Это было так странно. Он делал это часто, и его совсем не волновало, смотрит ли на нас кто-нибудь. Тогда как я чувствовала себя неуютно, словно совершаю что-то незаконное.

От ощущения его языка танцующего с моим, я таяла как пломбир в жаркий солнечный день. По спине пробежались мурашки, вызывая в моей груди теплое свечение.

— Если ты не хочешь кататься, мы можем не идти, — промурлыкал он отстраняясь.

— Ну уж нет! Раз мы пришли сюда, то давай я куплю костюм и мы пойдем к склону, и там ты научишь меня кататься! — вспылила я.

Блейк кивнул, пряча улыбку, и отошел от меня на шаг, подавая первый костюм светло-розового цвета.

Я выхватила вещь из его рук и в ожидании, когда он покинет примерочную, уставилась на него. Но Блейк и не собирался уходить.

Здесь конечно много места, и эта примерочная больше похожа на небольшую комнату, чем на кабинку, но я чувствовала смущение от мысли, что он будет наблюдать.

— Давай, — упрямо сказала я.

— Что? — улыбнулся он уголком губ.

— Ты знаешь. Освободи примерочную, — описала я кистью руки в воздухе знак, чтобы он ушел.

— Джоанна, я уже видел твою голую грудь, — упрямо сказал он.

Да, действительно видел, в ту ночь в туалете клуба. Но что это меняет?

— Это не аргумент, — покачала я головой.

Блейк громко выдохнул и привалился к стенке примерочной, складывая руки на груди.

— Вдруг тебе понадобится моя помощь. Я помогу застегнуть молнию.

— Она застегивается спереди, — по-доброму напомнила я.

— Да брось, — засмеялся он, — я видел все это уже сотни раз.

Мое лицо переменилось из смешливого превращаясь в угрожающее.

Значит видел сотни раз?

Я знала, что у Блейка было очень много пассий, но при каждом напоминании об этом у меня что-то тяжелело прямо под подбородком. Я постаралась скрыть те эмоции, которые одолевали меня. Ни за что не покажу ему, что ревную.

— Я не буду подглядывать, — сказал он с полуулыбкой на лице.

Не будет, как же!

— Ладно, — с маской безразличия на лице, пожала плечами я. — Можешь и не отворачиваться. Мне не впервой раздеваться перед мужчинами.

Я повернулась к зеркалу и в отражении оглядела его потемневшее лицо. Его челюсти сжались, а чуть ниже скул проявились желваки. Ему не понравилось то, что я сказала.

Твоя очередь ревновать, Блейк. Может теперь, ты научишься не болтать лишнего.

Я медленно сняла с себя куртку и шапку и отложила их в сторону. Блейк хмуро наблюдал за каждым моим движением.

Интересно, что сейчас происходит в его голове?

Мои руки обхватили край свитера и стянули его через голову. Темные волнистые пряди посыпались, покрывая мою спину, и ажурную полоску с застежкой бюстгальтера, словно пряча все это от Блейка.

Я следила за ним, стоящим позади меня в отражении зеркала: все также у стены, все также сложены руки на груди, но выражение лица его изменилось.

Любопытный взгляд скользнул по моей груди прикрытой черным кружевом и проследовал ниже, останавливаясь на талии и поясе джинсов.

Я коснулась металлической пуговицы холодными от волнения руками, и глядя прямо в его помутневшие глаза, несмело расстегнула ее. Бегунок ширинки опустился вниз, и джинсовая ткань с моей помощью сползла с бедер.

Меня накрыло волной облегчения, когда я поняла, что сегодня решила надеть парный комплект белья, так что мои черные кружевные трусики составляли отличную комбинацию бюстгальтеру.

Прикупить новое белье — идея Барбары и сейчас я послала мысленную благодарность подруге.

Мне пришлось наклониться, чтобы полностью стянуть со своих ног джинсы, и когда я выпрямилась, поймала на себе пристальный взгляд Блейка.

Кажется, каждый вдох давался ему с трудом. И тогда я поняла, в чем дело, на мне были те самые трусики из последней коллекции, которые относятся к категории «откровенных», они практически не скрывали мои ягодицы. Явись я в таком виде на общественный пляж, меня выдворили бы через несколько минут.

Глаза — зеркало души, так говорила мне мама. Сейчас глаза Блейка заметно потемнели, в них блеснуло желание. Он не стеснялся рассматривать меня с головы до пят, ласкал взглядом мою грудь, талию, спускался к бедрам и ягодицам и рассматривал ноги.

Наши глаза встретились, в моих он мог заметить волнение и тлеющий огонек возбуждения, в его глазах… Кажется я ошиблась, темные глаза позволяли плескаться в них многим эмоциям, но преобладало там не желание, а восхищение. Восхищение мной, моим телом, моими движениями, и кажется, даже моим дыханием.

Это было больше чем простая низменная потребность, больше чем влечение и симпатия. Так смотря на женщину, которую пришлось долго добиваться, и в конце концов удалось заполучить, не только тело, но и душу.

Это стало последней каплей для меня. Заметив эти благоговение и восторг в его глазах, а также удовлетворение тем, что девушка, которая ему нравилась теперь с ним, я пропала. Я поняла, что влюбилась в Блейка Джефферсона.

Меня накрыло волной радости и облегчения, как когда бежишь марафон и наконец-то видишь финиш. Чувствуется радость и эйфория от этого мгновения, и вот ты знаешь, что почти добралась до красной линии, как вдруг накрывает другим чувством: страх, что тебя успеет кто-то обогнать. Страх, что тот, кого ты любишь, не полюбит тебя в ответ.

Я отвела взгляд, чтобы Блейк не заметил перемены в моих глазах, схватила термоводолазку и натянула ее через голову, поскорее скрываясь от этого испепеляющего взгляда. Освободив волосы из плена эластичной ткани, я также быстро взяла костюм, но не тот на который нацелилась изначально, не светло-розовый, а голубой — моего любимого цвета. Не хочется терять время, лишний раз оставаться под нескромным вниманием этого мужчины.

Блейк

— Будешь хорошей девочкой, я дам тебе конфетку, — ухмыльнулся я, придерживая Джоанну за талию. Она установила новый рекорд по закатыванию глаз: двадцать раз за пять минут.

Ее тело: плечи, руки и ноги были очень напряжены, и стояла она на лыжах так, словно под ней были гвозди. Руками в перчатках она впилась в лыжные палки, держа их по бокам.

— А если я буду плохой девочкой? — спросила она, без какого либо сексуального подтекста во фразе, скорее это было сделано с вызовом, наперекор мне. И затем эта плохая девочка оглянулась на меня через плечо.

— Тогда никакого сладкого, — едва сдерживая улыбку, пригрозил я.

Джоанна фыркнула, потеряла бдительность и пошатнулась, чуть не поскользнувшись и не столкнувшись лицом с заснеженной землей. Но я вовремя придержал ее. Взгляд случайно упал на сексуальную попку, я чертыхнулся про себя и отвел взгляд на старушку неподалеку от нас медленно перебирающую лыжными палками.

Не хватало еще, чтобы мой готовый член упирался в задницу Джоанны.

— Хватит разговаривать со мной как с ребенком! — воскликнула она, заставляя мои губы сложиться в улыбке. — И почему ты привел меня на детскую трассу? Здесь же одни дети!

— Детский склон отличное место, чтобы научиться кататься, здесь ровное полотно, без резких поворотов, нет возвышенности, и на тебя не налетит какой-нибудь лыжник экстремал.

В этот момент мимо нас на полной скорости пронеслась шестилетка, окатив вихрем снега и меня и Джоанну. Девушка, заметив это зарычала. Я рассмеялся во весь голос.

— Вот видишь, здесь почти безопасно.

Она надулась и сложила руки на груди, лыжные палки, зажатые в ее руках, разъехались в стороны.

— Разведи руки, держать так лыжные палки небезопасно, как для тебя, так и для других людей, — сказал я, чуть надавливая на ее талию.

Джоанна громко цокнула, и я был уверен, закатила глаза в очередной раз, но послушала меня, возвращая руки к исходному положению.

— Я думаю, ты просто издеваешься надо мной, хочешь посмеяться. Ты специально привел меня к этому склону, — сказал она.

В груди что-то кольнуло, напоминание о разговоре с друзьями месячной давности, когда Джоанна отказал мне, и я решил, что доведу дело до конца, накрыло меня, лишая концентрации.