачку сегментов» и вытащил из шлюпки вторую.

— Запасной комплект всегда под ложементом хранится, это пилотское кресло так называют. Делай как я.

Он быстро, прямо на себе начал собирать свой костюм как конструктор. Куски костюма, правильно состыкованные, тут же срастались в один гибкий монолитный костюм.

Рэм попробовал. Уронил пару раз срастающиеся и распадающиеся от неумелых прикосновений куски. Потом Астахов, уже облачённый в компрессионку, ему помог.

Он вроде бы перестал злиться, пока смотрел, как подопечный мается с непонятными кусками материала, похожего на резину.

Рэму очень хотелось спросить, зачем нужна эта компрессионка: от перегрузок или ещё есть какие-то свойства? Но он закусил губу и молчал. Мастер-сержант вёл себя непонятно, а жизнь научила, что всё непонятное — угроза.

— Ну вот! — Астахов оглядел Рэма. — Шлем — справа от ложемента. Садись справа.

В шлюпку? На место пилота?

Рэм просто офонарел от такого счастья.

Медлить было нельзя — вдруг мастер-сержант передумает? И он быстро полез в шлюпочное нутро.

Компрессионная форма ему не мешала, она приросла к телу, словно вторая кожа.

Пока Рэм возился с креплениями ложемента и страховкой, пытаясь понять, как правильно пристегнуться, мастер-сержант коснулся ладонью пульта, и шлюпка ожила.

Над пультом и по стенам засветились голограммы тумблеров, датчиков, мини-экранов, впереди загорелся большой обзорный экран. Конечно, изображение на него передавали сенсоры с обшивки, но казалось, что это стекло, так хорошо было видно ангар.

— Пристегнулся? — Астахов повернулся к Рэму, поправил ему крепления. — Если станет нехорошо — не молчи, понял меня?

— Да, — кивнул Рэм и надел шлем.

Он — пилот! Круто!

Шлюпка медленно поползла по ангару к двойному наружному шлюзу. Нырнула в чёрный тоннель, где её обжало силовым полем, и вылетела как пробка из бутылки на орбиту Мах-ми.

Рэм знал, что сидит на месте второго пилота и к управлению его пока не допустили вообще. Но ему и так было хорошо.

Он следил за плавными движениями рук Астахова, крутил головой, пытаясь запомнить символы, то и дело возникающие вокруг.

— Смотри вперёд, на приборы, — одёрнул его сержант.

— Но я и затылком вижу!

— Можешь пока снять шлем, если тебя это дезориентирует.

— Да вроде бы нет.

Ещё чего! Если уж разрешили надеть шлем…

Шлюпка плавно набирала скорость. Здесь не было планетарного притяжения, и перегрузок Рэм пока не ощущал.

— Ты пока не сосредотачивайся особенно на том, что у тебя за спиной, — предупредил Астахов. — Видишь маленько — и ладно. Тебе на первом этапе достаточно удерживать в сознании контакт с навигационной машиной и видеть приборы.

— А без шлема тоже можно спиной видеть? — осторожно спросил Рэм.

— С долей привычки — можно. Контакт с навигационной машиной есть и через компрессионку, и через спецбраслет. Но надо тренироваться. Как только потеряешь ощущение обзора — навигатор потеряет тебя. Начнётся рассинхрон. Вот твоя задача сейчас синхрон. Всё остальное попозже.

«А почему только я?» — хотелось спросить Рэму, но он молчал.

Да какая разница? Главное, его взяли.

— А на экране мы видим внешний обзор с датчиков или его модель? — спросил он уже смелее.

Интересно в шлюпке Рэму было примерно всё.

— Сейчас — модель, — отозвался Астахов. — Навигационная машина просчитывает реальность, и ты видишь её более детально, чем смог бы разглядеть сам. Но можно включить внешний обзор. Попозже. Если, например, на орбиту встанем, как станция. Сейчас всё равно ничего не увидишь. На скорость смотри.

Цифру Рэм видел, но она ему ничего не говорила.

— Наберём скорость, близкую к световой, — пояснил сержант. — Вылетим в зону Метью через момент вращения планеты.

— А мы на антивеществе разгоняемся?

— На плазме. Видишь, горит «режим 3». Как только он уйдёт в красную зону, включится реактор антивещества. Удобно сидишь?

— Да.

— Не верти головой. Расслабься. Дыши ровно.

Рэм послушался. Скорость уже давила на уши, прижимала тело к ложементу. Но компрессионка гасила большую часть нагрузки, и ему было вполне комфортно.

— Голова кружится? — спросил сержант. — Страшно?

— Нет, — удивился вопросу Рэм.

И вдруг в пространстве что-то оборвалось. Какая-то нить, за которую скорость тянула шлюпку. Тело Рэма снова стало лёгким, только уши остались заложенными.

Он сглотнул.

— Тошнит? — спросил сержант.

— Уши закладывает, — признался Рэм, пытаясь не потерять осознание самого себя в изменившемся вдруг пространстве.

— И всё? — удивился сержант.

Он снял шлем, отстегнулся и развернулся к Рэму. Уставился на него.

Рэм сглотнул, и понял, что отпустило.

— И всё, — сказал он. Сержант был на месте, шлюпка на месте. А что ещё надо-то? — Мне шлем можно снять?

— Ну, снимай.

Рэм нажал на крепления, и шлем отделился с чмоканьем.

— Ну и как тебе это? — спросил мастер-сержант.

Рэм повертел головой. Они вроде бы двигались, но висели. Висело время, пространство, большая часть показаний приборов.

Он ещё никогда не покидал Мах-ми, только поднимался на орбиту на обычном катере. Но здесь было не то. Какое-то странное ощущение сразу и сдавливало и распирало его.

— А что это? — спросил Рэм.

— Шлюпка вошла в зону Метью. Времени здесь нет, электроника спит, но механический хронометр работает. И навигатор. Это очень дорого, делать приборы под работу в проколе. Так что по минимуму. Больше трёх минут в этом пространстве задерживаться нежелательно. Не каждый способен такое переносить.