— Я больше не могу. Ты не можешь контролировать каждый аспект моей жизни.

Ее рот сжался. — Ты всего лишь ребенок и не можешь знать, что для тебя хорошо.

— Именно это я и хочу сказать! Я должна сама принимать такие решения. — Я встаю прямее. — Начиная с этого — я не поеду в Северо-Западный, никогда не хотела туда поступать, не хочу иметь ничего общего с Сэмом Блейком, так что можешь выкинуть и это. Я собираюсь составить свой собственный план жизни вместо того, чтобы следовать тому, который ты мне навязала.

Приятно, что это наконец-то вырвалось у меня из груди.

Папа бросает обеспокоенный взгляд на маму, и она делает шаг в мое пространство, кладя руку на плечо и ее ногти слегка впиваются.

— Джеки…

Папа не успевает закончить.

— Хорошо, тогда собирай свои вещи. — Ее голос такой холодный. Трудно поверить, что она моя мать, так мало эмоций в голосе, когда она смотрит на меня. — Если у тебя нет никаких планов, чтобы согласиться с этим выбором, тогда дисциплинарное учреждение.

Я стиснула зубы и отпрянула от нее. — Нет.

— Да.

— Ты не можешь заставить меня. Холден может ходить в муниципальный колледж, а меня должны отправить в какую-то сомнительную школу, потому что у меня была оригинальная мысль, а не та, которую ты мне скормила? Нет, блядь, спасибо.

— Да, это несправедливо, — говорит Холден. — Почему она не может просто выбрать?

— Потому что я так сказала, — говорит мама.

— Давай не будем спешить, Джеки. Я не хочу навязывать ей это.

Папа пытается образумить, но я никогда не видела ее такой. Безжалостная, вот как она выглядит. Раньше она вела себя хорошо, а теперь сняла перчатки.

— Заткнись, Ричард. Это необходимо.

Я отступаю назад, направляясь к лестнице. — Ты сумасшедшая, если думаешь, что позволю тебе отправить меня туда, куда я не хочу идти.

— Ты будешь делать то, что я скажу, — говорит мама.

— Не буду! Я найму адвоката. Мне восемнадцать и ты не можешь так со мной поступить!

На ее виске выскочила жилка, а по шее пополз румянец. — Если ты не будешь подчиняться моим правилам, тогда будешь отрезана. — Теперь она в ярости и угрожающий голос дрожит. — Я и так даю тебе достаточно вольностей. Если это то, что нужно, чтобы заставить тебя вести себя хорошо, то так и будет.

— Давай, — бросаю вызов, ставя ногу на первую ступеньку. — Я ухожу. Ты не хочешь слушать, поэтому ухожу сама. — Повернувшись к папе, я добавляю: — Если ты отследишь телефон, я выброшу его и куплю новый, потому что родители не вторгаются так в личную жизнь своих детей.

— Мэйзи Грейс! — кричит за мной мама.

С меня хватит.

Со вздымающейся грудью и адреналином от борьбы, бурлящим в венах, я бегу в свою комнату и захлопываю дверь. Мне нужно сделать это быстро, иначе мама устроит что-нибудь более безумное, например, поставит замок безопасности на дверь или отменит решение отца отправить меня в дисциплинарную школу против воли.

Я хватаю первую попавшуюся сумку в шкафу и бросаю в нее одежду вместе с ноутбуком, затем беру сумочку с флешкой. Медицинские журналы от Девлина попадают туда же, а затем моя банка с камнями и любимые кристаллы, аккуратно уложенные между одеждой. Оглядываю комнату, и в горле пересыхает. Я не могу уместить все в своей сумке.

Одним движением я стягиваю с себя помятое дизайнерское платье и бросаю его на пол, стоя обнаженной посреди комнаты с доказательствами того, что делала с Фоксом два часа назад, засохшими на моих бедрах. Мне приятно стоять вот так, как будто я сбрасываю слишком тесную кожу и наконец-то вырываюсь на свободу через стягивающие швы.

На минуту я подумываю о том, чтобы остаться с Теей, но не хочу мешать ей и Коннору. Они все еще наслаждаются своим временем вместе как молодожены. Как бы я ни любила свою лучшую подругу, меня зовет куда-то еще.

Когда достаю свои любимые штаны для йоги с разрезами по бокам, которые застегиваются вокруг лодыжек, я звоню Фоксу, ища футболку с гордой грудью. Теперь меня ничто не удержит.

Он отвечает на первом же звонке. — Привет. Ты в порядке?

У меня нет ни гроша за душой. Ни сбережений, ни машины, ни телефона, если родители отключат меня за эту выходку.

И я никогда не чувствовала себя более живой.

— Ага. Значит, мне еще рано переезжать? — шучу я, хватаясь за приталенный топ. — Придешь за мной?

Наступает короткое молчание, прежде чем глубокий голос проникает в телефон. — Я приеду.

Ничто еще не заставляло меня улыбаться шире или заставляло мое сердце взлетать так высоко.

Две кофейные кружки звенят на столе, когда Мэйзи ставит их рядом с моим ноутбуком утром. — Расскажи о том, что ты знаешь на данный момент.

Во второй раз за вчерашний день ее руки обвились вокруг меня на мотоцикле после того, как я подобрал ее в конце квартала, когда она вышла из дома. Она сказала, что Холден помог ей после ссоры с родителями.

Ощущение ее объятий вызвало в моем сердце стойкий огонек тепла. Я долгое время боролся сам с собой, даже пытался полностью впустить Колтона, но с Мэйзи кажется, что мир открылся для меня, как будто закрыл глаза.

Когда мы вернулись на склад, я поцеловал ее, а затем спустился в гараж, она наблюдала за мной, сидя на ступеньках, пока не стало поздно. Мы заказали пиццу, за которой я поехал, и не спали до самого утра, разговаривая. Я рассказал ей о том, каково было расти в приемной семье, о своей любимой бухте в Торн-Пойнте и о том, как удалось разыскать отцовский Harley и выкупить его. У меня сжалось сердце, когда она рассказала о том, что было после того, как мне пришлось уехать из города, а затем рассказала историю о том, как она встретила свою рыжеволосую подругу и как много для нее значили ее планы дорожного путешествия.

В какой-то момент мы окончательно отключились посреди разговора, слишком сильно стараясь впитать друг друга и наверстать все упущенные годы.

Сегодня утром я проснулся от того, что Мэйзи прижалась к моему боку, ее лицо уткнулось в плечо, и я несколько минут смотрел, слегка расчесывая ее спутанные волосы. Когда встал, я услышал, как она шуршит простынями, и присоединилась ко мне в тренажерном зале, выполняя позы йоги и растягивая свое стройное тело, пока я занимался своими делами. Я думал, что мне будет неприятно присутствие кого-то еще в моем пространстве, но с ней это просто подходит, как будто мы всегда были вместе. Когда мы закончили, она приняла душ, а я устроился на диване со своим ноутбуком.

Вместо того чтобы взять кофе, я притянул ее к себе на колени на диване и на мгновение отвлекся, целуя боковую часть шеи, пока моя ладонь скользила по полоске ее живота, обнаженной облегающим топом. Я не могу решить, что мне больше нравится — эта версия или одна из ее свободных струящихся, но я никогда не устану от легкого доступа к ее сиськам. Она выгибается, когда я проникаю под ее майку, чтобы подразнить сосок.

— Мм, сосредоточься, иначе мы ничего не успеем сделать сегодня, — говорит она хриплым тоном.

— Ничего не могу с собой поделать, — прижимаюсь к ее шее. — Я так долго сопротивлялся всему, но это все равно, что поставить голодающего перед шведским столом.

Ее губы встречаются с моими в ленивом поцелуе, от которого мои руки обвиваются вокруг ее талии. — Давай. — Она говорит против моего рта. — Выкладывай все.

— Я хочу выложить тебя.

Ее плечи сотрясаются от смеха. — Позже.

— Хорошо.

Выпуская успокаивающий вдох, чтобы подтолкнуть мою эрекцию к снижению, и подстраиваю так, чтобы она не дразнила меня каждым крошечным движением, кладу руку ей на бедро. Она берет кофе и предлагает мне один, пока я жестом показываю на ноутбук.

— Всегда знал, что авария была подстроена, — начинаю я. — Я была с отцом, когда он проверял машину, это было всего за день или два до этого. Они не должны были выходить в тот вечер, но они о чем-то спорили. Пытался подслушать, родители они бросили это занятие, когда увидели, что пытаюсь пробраться вниз по ступенькам. Только когда я начал копаться во всем, чтобы соединить кусочки, все не сошлось, и начал подозревать обстоятельства их смерти.