И вдруг такое счастье привалило! Стать зятем барона дю Лесстион – это… Ох, даже дыхания не хватает, чтобы выразить своё везение.

Утром рыцарь Виян, ставший за одну ночь членом богатого рода Лессион и женихом старшей дочери барона, отправлялся в Марпати с ответом для своего патрона. В письме было всего лишь одно предложение: «Я в деле».

Чейзита Лизия ничего не знала о событиях, подтолкнувших отца дать согласие на её брак с рыцарем. Да и неинтересно ей было. Главное, что случилось. Та самая несговорчивая служанка матери разбудила баронессу, когда ледяные верхушки самых высоких гор едва-едва тронуло первыми лучами солнца. Ничего не объясняя, велела надеть приготовленное нарядное платье, наспех переплела девушке косу, набросила на голову кружевное покрывало. Крепко ухватила за руку и повела сумрачными переходами во двор, а оттуда в часовню, где уже проходил какой-то обряд.

– Согласен ли ты, рыцарь Виян, отринуть род отца и стать членом новой семьи?

– Согласен…

– Согласен ли ты, рыцарь Виян, принять барона дю Лесстион главой над собой, слушаться и почитать его как отца, произведшего тебя на свет?

– Согласен…

– Клянёшься ли ты, рыцарь Виян, служить новому роду, хранить верность и трудиться на приумножение его благополучия?

– Клянусь!

По окончанию ритуала люди, стоящие в часовне, расступились, и служанка подтолкнула Лизию в центр небольшого зала. Старенький жрец Небесного Наставника сделал девушке знак занять место рядом с коленопреклонённым мужчиной. Хоть и стоял он спиной к ней, но баронесса легко опознала своего рыцаря по золотистым локонам, рассыпанным по плечам. И пусть она не до конца осознавала, что происходит, но постоять рядом с любимым на законных основаниях была рада.

– Рыцарь Виян, готов ли ты назвать баронессу Лизию дю Лесстион своей невестой и заключить с ней брак в оговоренное время? – задал вопрос жрец.

– Готов!

И в этот момент Лизия почувствовала, как уверенная мужская рука крепко сжала её ладонь.

– Баронесса Лизия дю Лесстион, готова ли ты назваться невестой рыцаря Вияна и стать его женой в оговоренное время?

От неожиданности девушка даже опешила. Как? Уже? А где же встречи украдкой? Пылкие взгляды? Слова нежные, что душу смущают, где? Она же ничего ещё не поняла и не почувствовала тех эмоций, о которых в балладах пели. Ей захотелось остановить церемонию помолвки, но рука жениха сжала ладонь немного сильнее, да ещё и дёрнула слегка.

– Готова… – пролепетала баронесса и, кажется, поняла, что жизнь в песнях менестрелей сильно отличается от того, что есть на самом деле.

Воспоминания о своей юношеской наивности чейзу Лизию немного расстроили, и она вновь вздохнула: «Как же хочется уберечь дочерей от таких разочарований». Но жрец в храме в каждое посещение заветы зачитывает, что Небесный Наставник каждому даёт свои испытания и нельзя скорбеть ни о чьей трудной доле – коли дан урок такой, то должен человек его выполнить с честью.

Вот она и выполняет.

Обряд соединения судеб традиционно был скромным. В первое воскресенье второго осеннего месяца жрец городского храма в присутствии свидетелей принял у них с Вияном супружеские клятвы, а родители передали мужу ключи от дома и список приданого, переправленного в поместье.

– Благословляю вас, дети! Будьте счастливы! – лорд отец коснулся сухими губами чела Лизии, пожал зятю руку и вскочил на коня.

– Вручаю вам, чейз Виян, мою дочь. Надеюсь, что она будет счастлива, – скороговоркой проговорила матушка, расцеловала новобрачную в обе щёки, запечатлела легкий поцелуй на склонённом челе новообретённого сына и села в ожидавшую её повозку.

Помахав платочком с высоких ступеней храма вслед отъехавшей в сторону гор кавалькаде, Лизия повернулась к мужу.

– И нам домой пора, – кажется, впервые напрямую обратился рыцарь к жене.

Подсадил юную супругу на коня, взял его под уздцы и неспешно пошагал к поместью, по пути лёгкими поклонами благодаря встречных за пожелания долгой совместной жизни, щедрого лона молодой жене, благополучия в делах и милости Небесного Наставника.

Так и началась семейная жизнь, о которой ни слова не сказано ни в легендах, ни в балладах. В них всё заканчивается на высокой ноте: либо, взявшись за руки, чтобы и смерть не разлучила, с высоченного утёса вниз в бездонную пропасть, либо клятвой с тем же смыслом в храме Небесного Наставника.

Ничего об утренней изматывающей тело и душу тошноте, не отменявшей заботу о хозяйстве, ни о муже, часто возвращающемся под утро хмельным и довольным, ни о холодной, одинокой постели. Ни о том, что даже пожаловаться некому. Матушке не напишешь о таком – получила, что хотела. Как в детстве, когда выпросила себе щеночка, пообещав, что сама будет за ним ухаживать. Кто знал, что пушистик не только играть может, но и скулит, когда есть хочет, а потом ещё лужи делает и кучки вонючие. Только там проще было – отнесла потихоньку в псарню и подложила сучке в гнездо, сказав, что маленький по маме соскучился. С мужем так не поступишь.

Спасибо, что ту самую неприветливую служанку матушка с дочерью в поместье отправила. Тётка Оба, хоть немногословна была, но дело своё хорошо знала: подсказывала, когда и что по хозяйству сделать надо и как распорядиться об этом, объяснила, что то не пища плохая намедни была, а понесла баронесса и скоро порадует мужа наследником, что скандалы и слёзы плохая реакция на загулы мужнины, да и лучше, что он к жене в тягости с ласками не лезет. За многое благодарна ей чейза Лизия, а больше всего – за те без малого десять лет, которые баронесса жила непризнанной вдовой.

Экспедицию герцоги Соларимского полуострова собрали, как и планировали, в течении двух лет: три крупнотоннажных галеона, загруженных бусами для обмена и хорошо обученными наёмниками с пушками, на тот случай, если дикари южных островов не захотят менять драгоценные пряности на яркие стекляшки. Удивительное дело – люди, прошедшие через опыт нападения Воинства из-за Океана, отлично помнящие судьбу захватчиков, вдруг сами решились на подобное. Что это? Откуда такая уверенность в том, что они намного более удачливы и непобедимы? Может, оттого, что ни один из герцогов в плаваньи не участвовал и жизнью своей не рисковал.

Из похода вернулся всего лишь один корабль. Да и тот был так потрёпан защитниками своих земель и штормами, что видевшие его вхождение в порт удивлялись, как он смог дойти до родных берегов. Рыцаря Вияна Педворга, доверенного барона дю Лесстион, среди вернувшихся не было. Как и не было свидетелей его гибели, что могло бы стать основанием для объявления баронессы вдовой. Так и жила чейза Лизия без надежды стать счастливой.

От нечего делать всерьёз занялась хозяйством. И не просто поддержанием имеющегося в наличии, а развитием и приумножением.

Выспросила у старых слуг о том, что раньше делали с плодами запущенного сада, и приказала нанять садовника. За два последующих года яблони словно помолодели. Те, что можно было спасти обрезкой и подкормкой, опытный, любящий свое дело работник заставил плодоносить. Старые, наполовину засохшие, обросшие дикими побегами, выкорчевал, посадив на их место саженцы, привезённые из надёжного питомника.

Из подвалов достали большие глиняные кувшины, измельчители и прессы, всё очистили от многолетней пыли и скопившегося ссора, отладили механизмы, ошпарили кипятком и, когда яблоки созрели, принялись за изготовление сидра. Ответственной за это столь важное дело чейза Лизия назначила старушку, жившую в поместье из милости. Никто не мог понять такого странного поступка, но из всех рассказов о производстве редкого, вкусного и оттого дорогого напитка самым толковым, подробным и детальным был услышанный именно от этой старой женщины.

Выбрала ей в помощь двух сообразительных работниц с наказом слушать и запоминать каждое слово, каждую мелочь процесса. Ну и, конечно же, присматривать за старушкой, чтобы у той было всё, что необходимо для комфортной жизни.