— Наверное, — задумчиво протянул он, огибая низкие еловые ветки. — Шамус Баба, это злая колдунья. Она живет в скалах и ест маленьких детей.

— А вдруг она не злая. Наша Баба Яга не злобная изначально. А просто… сама собой. Хотя она тоже ест детей. — Путанно объяснилась Саша, думая о матери.

— В каком смысле? Ест детей и не злая? — Удивился Анхель. Ему хотелось рассуждать с кем-то о таких вещах, в которых нет смысла врать или получать выгоду. Он уже и забыл такие простые разговоры.

— Ну… она может быть злой, но может и помогать. Старуха наполовину живая, наполовину мертвая, и поэтому может отправить героя в другой мир, чтобы он спас свою любимую, или Баба Яга даст ему волшебный предмет для борьбы со злом. — Размышляла Саша, перебирая в голове сказки о мифической женщине с костяной ногой.

— А может она была первым вампиром? Не живая и не мертвая. И ест людей. — Предположил Анхель. Он вдруг понял, что никогда не интересовался историей этого феномена, а сейчас у него была отличная возможность узнать больше об источнике вампиризма, находясь рядом с одним из самых старых из ныне живущих кровопийц.

— А как же нога? Разве у вампира может быть кость вместо ноги? — Саша много лет назад читала, что первым вампиром могла быть женщина. СМИ считали ею Лилит, но Баба Яга могла быть старше ветхозаветной Лилит. — Если она существовала, то точно была бессмертной и очень могущественной. Все женские сущности очень сильные и древние. Намного старше и сильнее патриархальных богов.

— Нет. Мужчины боги сильнее. — Возмутился Анхель, перешагивая через поваленное толстое дерево. — Аллах, Зевс. Это всё мужчины.

Его детство хоть и прошло без принудительного религиозного воспитания, и все же он рос в мусульманской стране, где атеистами были только иностранцы.

— Они все не древние, — ответила Саша, — это молодые боги, придуманные правителями-мужчинами примерно пять тысяч лет назад на замену женским богиням матриархата. Но есть богини, которых не смог затмить ни один новый патриархальный божок. Им по тридцать тысяч лет. Тогда — все боги были женщинами.

— Не может быть… — Мир, в котором женщина управляла бы мужчинами, не был для него кощунством, однако он просто не мог себе представить арабский матриархат.

— Думаешь, мужчины в Греции позволили бы стать богиней охоты женщине Диане, а богине войны и мудрости еще одной женщине — Афине? Нет. — Пробурчала Саша, внутренне заступаясь в этом споре за весь женский род до и после нее. — Они стали богинями, потому что были ими до греков, до всего этого. Их не смог победить даже приход железного века, потому что женская сущность божественна по природе, она создает жизнь. В этом ее сила.

Когда она договорила из-за деревьев мелькнул огонек деревянного дома. И Анхель уверенно направился туда.

— Это звучит как феминизм. — Вполголоса проговорил он.

— Это история. — Укладываясь щекой на широкое плечо, прошептала Саша. — Феминистки считают, что оба пола равноправны, они отрицают разницу наших сущностей. А я считаю, что мужчины и женщины разные от природы. Такой вот я сексист.

Анхель опустил девушку на землю возле крыльца и двери на темном дворе и внимательно посмотрел в ее лицо.

— Тогда я тоже сексист. А ты… как думаешь, ну, два сексиста вроде нас с тобой когда смогут заняться сексизмом вместе?

— Погоди. — Саша поднялась на цыпочки и ухватилась за провод фонаря у входа. Анхель решил, что она собирается включить свет, но она с силой дернула руку вниз и вырвала провод, соединяющий фонарь с выключателем. — Порядок. Идём.

Дверь перед ними неожиданно отворилась, и в дверном проеме возник невысокого роста старик.

— А я думаю, кого это под утро принесло. Саша. Проходите. — Он отступил назад, пропуская их в дом, и Анхель успел уловить, как хозяин дома поднял было руку, но у выключателя замер в воздухе, увидев вырванные провода. — А я как раз чайник ставил.

Дом был небольшим, и под односкатной крышей справа в нем располагались вольеры для собак. Почти все хвостатые мирно спали, и только одна, не моргая смотрела на гостей, настороженно поскуливая.

Слева ютилась аккуратно застеленная кровать, небольшой шкаф, и всю стену у окна занимал стол. Анхель сразу узнал высокую худощавую фигуру Итана, разложившего на столе какой-то длинный предмет.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, да еще и с дамой. — Серьезно ответил тот, поднимаясь со стула. — Татарин, покажешь девушке, где у тебя залежался молочный шоколад?

Анхель напрягся и, опустив голову, исподлобья взглянул на прежнего товарища. Поза Итана тоже предполагала внезапное нападение, но он выглядел спокойным и изучающе рассматривал поведение друга.

— То же могу сказать и о тебе. Только, где твоя пара? — Спросил Анхель, пытаясь разглядеть, что лежит на столе. Саша со стариком, которого Итан величал Татарином, отошли к раковине, но Анхель все время держал ее в поле зрения.

— У меня возникли неотложные дела, нужно срочно покинуть резервацию. — Выдохнул Итан, картинно пожав плечами.

— Без Уила?

— Уилу лучше не знать о том, что я ухожу. И если тебя спросят, ты тоже меня не видел. Надеюсь, я могу тебя об этом попросить. Мы же еще друзья? К тому же это и для твоей безопасности, и для её.

Итан махнул головой в сторону Саши, и Анхель сжал кулаки. В голове промелькнуло: а если это Итан напал на девушку. Нет, она бы не вела себя так спокойно.

— Почему не уйдешь открыто, через ворота? — Прямо спросил Анхель.

— Их не откроют. А через сутки-двое ты и сам поймешь, что Кардинал готовится к войне. — Итан устало присел на стул и указал Анхелю на второй. На столе среди вороха тряпок лежали какие-то палки и веревки.

— Что происходит? Что это? — Анхель приподнял рукой плотную синтетическую ткань блэкаут, которая кустарно была прошита так, чтобы в нее как в уголок вставлялись пластиковые трубки, похожие на тепличный поликарбонат.

— Одолжил. Думаю, ты знаком с этим термином. — По доброму усмехнулся Итан. — Мне жаль, что наше знакомство так закончилось, и меньше всего я бы хотел вредить тебе, Анхель. Ты хороший парень, да, со своими тараканами, но не гавнюк…

— Ну, спасибо, конечно. Но какого черта все это значит? — Рассердился парень.

— Тут назревает что-то очень нехорошее, и мне заплатили за информацию о реальной личности Кардинала. — Итан посмотрел на стол, где покоилось странное изобретение кустарного мастера. — И там за стеной есть очень влиятельные люди, которые хотят знать, что он задумал. Впрочем, дело вовсе не в деньгах. Я обязан им жизнью. И согласился бы и без оплаты.

— Так ты предаешь Кардинала? — Сурово спросил Анхель.

— Я не давал ему клятв верности. Да и ты, как я знаю, тоже. И я хорошо изучил этот мир и законы ночного братства, чтобы быть уверенным в том, что Кардинал не имеет власти выносить смертные приговоры. А еще я знаю, что казни не пишут на видео. В твоих интересах, это видео уничтожить. Хотя, оно, скорее всего, уже разлетелось по всем континентам. И в считанные дни здесь будут представители власти от всех владык.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь! — Возмущенно ответил Анхель, поглядывая на Сашу. Та, устроившись на подоконнике, о чем-то грустно беседовала со стариком, пока он протирал кружки.

— Я и сам не знаю, что именно на уме у этого Кардинала. Но советую вам уходить. Брось Уила, он мастерский лжец, он не пропадет, а Оскар уже вступил в ряды Кардинала. Уходи, пока можешь. Я покину резервацию через десять минут и направлюсь прямиком ко двору тимарха Хайтауэра, чтобы сообщить о том, что здесь происходит. Правосудие ночного братства скорое и безапелляционное. Не ошибись стороной, Анхель.

Итан стащил со стола свою хитрую конструкцию, замотанную в тряпки и, кивнув старику, направился к выходу.

Анхель дал ему пройти и вышел следом, глянув на Сашу мельком. Она была расслаблена, и тяжелые веки поднимались с трудом.

За домом он увидел, как Итан быстрым шагом идет в сторону прибоя. Солнце на востоке начинало подниматься и уже светлело над лесом.