Ее собака — Лесси, оказалась не такой раздражающей, как я думала. Сейчас Лесси привыкла ко мне и больше не преследовала, предпочитая все свое время проводить в готического стиля собачьей лежанке. Рычать и гавкать она перестала, и я почти забыла о том, что панически боюсь собак. Но к Лесси спиной я все же пока не поворачивалась, мало ли что удумает это исчадие ада.

В голове роились сотни и тысячи мыслей, большинство из которых были связанны с Блейком. Но я пока не могла поговорить с ним об этом, зато я могла поговорить с подругой, что мы и сделали в моем ресторане в день перед полетом в Аспен.

— Так что насчет тебя и Блейка? — голос Барбары был спокойным, даже безразличным, но я все равно смогла расслышать в нем любопытные нотки.

Подошел официант и принес нам чай.

— У нас все хорошо, — рефлекторно ответила я, размешивая сахар в чае. Но осознав, что только что сказала, замерла.

Я отложила ложку и открыто встретила взгляд Барбары.

— У вас? Ты говоришь так, будто вы вместе, — непонятливо спросила она.

Вместе.

Его слова снова и снова прокручивались в моей голове. И, похоже, мы и правда, вместе, но я не была уверенна на все сто процентов.

Мне хотелось верить, что я действительно нравлюсь ему. Что для него это не просто интерес, а нечто большее. Что чувства настоящие и реальные, что играм конец и мы по-настоящему вместе.

Вместе.

— Мы не вместе.

— Хм, но наш план работает? — спросила Барбара.

— Наш план?

— Ну как же, сыграть недотрогу, а после бросить его. Это работает или нет? Хочу подробностей! — потребовала Барбара.

Я несколько секунд раздумывала, но затем отрицательно покачала головой.

— Нет больше плана.

— Почему?

— Я больше не считаю это хорошей идеей, — отмахнулась я.

— Но как же? Я думала, что он совсем не нравился тебе, — сбитая с толку, спросила Барбара.

— Не нравился.

— Иисусе, и ты туда же! — воскликнула подруга. — Втрескаться в Джефферсона. Он что для вас медом намазан? — недоумевала Барбара.

Я опасливо оглянулась и вернула взгляд к подруге.

— Будь тише! Каждая муха рядом с отелем уже знает обо мне и Блейке, — шикнула я.

Барбара сузила глаза и с укором посмотрела на меня.

— И что? Ты стала забывать, что ты не официантка, ты владелица отеля. За встречи с Блейком тебе ничего не будет, — сказала она.

— Я не этого опасаюсь, а того, что он узнает правду от постороннего человека.

— Значит, ты влюбилась в него, — утвердительно произнесла она, больше для себя, чем для меня.

— Еще рано об этом говорить, но кажется, я правда чувствую нечто большее чем симпатию. Я не могу назвать это полноценной любовью.

Барбара поставила локоть на стол и оперлась на руку подбородком. Лицо ее обрело вид мыслителя.

— Я знаю, — нараспев протянула она, да так, словно на нее сошло озарение с небес. — Ты хочешь покататься на аттракционе по имени Блейк, — засмеялась Барбара. Ее глаза загорелись, а бедрами она стала описывать неприличные движения, имитируя секс.

Я перегнулась через стол и нажала на ее плечи, чтобы она прекратила делать эти странные вещи.

— Хвати, Барбара, перестань!

Барбара засмеялась.

— Ты просто хочешь близости, хочешь страсти, бешеного желания, которое завлечет тебя полностью и заставит забыть обо всех проблемах. Ты уже давно одна, вот тебе и кажется, будто бы Блейк нравится тебе.

Барбара ошибалась. В наших с ним отношениях было не просто влечение. Мне кажется, было нечто большее, мы словно стали открываться друг другу.

— Дело не в желании или похоти, понимаешь? Дело в другом. Мне нравится проводить с ним время, мне нравятся его глупые шутки и нравится лукавый блеск в его глазах, когда он начинает флиртовать.

Барбара сделал глоток чая и вздохнула.

— Я не могу поверить, Джоанна. Уж ты то! Всегда говорила, что встречаешься только с просветленными людьми. А сейчас ты и Блейк, по-настоящему?

— Я не знаю, что между нами происходит! Я даже не могу сказать вместе ли мы. Просто он пришел и сказал, что теперь мы пара, — раздраженно ответила я.

— Ты уже спала с ним, — сказала Барбара, с такой уверенностью, словно лежала рядом.

— Тише! — зашипела я.

— Так спала или нет? — шепотом переспросила она.

— Нет, у нас не было близости, после первого свидания он не настаивал! — гневно зашептала я.

— А после второго?

— После второго тоже.

Барбара немного отстранилась и удивленно вскинула брови.

— То есть вы просто гуляете и все?

— Все.

— С Блейком Джефферсоном?

— С Джастином Бибером! — не выдержала я. — Хватит уже!

Барбара поднесла чашку к губам и уставилась куда-то в стену.

— На него это совсем не похоже, — протянула она. — Влюбился?

— Я так не думаю, — усмехнулась я. — Но, кажется, он решил попробовать побыть в отношениях.

— Можешь говорить что угодно, но то, что Джефферсон задержался с кем-то дольше суток, и к тому же не в постели говорит о многом. Не думала, что он сделает нечто подобное. Это мистика какая-то!

Я махнула рукой, призывая подругу замолчать.

— Достаточно, — отставив кружку, я взглянула на Барбару, — мне нужно было подняться наверх и кое-что доделать перед отъездом.

А позже мы уже были на пути в Аспен.

Я вымыла руки и взглянула на себя в зеркало. Волосы собраны в тугой хвост, в ушах блестят два прозрачных камушка сережек. На мне объемный свитер молочного цвета и синие обтягивающие джинсы. На глазах тушь для ресниц, а на губах любимая гигиеническая помада со вкусом вишни.

— Извините, можно воды, пожалуйста, — попросила я стюардессу, прикрывая дверь уборной самолета. Девушка улыбнулась мне приторно-сладкой улыбкой.

— Конечно, я сейчас принесу. — Она ушла за перегородку, где хранились напитки и закуски.

Частный самолет, на котором мы летели, был поистине королевских размеров. Он совмещал в себе три зоны, поделенные перегородками.

Когда я увидела эту махину, не смогла сдержать восторженного вздоха, я любила самолеты, и любила летать на них. И в этом случае я бы подумала, что кое-кто просто компенсирует свой маленький размер кое-чего, если бы не знала, что это «кое-что» у Блейка не нуждалось в компенсации.

Кроме того, самолет Блейк не покупал, ему подарил его отец.

Ох уж эти мужчины со своими большими игрушками.

Я попросила Блейка не заезжать за мной по пути в аэропорт. Ведь я выезжала из своих апартаментов, а не из отеля. Он узнал бы о моей лжи, что мне пока не нужно. Поэтому пришлось ехать на такси, и я немного опоздала на самолет.

После нашего странного разговора в коморке моего отеля, он пригласил меня поужинать. За ужином он и сообщил, что мы летим в Аспен, кататься на лыжах. Именно сообщил, не спрашивая, хочу ли я этого. Ему повезло, что я любила бывать в Аспене и не отказала ему. Вот только кататься ни на лыжах, ни на сноуборде я не умела.

А после ко мне пришла тревога. Аспен — излюбленное место для богатеев вроде Блейка, его друзей, моих родителей, бесконечных родственников и всех, кто когда-либо был знаком с Селестой Джоанной Морель Хэтфилд.

А сейчас как раз открывался сезон, и любители элитного отдыха в горах слетались со всего мира в Аспен. Вот и у Блейка и его друзей была традиция, двадцать пятого ноября они прилетали в Аспен и проводили там выходные.

Вероятность встретить в городке кого-то знакомого была крайне высока. Но я надеялась на чудо.

Утром я заказала для Дороти цветы, и в полдень ей должны были их доставить. Нужно позвонить Фелиции по приезде и узнать, получила ли миссис Скотт свой букет.

Старушке сегодня исполнялось восемьдесят пять лет, большая дата. К тому же, получить поздравления, я полагаю, ей не от кого, ведь единственный родственник Дороти — ее дочь не общался с ней уже очень много лет.

Стюардессе не пришлось нести воду к моему месту, ведь я так и не отошла от круглых окошек в носовой части самолета, сразу после кабины пилотов и зоны, где находились две милые стюардессы.