— И снова на подушку, — шёпотом возмущается Коши.

Я подхожу ближе, садиться не решаюсь. Не лучший способ познакомится — кот расценит это как угрозу. Для них постель, как их собственная лежанка.

— Всё равно милый, каким бы устрашающим ты ни пытался казаться, — говорю я. — Как его зовут?

— Это так важно? — он оборачивается ко мне с плеча, и его ноздри раздуваются. — Тебе стоит позаботиться о том, чтобы ты не нахваталась врагов, знала историю, структуру сферы Чёрного Оникса и не испортила себе репутацию. Твоих способностей недостаточно, чтобы даже с человеком тягаться.

Покровитель вылетает в коридор, громко стукая сапогами. Я мчусь за ним.

— Разве? — в левое плечо меня толкает обида, а уже в правое — негодование. — Здесь и сейчас не убьют, потому что рядом вы! Не будем забывать о том, что в сферах критическая ситуация, фауги множатся и крепнут. Прикончат меня — будет только хуже.

— Не возвышай себя только по этой причине.

Я резко прекращаю какое-либо движение. В горле зарождается треклятый ком злости. Секунда за секундой уходят в никуда, приводя в действие появившееся внутри взрывчатое устройство.

Грэм останавливается и сосредотачивает на мне полный решимости взгляд. Смотрит свысока.

— Хватит! — мой голос раздаётся эхом. — Это кто ещё возносит себя? Я не так плоха в обучении. Вам лишь бы отчитать меня. Нравиться помыкать? Приказывать? Издеваться? Уж извините, я для такого не гожусь, — я становлюсь вплотную к Коши и почти плюю ему слова в лицо. — У вас ненормальное ви́дение, если вы считаете меня такой никчёмной. По-видимому, вы хотите меня такой видеть. Чтобы я осталась там, — я указываю пальцем в пол, — внизу.

— Легче стало?

Его глаза выражают одно мерзкое самодовольство. Я здорово вскипаю, но отсчитав до десяти, шумно выдыхаю и унимаюсь, не до конца конечно, но выбросить Грэма за перила по-прежнему хочется.

— Теперь мне можно выпускать на вас в пар в тяжёлые дни? — хмыкаю я. — Чудно. Большое спасибо.

— Тогда будем делать это взаимно. Жду тебя в тренировочной.

Коши переносится. В его случае сбросить напряжение означает по максимуму оторваться на мне, используя все приобретённые навыки. Навыки опытного, и, по рассказам Вермандо, одного из лучших покровителей во всех трёх сферах. Хлопком он умертвит меня, как надоедливо жужжащего комарика.

В комнате перед зеркалом я надеваю облегающую безрукавку медвежьего цвета. Натягиваю шорты с кожаными завязками по бокам (только бы они не развязались), и широкие короткие сапоги. О боги, как же я хочу пройтись по магазинам, прикупить мужскую футболку до колен и почувствовать ту земную свободу.

Идти и биться с Грэмом — рискованно. Я сто раз передумываю по пути, но продолжаю передвигать ногами. Запахи вокруг обостряются — жженые свечи, натуральная кожа, старая бумага. Тепло, которое часто мучило меня во время сна становится горящим пламенем, мучительно сжигает изнутри, оставляя росинки пота на лице. Я вспоминаю всё, что наговорила учителю, как оскорбила его и насколько он был в гневе, что решил его сдержать. Конечно, ему лучше было уйти, успокоиться в уединённом месте, а оставшийся гнев испустить на меня — причину его настроения. Мне стоило послушать его, когда он говорил о сторонниках, о том, что я должна сосредоточиться на обучении. Мне стоило его послушать. Но я не хочу, не могу существовать здесь, обучаясь круглые сутки. Я восемнадцать лет прожила на Земле человеком, и привыкнуть к такому образу жизни, как он, попросту не в состоянии.

Кто-то хлопает меня по плечу, встряхивает и поворачивает к себе.

— Выглядишь ужасно, — говорит Алисия. — Вспотела, покраснела… Плетёшься как черепаха. Ты что навстречу смерти с такой миной идёшь?

Я вырываюсь из её жёсткой хватки, сталкиваюсь лопатками с холодной стеной. Шершавая поверхность царапает кожу. Я негромко шиплю.

Алисия непоколебимо наблюдает за мной и скрещивает руки на груди. Она брезгливо ухмыляется, а затем тыкает в меня ножнами.

— Ты мне нравишься, — выпаливает она. — С тобой можно поиграться.

— Знаешь… — набираю полные воздуха лёгкие и выдыхаю. Почти бессонные ночи, плохие приёмы пищи, раны, тренировки, ходьба по лестницам, нервотрёпка от моих ненавистников, видения из прошлого — всё это вымотало меня. Я бы скатилась на пол, закрыла веки и отдохнула. Явно это произойдёт не сейчас и не в присутствии Алисии.

— Да ты ответишь хоть что-то? Я с кем говорю? Или так и будешь стоять передо мной убитая? Да ты же сейчас на колени рухнешь.

Она медленно аплодирует и начинает хохотать, как старая ведьма.

Я крепко сжимаю кулак. Ударить стерву не выйдет — со сломанной рукой я автоматически приобрету статус негодной. Взрывной волной на меня накатывает отвращение к Алисии: я ненавижу её высокомерное лицо, острый язык, поганый характер, жалкое существование, ненавижу Грэма, потому что из-за него я страдаю от нападок чёрной крысы. Алисия никогда не остановится, такие люди будут подлыми до конца своих дней, даже перед смертью они не попросят о пощаде и не обронят извинения. Я с размаху изо всех сил разбиваю хрупкую бетонную стену справа от меня. Ранее она была разрисована печатью сферы Чёрного Оникса, но теперь она разрушена и её куски валяются на ониксовом полу.

— Ты чокнутая, — звучит из уст Алисии взволнованное оскорбление.

— Ах! — вырывается из собственных уст: чёртова рука. Отделаюсь вывихом костяшки, либо царапинами и временной пульсирующей болью. Толщина бетона не превышала и двух сантиметров. Я никак не ожидала, что она осыплется.

— Что ты натворила? — вопрошает девушка. — Тебе ух как не поздоровится.

Алисия исчезает так резко, будто она в бегах от самой смерти. Мои ноги дрожат, точно сломаются под весом тела. А дыхание звучит громко и прерывисто, заполняя каждый уголок этого коридора.

Грэм давно дожидается меня. Не исключено, что он будет бранить меня из-за опоздания.

Я врываюсь в зал, двери громко бахают, ударяясь об стены. Переусердствовала.

— Начнём, — объявляю я и хлопаю по мечу на поясе.

— Во что ты ввязалась? — спокойно осведомляется учитель, осматривая меня как экспонат. Он опять отчитает меня, выставит виноватой, я стану слабее и бесполезнее. Ах, как же я забыла, что без кона сую нос не в своё дело, вместо тренировок и чтения. Не будь я в безвыходной ситуации, никогда не пожаловалась бы.

— Во что я ввязалась? Хотела познакомиться с одной щучьей особой, а она подвинула меня своим хвостом. Почему Алисия Бодо является ко мне?

Покровитель сощуривает глаза, напрягается и близко ко мне подходит, будто посторонние нас услышат.

— Что она сделала?

— Здорово потрепала мне нервишки.

— Она тебя тронула?

— И всё из-за Грэма! Она помешанная, нездоровая.

Я хватаюсь за голову и шагаю туда-сюда. Сегодня кто-то заложил в меня десяток штук взрывчаток и с улыбкой нажимает на кнопочки, наблюдая за моей реакцией, как за театральным представлением.

— Милдред, мне нужны объяснения. Без них я не смогу сдержать её.

— Вы намеревались это устроить? — я оборачиваюсь на него и спрашиваю это таким голосом, словно насмехаюсь. — А как же ваша любовь, о которой она так яростно восклицала.

— Что она говорила — давно не так.

— Так и думала, — фыркаю я. — Остановите её. Хотя бы временно, а там, как время покажет, я разберусь с вашей любимицей.

Я предвкушала, что Коши покоробит моё оскорбление, но он с хладнокровием принимает его.

— Я преподам ей урок. Обещаю.

Нет! Я не собираюсь благодарить покровителя, это его обязанность: во-первых, защищать ученицу, во-вторых, от своего прошлого.

— Хорошо. Я планирую опробовать один приём.

— Не сегодня и не с твоей рукой.

— Пара царапин. К чему драма?

— Я уже не в духе выпускать на тебе пар. Идём.

В его комнате жарко, как в паровой бане или у меня просто поднялась температура. В одежде я чувствую себя ещё хуже. Если бы здесь не было Грэма, я бы разделась догола, легла на холодную постель и спала бы целый день.