— Доброе утро, солнце, — он прожирает меня глазами, как червь спелую черешню. Он сам определил, с кем и как проведёт последующие месяцы. Один мой вид, каждый мой вдох ненавистен покровителю.

— Доброе утро, Найджел, — желаю весьма спокойным тоном. Сохранять самообладание — для меня пытка.

— Как спалось? Выглядишь уж больно неважно, — покровитель дёргает губой. — Всю ночь думала о Грэме или о том, что по вашей вине скончался хранитель?

Хочет вывести меня из себя. Я прикусываю язык.

— Идём, бедолага.

Найджел приводит меня в тренировочный зал сферы Голубой Бирюзы. Я всё ещё не привыкла к яркому голубому свету и, чтобы свободно открыть глаза и рассмотреть место, где я буду тренироваться, мне требуется время.

Во всех сферах тренировочных залов бесчисленное множество. В сфере Голубой Бирюзы они выше и шире — вместительность хорошая. Помимо нас с Найджелом здесь присутствуют другие покровители.

— Я не собираюсь проходить ваши Испытания! Мне нужно к брату, он ещё совсем маленький! Вы клялись, что я смогу вернуться, если пройду первое Испытание, — девушка, вероятно, человек, пытается вырваться из хватки своего наставника.

— Успокойся, — протягивает он. — Мы говорили с тобой об этом. Вспомни и своё обещание.

Задача учителя заключается не только в том, чтобы чему-то обучить, но и подтолкнуть к учёбе, правильно вести это обучение, чтобы ученик не рухнул на колени, обессилев.

— Приступим, Милдред. Я посмотрю, как тебя выдрессировал Коши.

Найджел вынимает меч из ножен, пальцем проводя по лезвию. Осматривает его с таким обожанием, как великий артефакт.

Я тоже достаю меч, который покровитель бросил у входа в период моего сна, но только с осторожностью. Опускаю его вдоль тела, чтобы вышло осуществить сухую задумку. Я применяю всю свою скорость и резкость и бью острым металлом, тем самым оставив ему неглубокую царапину.

Учитель сразу реагирует, выбивает у меня из рук оружие, а своё наставляет в область сердца.

— Крыса! — рычит он так, чтобы зал не слышал его грязи.

— Используй момент неожиданности, когда твой враг отвлечён, особенно, если ты слабее его. Вот, чему меня научил Грэм.

Мужчина нервно убирает меч.

— Как с тобой вообще можно ладить?

— Ты никогда этого не узнаешь.

— О, я разочарован. — Он снова направляет на меня остриё. — Стой, где стоишь.

Его голос понижается, он подходит на шаг ближе, и холодная сталь упирается мне в шею. Резкое движение. Боль в плече похожа на жжение. Я прижимаю рану руками, хотя оказывается она не такой уж глубокой. Найджел воспользовался моим страхом быть с перерезанной глоткой: ранил совсем в другом месте.

Я отступаю от бесчувственного снежного зверя, вытираю окровавленную ладонь о белоснежную рубашку, разгоняюсь, намереваясь исполосовать ему лицо и отрезать белую шевелюру, а бледную кожу украсить алыми полосками. Он хоть и кажется худым, его силы во сто крат мощнее. Манящая сладкая опасность.

Найджел подлетает, нависая надо мной, и останавливает мой прыжок. Я приземляюсь бедром на пол, а затем испускаю сдержанный вопль.

Учитель садится рядом, скрестив ноги, он облокачивается на ладонь.

— И как же ты прошла Испытание?

— Ты боролся не на равных! — я вскрикиваю на весь зал. Осознаю и притихаю. — Что тебе сделала моя мать?.. Ты даже не объяснил мне.

— Причина веская. — Он заметно напрягается.

— Скажи мне, почему я плачу́ за её ошибки? Поставь себя на моё место, если ты способен на такой нравственный жест и почувствуй всю ту гамму эмоций, которые мне ежедневно приходится испытывать: я тоже страдаю. Все ненавидят меня. Знаешь почему? — вполголоса говорю я. — Потому что они слишком… слабы, чтобы устроить такую же встряску Джюель Бертран.

Учитель отчуждённо глядит в сторону, роясь в голове. Впервые я прибегаю к лукавству: мягкий тон, волнительный взгляд, испуг. Найджел начинает закипать, его челюсть двигается, а глаза горят огнём, который он пытается сдерживать.

Я беру его за руку и вынуждаю взглянуть на меня. Пыл мужчины незаметно улетучивается.

— Ты заметил, как Владычица ко мне относится. Нас ничего не связывает. Расскажи, что между вами произошло. Я вынесу вердикт: кто виноват и кого стоит наказать.

Найджел становится потерянным мальчиком, жаждущим открыться незнакомцу за добрые глазки и рассказать о том, какие игрушки ему купили. Но «мальчишка» возник на долю секунду, больше он не являлся.

Учитель вырывает свою руку и уходит из зала. Оставил меня без ответа, подарил новые груды вопросов.

Я подберусь к правде любой ценой. Даже если придётся снова взять Найджела за руку и вежливо улыбнуться.

Я принимаю горячий душ. В коридоре меня настигает девушка, походящая своей робостью на посыльную.

— Приветствую, Милдред Хейз. Ваша… то есть Владычица велит вам прибыть к ней.

— Приветствую. Несколько минут, и я буду.

— Прямо сейчас. Владычица сказала, это дело неотложное.

***

Я киваю посыльной, она переносит нас на девятый этаж и отводит к владыческому залу. Я стараюсь запомнить путь, чтобы в следующий раз идти самостоятельно. Надеюсь, эта дорога не будет усеяна кровью и болью.

Мокрые волосы с каждым шагом приземляются на затылок, капельки воды стекают по спине и по телу бегут мурашки.

Снова это место. В прошлый раз я чуть не упала здесь в обморок, а сейчас мне безразлично. Отсутствуют страхи, переживания: здесь нет ничего, что мне ценно. Никого. Нет здесь людей, на которых я хотела произвести впечатление, вызвать к себе любовь и заботу.

Джюель привычно восседает на троне, злорадная ухмылка уродует чёткий абрис её лица. Правая рука шепчет госпоже на ухо вероятные гадости и наказания для Найджела Гальтона. Тот держится уверенно, гордо расправив плечи. Как только мы встречаемся взглядами, он салютует мне рукой и улыбается, точно всё это цирк, а власть — несчастные звери.

— Приветствую, Владычица, — говорю настороженно.

— Сокрушающий покровитель Эмма пришла ко мне с мольбой, — Бертран вытягивает руку, осматривает нежно-голубой маникюр. — Настаивала избавить её от длинных ручонок проказника Найджела. Она утверждает, что наш малыш ведёт себя чересчур по-взрослому. Жестоко. Как я могу игнорировать просьбы своего народа? Если это мешает им сокрушать, я немедленно должна вмешаться. Ты здесь Милдред, чтобы подтвердить алиби своего учителя. Девчонка сообщает, это произошло в период вашей тренировки. Она состоялась?

— Да, Найджел был со мной.

— Неужели? И ты не покрываешь его?

— Мне это не выгодно.

— Мне нужно знать, с каким сбродом водится моя дочь. Если мальчишка будет трогать тебя, найдёшь меня здесь. А ту девушку я как следует отхлыщу за наглую ложь Великой Владычице. Оба вон.

— Конечно, — отчеканиваю я.

Дочь.

Дочь.

Дочь.

Это обращение греет, как горячий кофе, тёплый камин, махровая одежда. Я сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Из уст Джюель ничего, кроме лжи не слетает. Никогда.

«Улыбнёшься, когда она попытается тебя убить», — пролетает мысль.

— Я не просил меня защищать, — бросает Найджел сразу после того, как мы переступаем порог апартаментов верхушки. Но в его тоне я слышу мягкие нотки, простительные, стыдливые.

— Мне было несложно сказать пару слов.

— Хочешь благодарностей? — вполне серьёзно заявляет покровитель.

— Нет.

— Нет так нет. Ты хочешь услышать, что сделала Джюель? — покровитель резко тормозит.

— Не думала, что ты так быстро сдашься.

— Я не сдавался. Всего лишь отвечаю тем же, чем и ты. Так будет выглядеть моя благодарность.

— А ведь только что ты говорил, что благодарить не будешь.

— Замолчи, — саркастично шипит учитель.

— Что это за место? — спрашиваю я с заметным в голосе изумлением.

Мы стоим на большом куполе с острым шпилем. Облака закрывают весь вид замка и, кроме ещё нескольких куполов и вышек, ничего не видно. Я делаю шаг и едва не падаю: Найджел успевает оттолкнуть меня.