Мне все равно, что произошло между нами за последний год. Мы сможем пережить все это после того, как я буду бороться за него.

Может быть, если смогу узнать, кто преследовал его и чуть не сбил с дороги осиротевшего девятнадцатилетнего подростка, я смогу ему помочь. Я поджимаю губы в раздумье, глядя на Коннора и Тею. По школе ходили слухи о его репутации короля шантажа. Именно так он втянул в это Тею, потому что он шантажировал, когда она случайно отправила ему обнаженные фотографии, думая, что это спасатель, с которым она флиртовала на летнем оздоровительном семинаре, куда мы ездили.

— Привет. — Я сижу. — Могу я тебя кое о чем спросить?

Коннор опирается на локти, расслабленно раскинувшись рядом с Теей. — Как дела?

— Ты знаешь что-нибудь о Фоксе?

Он поднимает бровь и взъерошивает свои растрепанные волосы. — Возможно. — Его взгляд скользит к Тее, и что бы она ни сказала, он кивает, почесывая нос ногтем большого пальца. — У меня есть досье на него, я слежу за всеми в городе. Если у них есть скелеты, я их нахожу.

— Круто. Ну, могу я, типа… взять его? — Все уставились на меня. Они видели, как Фокс смотрел на меня, когда учились со мной в школе, но я не рассказывала о том, что происходило с тех пор. — Вы знаете, что мы были друзьями, когда он жил здесь ребенком. Уайлдеры были нашими соседями и близкими друзьями. Я пыталась выяснить, что с ним случилось после того, как он уехал из Риджвью. — Я сглотнула. — После того, как его родители погибли в аварии.

— Это так печально, — пробормотала Джемма.

Лукас прижимает ее к себе, утешительно поглаживая по рукам.

— Знаю, — соглашаюсь я.

— Мне жаль, — говорит Джемма.

Я одариваю ее однобокой улыбкой, ценя сочувствие к тому аду, через который пришлось пройти Фоксу.

— Да. — Коннор дергает плечом. Он достает свой телефон из кармана и начинает печатать. — Я достану для тебя, но то, что есть, очень скудно, никогда не мог накопать на него слишком много, и поскольку я… — Его взгляд снова устремлен на Тею, обжигающий своей интенсивностью, — занят в прошлом году, мне этого было достаточно. Это в основном старые материалы из отчета о происшествии, и половина из них была отредактирована твоим отцом и его приятелями по работе, когда получил их от него.

Я нахмурила брови. — Что ты имеешь в виду? Зачем моему отцу давать тебе полицейский отчет?

— Ну, — хеджирует он. — Я имею в виду, я не святой, понимаешь?

— Коннор Бишоп, — говорит Тея с укором, толкая его локтем.

Он кашляет, бормоча ей под нос: — Ладно, Господи, детка. Тебе не нужно расставлять локти, я скажу ей. — Повернувшись ко мне, он прижимает язык к щеке. — Значит, это не очень хорошо хранимый секрет. Я удивлен, что ты ничего не слышала.

— О чем? — Я настаиваю.

— Шеф известен тем, что берет взятки и смотрит на все сквозь пальцы. Я держал это знание над его головой, чтобы получить то, что было нужно на твоего байкера и убедиться, что смогу держать его в узде, если понадобится.

Мои брови взлетели вверх в шоке. — Что?

— Это правда. — Девлин пожимает плечами, переключает свое внимание на Блэр и проводит тыльной стороной костяшек пальцев по ее щеке в любовном жесте. Она краснеет, прижимаясь к нему. — Мне уже приходилось использовать это раньше. Это, наверное, один из самых плохо охраняемых секретов в городе.

— Да, даже мой отец рассказывает мне об этом, — говорит Лукас. Его отец — адвокат. — И шутит с ним об этом, когда они собираются вместе на покерные вечера в доме родителей на озере.

Папа всегда был для меня хорошим парнем. Он защищает меня, но в глубине души он тот человек, который раньше улыбался и смеялся вместе со мной. Как он мог брать взятки? Мой мир шатается, и я вцепилась пальцами в одеяло. Я сглотнула, снова вспомнив слова Фокса, сказанные Лане, — он знает, на что способны мои родители.

Они определенно что-то скрывают от меня. Теперь я в этом уверена. Это единственное, что имеет смысл, чтобы объяснить, почему они всегда были такими строгими.

— Ты сказал, что его зовут Уайлдер? — спрашивает Девлин.

— Да.

— Я узнал его. Он родственник кого-нибудь, кто работал в лаборатории Нексус?

— Да. Его родители и моя мама работали в одном исследовательском отделе.

— Раньше они часто упрминались в научных журналах в доме моих родителей. Помню, как читал статьи об их исследованиях наркотиков, — говорит он, в его голос вкрадывается мрачность.

По большей части Девлин расслаблен и счастлив, но помню, как они с Блэр были вместе. Когда я видела в коридорах школы, казалось, что он несет на своих плечах вес всего мира. Его имя хорошо известно в этом городе благодаря знаменитой медицинской клинике его родителей. Я встречала их раз или два, когда мама собирала нас с Холденом на мероприятия ее компании. Они холодная и бесчувственная пара, которая едва ли похожа на супругов, не говоря уже о родителях.

Блэр кладет руку на его руку и шепчет что-то, что рассеивает тени на его лице. Он прислоняется к ней в поисках поддержки и закрывает глаза.

— Могу я взять дневники?

Девлин фыркает. — Конечно. Их там почти не бывает, так что я могу принести их тебе, если хочешь. Сомневаюсь, что они будут скучать по ним

— Спасибо.

Я возьму все, что смогу получить, чтобы узнать, кем стал Фокс, и выяснить, в чем он замешан.

Когда я возвращаюсь домой, файл, присланный Коннором, уже ждет меня в почтовом ящике. Я скачиваю по ссылке, которую он прислал, с помощью пароля, который предоставил, и погружаюсь в работу, чтобы узнать о Фоксе все, что смогу.

Он не шутил, там действительно не так уж и много. Но от того, что там есть, у меня перехватывает дыхание и я потираю камни в своем браслете.

Первое, что я читаю, — это отчет об аварии, испорченный жирными черными линиями, скрывающими жизненно важную информацию. Трудно поверить, что всего за несколько дней до этого ужасного происшествия мы с Фоксом играли с Холденом и делали одно из моих самых счастливых воспоминаний в поле у нашего дерева.

Я нахмурила брови. Подпись отца стоит на отчете, но я не помню, чтобы он дежурил в ту ночь. Чем больше ломаю голову, тем яснее становится картина. Мы ужинали в ресторане, что не было для нас чем — то необычным. Это было в ресторане хибачи, который мы с Холденом так любили, думаю… мы праздновали мамино повышение, но официально об этом было объявлено только через пару недель после того, как все произошло. Как папа мог быть на ужине с нами, но подписаться как офицер, ответственный за дело?

— Почему номера страниц не совпадают? — бормочу я про себя в замешательстве, когда понимаю, что читаю страницу 8 после страницы 3. — Где остальное?

Мне кажется неправильным, что страниц не хватает. В случае смертельной автомобильной аварии должен быть отчет коронера и анализ того, что осталось от машины после тушения пожара. В отсканированной рукописной записке, прикрепленной к последней странице, где говорится, что авария была несчастным случаем, остальное досье опечатано и дело закрыто и подписано Шефом. Ричард Лэндри. Я поджимаю губы.

Думаю, не является ли половина из того, что написано в отчете, ложью, учитывая то, что Фокс сказал Лане, и то, что мои друзья рассказали о том, что отец брал взятки. Я хочу знать, почему большая часть отчета отсутствует, а некоторые части отредактированы толстыми черными линиями. Что они скрывают, если это был несчастный случай?

В том же деле есть еще один документ из полицейского управления Риджвью о передаче Фокса в приемную семью штата. Он тоже подписан отцом. У меня неприятно сжался живот. Это папа отослал его. Как он мог так поступить с сыном своих друзей? Мы могли бы взять к себе, если бы у него не было другой местной семьи.

После первого случая, похоже, за ним тянулся шлейф приемных семей. Даты ранят мое сердце. Шесть месяцев. Полтора месяца. Три недели. Два дня. Одна за другой бесконечная вращающаяся дверь вышвырнула его на улицу, а два коротких пребывания в центре временного содержания нарисовали мрачную картину того, какое нестабильное воспитание он пережил после того, как потерял родителей.