Немногочисленные вампиры, населявшие резервацию, стояли в дозоре на сторожевых башнях, как истуканы. Не доехав до ворот, Кардинал попросил остановиться и по краю ивовой рощи пошел куда-то налево. Невысокий силуэт треугольного багрового плаща придавал унылому пейзажу нотку кровавого пафоса. Анхель следовал за ним, перебирая в голове вопросы, которые хотел задать, но не решался.

Ночью эти места выглядели по-кладбищенски зловеще: тени деревьев плясали от фонаря на земле, создавая чудовищные формы, пугающие резкими движениями на периферии зрения. Несколько раз Анхель ловил себя на том, что ему чудится какое-то животное в листве, но, присмотревшись получше, он ничего не обнаруживал.

Впереди показались следы лесоповала. Несколько десятков спиленных деревев и выкорчеванные из почвы корни, похожие на скрюченные кисти, тянули пальцы к беззвездному небу. В эту картину, полную мистического ужаса, органично вписывались грязные ящики, напоминавшие гробы в рыхлой земле. Они были пусты, и Анхель вначале не придал им большого значения, но затем он заглянул в одну из оставленных после лесорубов рытвин и увидел в ней искореженное тело.

Мужчина был молод, но полностью обескровлен, и на лице его застыла вечная гримаса пережитой чудовищной боли. Голова несчастного была почти отделена от тела, залитого кровью.

Анхель неловко оглянулся по сторонам. Так сильно эта картина напоминала то, как он питался в самые первые дни, больше проливая, чем съедая. Неуклюжий убийца даже не замел следы, закидав труп землей.

— Зачем мы здесь? — Спросил Анхель, чувствуя себя неуютно. Он будто стоял на месте своего собственного преступления, возле вырытой для него ямы.

Неожиданно из-за ветвей одного из раскидистых деревьев показалась растрепанная женская голова, а затем и ее обладательница в посеревшей от времени когда-то красивой синей униформе, под которой скрывалось иссохшее костлявое тело.

— Простите, — растерянно начала она, уставившись в яму с трупом, но обращаясь к Анхелю. — Я не знаю, как мне попасть домой. Я стучала, но никто не открыл… И ужасно хочется пить…

— Доброй ночи, Анна. — Заговорил Кардинал, не двигаясь с места. Анна не удивилась и даже не повернула головы. Она, наверняка, наблюдала за ними еще с того момента, как они вышли из автомобиля. Движения женщины были отрывистыми, и как будто изломанными. Дама волочила ногу в полуистлевших брюках и покачивалась, словно на ветру ее тело еле стояло ровно. Часть пальцев на руках отсутствовали, а вместо них торчали уродливые костистые обрубки.

— О, господин, — не то засмеялась, не то заплакала Анна. — Я знала. Я знала, что вы вернетесь. Что вы не оставите свою Аню. Я верила…

— Твое время пришло. Ты помнишь, что нужно делать?

— Но я очень хочу пить, мой господин, прошу вас…

Женщина вновь уставилась на Анхеля, и ему показалось, что расстояние между ними незаметно сокращается, будто бы ее качает в его сторону. Взгляд ее блуждал по его шее, закрытой броней, по рукам и груди, все время возвращаясь к ссадине на рассеченной брови.

— Тебе не понравится его кровь, Анна. Он скорее сам отужинает тобой, чем ты им. — Ответил Кардинал, опуская глаза на землю. — К тому же ты уже выпила достаточно.

— Нет! Я хочу пить!!! — Вскричала с диким визгом женщина, и Анхель едва успел отскочить, как она бросилась на него. Он выставил вперед руку и ладонью оттолкнул нападавшую, которая неуклюже упала в грязь. — Зачем вы это делаете? Прошу. Помогите мне встать!

— Нет, Анхель. Она притворяется. — Кардинал равнодушно смотрел на сцену, которую устроила женщина, а тем временем еще несколько силуэтов показались из-за деревьев, и Анхель инстинктивно отошел к Кардиналу.

Женщины вышли на свет фонаря, и парню показалось, что он видит перед собой какое-то собрание сумасшедших. Волосы их были в беспорядке, а у некоторых отсутствовали вовсе. Лица носили следы язв и пролежней, у большинства пропали пальцы, и одна продолжала свои жевать. Она ела их с таким наслаждением, не сводя взгляда с Анхеля, что ему стало до дрожи поджилок жутко.

— Мы очень скоро ждем гостей. — Заговорил Кардинал. — И я надеюсь, вы окажете им самый радушный прием. В живых не оставляйте никого, но и за воротами не преследуйте. Там за пределами стены они сильнее.

— Это будут мужчины? — С омерзительным кокетством спросила одна из женщин, поправляя на треть полысевшую развалившуюся прическу.

— Не обязательно. Но постарайтесь проявить все свои навыки. — Ответил Кардинал.

— А когда нас покормят? — Задала вопрос другая.

— На исходе ночи. Вы и так хорошо подкрепились, настало время поработать.

— Можете положиться на нас, мой господин. — Подобострастно добавила Анна, довольно ловко поднимаясь с земли и отряхиваясь.

— Начните откапывать остальных. Ночевать будете в ящиках, их можно сложить у той стены, там навес и всегда тень. — Кардинал махнул рукой к ближайшей сторожевой постройке.

— Как мы узнаем, когда придут гости? — Сильно расширив глаза, будто пробуя управлять своими веками, поинтересовалась Анна. Она качалась и крутила суставами без остановки, как выпущенная пружина и от этого у Анхеля сложилось впечатление, что она давно была без движения.

— Вы услышите взрыв. Десятник на воротах свистнет, отсчитаете десять ударов сердца, и створки ворот откроются. За стеной не преследовать. Вас будут выманивать выстрелами. Дождитесь, когда они зайдут глубоко за ворота. Дверь за ними захлопнется и приступайте. Можете сбросить останки со стены, мы не хотим складировать трупы. Хорошей вам ночи, девочки.

На этом Кардинал развернулся и зашагал прочь к автомобилю. Раннее лето вблизи моря всегда сопровождалось туманами, и первая белесая дымка уже начинала сгущаться, поглощая его силуэт как паутина.

Анхель, неуверенно оглядываясь на женщин, старался не отставать и, нагнав, спросил наконец:

— Сколько здесь таких гробов?

— Одно дерево, один гроб. Мы не сразу пришли к этой системе. Не было другого способа, как удержать их под землей, когда дерево теряло прочность. И тогда мы стали сажать поверх закопанных белые ивы. Саженцы появляются быстро. А за год дерево вырастает почти на метр.

— Но зачем? — Анхель недоумевал от такой жестокости.

— Земля это естественная защита для нас, она не пропускает свет и сохраняет необходимую влажность, поддерживающую нашу жизнь. Этот способ используют уже много веков, и он дешевле других. Считай сам… в отличие от Хайтауэра, мы не могли бы содержать и кормить армию все эти годы. Нам пришлось бы приносить в жертву по пять-шесть человек в день, чтобы однажды, когда-нибудь, иметь восемь сотен солдат.

— Поэтому вы закопали их живьем?!

— Мы даем им маковую настойку на голодный желудок, и они спят первые несколько месяцев. К этому времени вегетативные процессы в теле замедляются настолько, что они уже не осознают, где они и сколько прошло времени. — Ответил Кардинал, усаживаясь в машину. — Теперь нас ждет другая опасность. Если дань не прибудет вовремя или осада затянется, нам придется либо снова закопать их, либо умертвить часть. Потому что скоро нам станет нечем их кормить.

Лицо Кардинала омрачилось глубокими морщинами, а уголки губ упали.

Анхель завел машину и с убитым видом повез их назад к поместью. Он не следил за дорогой, потому не мог перестать считать в уме: ведь если наставник говорил о восьми сотнях солдат, что закопаны в земле между стенами, значит, ни одна девушка за пятнадцать лет так и не покинула резервации, и все они покоятся где-то там.

Юноше была неприятна мысль о чужих страданиях, но больше его сейчас беспокоил вопрос о том, как уберечь Сашу от того, чтобы она стала обедом для войска. Прятать ее в доме был не самый лучший вариант. Ферма? Туда они наверняка и пойдут, когда закончатся люди в подвалах…

Подвалы. К утру туда первым делом отправятся за пищей для восставшей армии. И это неизбежно.

Когда они уже подъехали к господскому дому, раздался приглушенный расстоянием взрыв. Не оглянувшись, Кардинал постучал по двери фонарем, и вошел, когда она отворилась.