— Ты не дашь мне еще раз прокатиться на мотоцикле твоего отца? Мне это нравилось.

Воздух застревает у меня в горле. — Ты знала, что это был его мотоцикл? Не просто Harley той же модели, а именно его?

— Да, я бы узнала его где угодно. Раньше ты его боготворил. — Ее улыбка смягчается. — Рада, что он у тебя.

— Его было трудно найти.

Наступает тишина, в которой мы оба находимся.

— Мне жаль, что ты так долго был один, я бы хотела, чтобы тебе никогда не пришлось уезжать отсюда. — Она откидывает волосы с лица и смотрит на свои колени. — Я скучала по тебе каждый день.

— Я не всегда был один, — признаю, горло сжимается от боли в ее тоне. — Долгое время мне казалось, что все, что у меня есть, — это я. Моя жизнь пошла наперекосяк, но не каждая ее секунда была плохой. Приемная система не была добра ко мне, мое прошлое преследовало меня, как дурной запах. — Я сжимаю руль. — Большинство семей боялись меня.

— Почему?

— Я все время был таким злым, дрался со всеми, с кем мог. — Сжимаю зубы, затем расслабляюсь, когда она протягивает, чтобы взять меня за руку. — Только когда было пятнадцать лет, Дюпоны взяли меня к себе, после того, как меня так часто подбрасывали. Тогда все, наконец, стало налаживаться.

— Они были добры к тебе?

— Да, вроде светских снобов, но у них был старший сын. В конце концов, я понял, что он был в моем углу, а вместе с ним и другие.

— Я в твоем углу, — мягко говорит Мэйзи, сжимая мою руку.

Я сжимаю ее маленькую руку в своей. — Теперь я это знаю. У Колтона, моего приемного брата, были друзья, они приняли меня в свой круг и относились как к родному. Честно говоря, после стольких лет, через которые прошёл, я сначала была против. В системе быстро понимаешь, что тебе ничего не принадлежит и ты никому не нужен.

Ее пальцы сжались вокруг моих. — Фокс…

Пожимаю плечами. — Такова система. Эти парни, однако, прорвались сквозь мою скорлупу прежде, чем понял, что они приняли меня как одного из них.

— Они те, с кем ты был на праздничном рынке в прошлом году?

Я моргнул. — Что?

В прошлом году Рэн, Колтон, Леви и Джуд неожиданно приехали в город на праздники. Думал, что Вороны приехали за мной, но Рэн сказал, что это было строго по делу, и я понял смертельную твердость его глаз. Его сестра. Он был в крестовом походе с тех пор, как она умерла, разыскивая поганого учителя, который напал на нее вскоре после того, как я начал жить с Дюпонами. Мы ненадолго встретились на местном праздничном рынке в центре города, но я видел их всего несколько минут, прежде чем они уехали в спешке, когда наконец нашли ублюдка.

— Да. Как ты узнала?

— Была там с моей подругой Теей. — Сложное выражение искажает ее прекрасные черты. — Тот день был довольно сумасшедшим, но до этого искала ее и увидела тебя с теми парнями. Это был первый раз, когда я увидела твою искреннюю улыбку с тех пор, как видела тебя в последний раз, до….

Ей не нужно было заканчивать, уловил ее смысл. Я не часто улыбалась с тех пор, как вернулась в Риджвью. Кажется, я это делаю только тогда, когда это связано с ней.

В взгляде Мэйзи светится любопытство, когда она изучает меня, чувствую, как жаждет узнать больше о том, какой была моя жизнь за то время, что мы были в разлуке. Когда связь между людьми настолько глубока, как между нами, возникает чувство собственничества, которое трудно подавить. Знаю, что чувствовал это и рядом с ней.

Только когда мы почти подъехали к моему складу, я понял, что не был с ней начеку и ехал на автопилоте. Это больше, чем что-либо другое, говорит о том, что я готов снова довериться ей, хотя редко кого впускаю. Залатанная стена вокруг моего сердца наконец-то рушится.

— Я хочу тебе кое-что показать.

— Хорошо.

Сворачиваю к своему дому. Она — первый человек в городе, которого я привез сюда. Как только подъезжаю и паркую Charger в гараже, она выходит.

Уязвимость горит во мне, когда следую за Мэйзи по своему рабочему пространству, пока она рассматривает мои абстрактные работы.

— Это здесь ты живешь.

— Да.

Она проводит пальцами по мотоциклу и смотрит на меня. — Я серьезно отношусь к этой поездке.

Часть уязвимости исчезает, и я ухмыляюсь, проводя взглядом по ее телу. — Пока ты обещаешь не пачкать кожу, маленькая ромашка.

Румянец окрашивает щеки, она находит ступеньки, ведущие в однокомнатную квартиру и я поднимаюсь следом, впиваясь зубами в губы, когда ее попка покачивается.

— Мне нравится, что ты сделал с этим местом. Очень похоже на Бэткейв, — говорит Мэйзи с кривой ухмылкой. — Вплоть до тренировочного уголка.

Я хихикаю, оглядываясь вокруг, чтобы попытаться увидеть то, что она видит своими свежими глазами. — Он служит своей цели.

Она хмыкает и осматривается, изучая журнальный столик и проводя рукой по спинке дивана. Пока она осматривается, я снимаю пиджак, бросаю его на диван и ослабляю галстук. Ее взгляд следит за моими движениями, задерживаясь на изгибе моих рук. Уголок моего рта приподнимается, и я замедляю шаг.

Теперь все так ясно: она вписалась в мое пространство, как будто ей всегда здесь было место. Я никогда не должен был винить ее. Злость ослепила и гноилась в моем сердце, пока не превратилась в неуправляемого зверя. Он все еще там, но она сдерживает его, уравновешивая меня. Надежда на то, что не испортил себе жизнь, причинив ей боль, пронзает меня насквозь.

Хочу все исправить. Я должен это сделать.

Дотянувшись до ее руки, усаживаю ее на диван и кладу свою задницу на прочный кофейный столик, который сделал своими руками. Мои колени обхватывают ее колени. — Мне нужно кое-что сказать.

Извинение дается мне нелегко. Я предпочитаю действия, а не красивые слова, но для нее пытаюсь это сделать.

— Мне… жаль. За то, что был для тебя засранцем, за то, что причинил тебе боль, и за все те разы, когда пытался тебя напугать. — Ее бровь сгибается, но она не отстраняется, давая мне силы продолжать. — Теперь я понимаю, как ошибался, мне не следовало перекладывать вину на тебя. — Встречаюсь с ней взглядом и сглатываю от того, как много могу показать в своих глазах, не прячась больше от нее. — Если ты сможешь простить меня, я хочу стать лучше, хочу доверять тебе. Вся ярость, горе и боль ослепили меня на долгие годы. Я не мог поверить, что ты такая хорошая, какой казалась, и когда я вернулся в голове сложилась эта картина, но это так. Ты снова и снова показываешь, что ты все такая же добросердечная, добрая и настоящая, как в детстве.

— Фокс, — шепчет она, поглаживая большим пальцем мои костяшки. — Все в порядке. Теперь все позади, верно? — Я киваю, и она ухмыляется. — Хорошо. Потому что я надеру тебе задницу, если снова попытаешься оттолкнуть меня или относиться ко как к дерьму. — Она держит кулаки наготове. — Используй импульс от моего ядра, верно?

Губы дергаются и я тру лицо. — Прости, что хотел уничтожить тебя. Это все, что я планировала годами — тебя, твоих родителей и Холдена. Все, что мог видеть, это то, что мои родители мертвы, а у твоей семьи прекрасная жизнь. Хотел, чтобы вам было всем так же больно, но я… я не мог этого сделать. — Я прочистил горло. — Когда дело доходит до этого, я не могу причинить тебе настоящую боль. Я бы предпочел защитить тебя или умереть, потому что я…

Мои слова иссякли. Хорошо, что так, потому что мог проболтаться, что все еще люблю ее. И всегда любил. Как бы мне ни хотелось броситься и взять от нее все, что хочу, я знаю, что не могу ее спугнуть. Это мой единственный шанс удержать ее, и я от него не откажусь.

Когда Риджвью превратится в пепел, Мэйзи будет рядом со мной.

— Мы в полном беспорядке, да? — Она дарит мне мягкую улыбку. — Я бы предпочла иметь тебя в своей жизни, чем снова прожить еще один день без, что бы это ни значило — сохранить тебя.

У меня вырывается грубый звук, потому что я чувствую то же самое. Мое сердце никогда не переставало принадлежать ей.

Мэйзи наклоняется вперед, обвивая руками мою шею, и губы находят мои. Она чувствует сладкий вкус, когда мой язык проникает в рот. Мои пальцы зарываются в ее волосы, и я дергаю ее вперед, так что ей приходится облокотиться на меня. Черт, как я мог подумать, что смогу жить без этой идеальной девушки?