Покажите мне тут хоть одну общину, где нельзя учиться женщинам, и где их при этом реально нет.

ХА-ХА!

«Её душа чиста», — улыбнулась уже успевшей стать мне привычной беззаботной улыбкой женщина.

…чиста? Погоди. Ты же только что сказала, что она буквально завалила своих же, нет? Что-то я не помню в рассказе сестрицы или братца, чтобы они творили какую-то дичь. Ну, по крайней мере, если это не настоятельница, решившая устроить какую-то мутную, собственно, дичь.

Я немного помолчал, задумавшись о вечном.

Так, стоп.

Она шла неспешно, словно сливалась с окружением. Её шаг ничего не весил, её колебания Ци словно и не существовало, из-за чего ловушки, и местами даже создательница гробницы, её просто не видели. Лысая женщина в мужской одежде не отличалась от остальных монахов ничем — ни одеждой, ни повадками, к ней также не обращались уважительно, даже несмотря на почтенный возраст. Никто и подумать не мог, что в гробницу решит зайти сам настоятель храма.

Или, точнее, настоятельница.

Она пыталась пойти сама, но последователи настояли на помощи. Они были слишком добры и наивны. Попытки же разделиться привели к краху. К сожалению, дабы выполнить поручение, ей пришлось избавиться от последователей.

Хорошие были юноши. Искренне жаль.

Неспешной, лёгкой походкой она обходила комнату за комнатой. Она не обращала внимание ни на одно сокровище, прекрасно зная поговорку, что не стоит есть больше, чем можешь съесть.

Подавиться ей очень не хотелось.

Часто старушка натыкалась на мастеров. Шла она далеко не быстро, молодые и бойкие мастера её по сто раз могли нагнать и обогнать, однако никто не придавал значению простой монахине. Они её видели, но не видели, как и она их видела, но не видела.

Если же кто-то пытался увидеть больше, чем следовало, видеть они больше не могли. К счастью, специфическая репутация делала своё, и никто, как правило, без причины не трогал монахов — ни последователи праведного пути, ни демонического. Все слишком привыкли к репутации исконно-нейтральных монахов.

В какой-то же момент женщина оказалась в нужном месте. К её удивлению, в нём уже были люди, и много: два ребёнка в необычных масках, ничем не примечательные бедняки, стоявшие подле мальчика в пустой маске, пару представителей секты Удан, настроенных явно агрессивно к членам клана Нищих (пожалуй, их узнать старой монахине было слишком просто), представительница секты Исцеляющей черепахи и пару юношей, судя по одежде, имеющих прямое отношение к секте Цветущей сливы.

Крайне необычно.

Слишком много образований. Слишком разные искусства и полярности энергий. И тем не менее — они не воют.

Странно.

Вокруг было достаточно просторно. Наверное, это было одно из самых просторных помещений в гробнице. Стены были исписаны древними письменами, по центру же стояла статуя Будды. Это был самым главный ориентир, указывающий на то, что она в нужном месте. Пожилая монахиня не понимала, почему здесь так много молодых мастеров и знают ли они о том, какое сокровище спрятано в этой комнате, но это было уже не так важно.

«Пилюля возвращения к истоку должна быть здесь».

Лекарство, которое должно было сохраниться спустя века. Возможно, единственное по-настоящему ценное сокровище. Или, вернее сказать, одно из ценнейших.

Как жаль, что придётся избавиться от лишних свидетелей. Только бы их здесь не было…

Как жаль, как жаль.

Кивнув своим мыслям, женщина начала медленно подходить к расслабленным мастерам. Никто не ожидал и не будет ожидать атаки от простого пожилого монаха.

Наивные глупцы.

Как жаль…

Встреча Джун Ён А и Хван Мун Су прошла даже как-то обыденно. Оба жулика примерно представляли, где находятся, прекрасно (ну, по сравнению с остальными и не учитывая… несущественные нюансы) ориентируясь по местности. На случай разделения команда подготовила место пересечения, что гораздо всё упростило.

…естественно, ситуация для Ан Хаяна была немного сложнее.

Уголок Будды, или же подобие центра нижних уровней мало чем отличался от остальных комнат, за исключением того, что она была гораздо просторнее остальных и могла похвастаться большой статуей Будды по центру.

Что исторические хроники, что роман уделяли отдельное внимание этому месту, из-за чего выбор был, при условии, что они будут на нижних уровнях, безоговорочным. Хроники описывали помещение как чуть ли не центр переплетения всего лабиринта гробницы, таинственную комнату, которая таила в себе секрет, что не смогли разгадать и самые светлые умы. Роман открывал чуть больше деталей: в уголке Будды, в частности, в статуе лежало какое-то сокровище, о котором могли лишь теоретически знать храмовники, но, естественно, как обычно, роман умолчал важные детали.

Пожалуй, для начала нужно было кое-что уточнить…

«Мне иногда кажется, что «Век слёз» издевается надо мной», — поморщился Хван Мун Су не то от головной боли, не то от осознания бренности бытия.

Ему всё ещё было плохо. Энергия по телу двигалась странно, непривычно. В восприятии парня она отдавала каким-то неопределённо-тёмным оттенком. Он понимал, что наследие основателя старого клана самой большой разведывательной сети Мурима определённо должно было нести под собой что-то ценное, однако даже в самом страшном кошмаре не мог представить, что события разовьются так неожиданно и странно.

Его словно кто-то грубо пихнул в наследие, предварительно дав сопутствующий пинок.

С одной стороны, дали вкусную пироженку, а с другой стороны — ему эту пироженку запихали в рот так, что он чуть не подавился ей.

Приятного аппетита и умри, скотина.

И всё же, Хван Мун Су смог справиться с голосом. На самом деле, по итогу ему стало казаться, что он сам стал намного ближе к трансцендентности, чем это было раньше. Он понял, что пытались донести мастера в романе и хён, когда пытался передать собственные ощущения.

Мир начинал восприниматься иначе. Словно с другой стороны. Человек ограничен своим восприятием, мир намного больше, чем он может себе представить или ощутить.

Если до принятия наследия парень чувствовал себя в группе самым слабым, то теперь он был уверен, что, как минимум, не уступит нуне.

Главным же приобретением стало не это. И даже не то, что он теперь буквально слышит тени, как и может в них теоретически прыгнуть (нуна бы точно обзавидововалась). О-о-о нет, главным было совсем другое! В общем-то, потенциальное могущество его практически не интересовало, что, честно говоря, роднило его с новой техникой лишь сильнее, — нуна, наверное, расстроиться.

Отныне он, Хван Мун Су, следующий глава клана Нищих.

И это сразу почувствовали.

— Ничего не поделаешь, свалившийся на голову глава, — беззаботно облокотился на стену… Да, собственно, бедно выглядящий мужчина. Он совершенно не выделялся на общем фоне, как и у него не было каких-то примечательных черт, не считая всё тех же неприлично здоровых зубов. Бедная одежда — старая, пыльная, кожа смугловатая, борода — была, но владелец её явно просто срезал мечом, оставив нелицеприятный клочок. — Отныне мы — твоя проблема. Ты сам себе выбрал такую судьбу.

Типичный житель пустоши и ближайших регионов. Один из счастливчиков, которому просто повезло услышать про гробницу одним из первых.

Или нет?

— Мне кажется, или ты со мной общаешься слишком фамильярно? — нахмурился паренёк, не совсем понимая, что в таких ситуациях делать.

Хён, наверное, уже подчинённого избил…

Стоило ему только проснуться и выбраться, как его уже ждала группа нищих. И, право слово, он знал, кто они — чувствовал. Их техника имела одни корни и умудрялась создавать подобие родства. Или, правильнее будет сказать, — резонанса? Какое же странное чувство.

Они — жители тени. Они чувствуют тень. Они родом из тени. Тень — их дом. Их не видно, их не слышно, но они везде. Всегда. Тень — форма тьмы, но лишь её производная. Тень там, где есть солнце. Нищие там, где есть богатые. Нищие там, где есть тень.