Субъективно, силы больше не стало — ей неоткуда взяться, однако скачок произошёл, пусть и не физического тела, как и не количества Ци, а призрачного тела, получившего прямую подпитку от чёрного сердца. Оно словно частично вышло за пределы тела, куда-то, куда нога человека если и ступит, то после смерти.

Отложив зеркало, ещё не до конца понимая, что хочу сделать, лишь следуя своим внутренним ощущениям, вытянул пальцы, одновременно с этим выйдя в пограничное состояние внетелесности. И моя призрачная форма, и моя физическая форма словно синхронизировались.

— Оппа? — сестрица, видя, что её брат опять сходит с ума, заметно забеспокоилась.

Продолжая, казалось бы, одновременно в двух состояниях глазеть на свои пальцы, на которых были намотаны духовные нити, встал с кровати, обратив свой взор на полуживое тело.

Я встал в стойку, словно собираясь начать бой. Единственное, что отличалось в привычной мне стойки — я не держал меч, лишь для случайного зрителя странно, наверное, как-то неестественно выгибая пальцы.

Окончательно оформив то, что хочу сделать, резко вытянул руки, словно потянувшись к чему-то. Вместе с этим из моего тела вышел поток по-настоящему эфемерной Ци, практически неощутимой, больше напоминающей небольшой поток воздуха, соприкоснувшийся с полумёртвым телом.

Духовные нити. Одной только энергией я их подцепил, вырвав из тела. Они послушно оказались возле меня, буквально мгновенно идеально намотавшись на пальцы.

Тело тут же проснулось и начало в ужасе оглядываться и что-то кричать, банально испугавшись.

Я же не остановился, следуя своему внутреннему вдохновению, потянув на себя все похищенные нити одновременно. Они натянулись буквально на миг, после чего, вместо того, чтобы порваться, потянули за собой что-то… эфемерное. Они могли порваться, но я им не позволил — достаточно было лишь дать своей Ци.

Перед глазами была чужая душа. Душа, у которой не было призрачной формы, однако которую я мог видеть. Тело орущей жертвы собственной жадности и алчности мгновенно перестало подавать признаки жизни.

Естественно, что-то с душой я делать не стал, тут же избавившись от духовных нитей, из-за чего душа прямо на глазах рассеялась… куда-то. Чёрное сердце в груди забилось от упавших возможностей быстро-быстро, настроение мигом взлетело вверх.

Это оно! Моя техника! С идеальным для меня потоком энергии, с подходящим мне стилем. Осталось только развиваться дальше и когда я достигну «истинной», как говорил добрый дедушка труповод, трансцендентности, моя сила сможет получить новый скачок. И не представляю, чего могу в итоге достичь.

— К чему пафос… — пробормотал себе под нос. — Пусть будет просто техникой Духовных Нитей…

Сестрица аккуратно подошла ко мне, щурясь. Её взгляд так и говорил: пациент болен, нужна помощь.

Вся атмосфера мрачного торжества мигом куда-то улетучилась.

— Ты ведь специально, да? — вскинул бровь я.

Сестрица чуть-чуть обеспокоенно улыбнулась, заложив руки за спину.

— Ты выглядел со стороны, как истинный демонический мастер, оппа.

— Я он и есть, — пожал плечами, громко хмыкнув.

— Нет, — сестрица стала выглядеть неприлично серьёзной. — Ты — Небесный Демон, оппа. Не забывай, что ты ни праведный, ни демонический мастер, пожалуйста. Ты — это ты. Демонический мастер на полставки.

Ты смотри, запомнила.

Я устало вздохнул.

Таки зазнался…

— Пошли, похороним тело, — окинул я взглядом тело горе-паренька. — Кинем ему в могилу руку труповода. На память.

Сестрица закатила глаза, вместе с этим заметно расслабившись.

Пожалуй, потерять берега могу и я…

…кстати, а она получила что-то от того писания? И, можно ли сказать, что я… Кхм, сломал его?

Не хочу об этом думать.

Грохот. Хван Мун Су услышал лишь его отдалённое эхо, сначала даже и не обратив на него внимание, однако, когда понял…

Паренёк побледнел, в глазах появился туман, сердце словно остановилось.

— Молодой мастер? — чуть испуганно подал голос торговец, не совсем понимая, почему мальчишка перед ним вдруг резко стал выглядеть, как живой труп.

Он, будучи простым человеком, не услышал грохота.

Ничего не говоря, Хван Мун Су поднялся и на негнущихся ногах пошёл на выход. Откровенно перепугавшийся резкой перемене торговец, щурясь, пошёл за пареньком, ожидая чего угодно.

Мысли паренька подтвердились ещё на подходе: дверь, ведущая к коллекции его старшего брата, которую он собирал несколько ночей, была открыта.

— За что вы так со мной… — едва не заплакал Хван Мун Су, зайдя в комнату.

Там его уже ждала девочка со странной прической, с открытым ртом держа один единственный домик в руке.

«Она запустила цепную реакцию», — промелькнула мысль в голове осознающего свою скорую участь Хван Мун Су.

Он говорил хёну, что он ставил свои домики с башенками слишком близко друг к другу. Без клейкого вещества это было крайне опасно, но его хён не слушал. И теперь, когда девочка задела по неосторожности буквально один домик, они попадали практически все и сразу. Осталось лишь парочка на столе, что стояли отдельно.

Домики и башенки изначально не имели прочной конструкции: в конце концов, они были построены не из спичек, а из специально подготовленных вырезанных вручную палочек. Баланс… баланс был, и был хорошим, но далёким от идеала.

— Зовите всех слуг, — решительно сверкнули глаза паренька. — Это вопрос не жизни, а смерти.

— Что происходит? — не мог понять торговец.

Нет, то есть, он всё прекрасно видел, однако не мог понять, что такого было в этом. Такую мелочь он легко мог возместить, а за дочь извиниться. Да она сама выглядела так, будто сейчас заплачет — и от стыда, и от разочарования, и от того, что уничтожила своими руками то, что ей так сильно понравилось.

— Это не просто домики и башенки, — тоном древнего воина, что идёт в последний бой, осознавая свою скорую кончину, ответил паренёк. — Это домики и башенки хёна… Нам нужно их починить, иначе…

Дочь с отцом переглянулись.

Почему-то они не хотели знать, что будет «иначе».

Кровь в бутылочке едва заметно засветилась и забурлила. Мужчина удивлённо приподнял бровь, заострив свой взор на горах.

— Рельеф Тысячи Мёртвых Гор?..

Его фигура мигнула и исчезла.

Ночная цикада уже не мог дождаться встречи с наследником.

…наверное, если бы его мысли услышал сам Ан Хаян, то послал бы кого-то нахрен, в ужасе закричав…

Честно говоря, не было никакого желания копать яму. Ещё и погода испортилась: похоже, скотина, нажимающая там на кнопку в нужные моменты, захотела сделать мне мрачную атмосферу, чтобы я копал пареньку могилу в дождь и размышлял о том, какой неправильный и лицемерный молодой мастер. Ой ли, сам же своего «батю» хочу отправить к праотцам. Будь он каким-нибудь третьесортным злодеем, то уже сказал бы мне, как «мы похожи». Но, к сожалению, осознание того, насколько наши ситуации разные, играло против метафизических законов этого мира — мне было не жалко.

Могила — больше в знак признания того, что я поступил достаточно жёстко и малеху заигрался. Ну и чтобы кинуть туда руку труповода.

Вновь задумавшись об этом, поморщился.

Серьёзно, дед себе на ровном месте отрезал руку. Я себе уже представляю, как там все в секте охренеют, когда увидят вернувшегося старейшину. Особенно, если он пошёл чисто на рынок сходить купить капусту. Кроме шуток, м-да. У меня бы хоть поинтересовался, нужен ли мне этот кусок мяса. Мне-то — нахрен не сдался, а вот ему…

Ну да неважно. Его тело — его дело. Может, как истинный местный некромант, пришьет себе потом какую-то мёртвую руку. Правда, что-то сомневаюсь, учитывая, что это он себя, получается, и наказал. С таким же успехом мог просто удариться хорошенько головой об стену. Раз сорок. А тут сразу руку оттяпал. Извращенец, что с него взять. Хорошо, что хоть не переодетая женщина, а то мне и так потрясений хватает.