Она глотала некоторые буквы вместо «что-то» у нее получалось «чтоот».

— Рокси, а откуда ты родом?

Ее лицо посветлело.

— Огден, — ответила она, как раз в тот момент, когда официант поставил перед ней стакан с мохито. — Это в Юте.

И снова она пропустила букву и сказала «эт» вместо «это».

Не припомню, чтобы Джоанна так раздражающе разговаривала. Ее голос и интонации и манера речи была совершенно другими. А ведь она тоже была родом из Юты.

До меня, наконец, дошло, я ни разу не слышал, чтобы она разговаривала с ютским акцентом. Джоанна не глотала буквы и слоги, но часто тянула гласные, как говорят южане, как говорил Эрик.

Но как такое возможно, если она выросла в Солт-Лейк-Сити? Ее оправдания вроде «я подхватила от подруги» не работают. Как можно подхватить акцент? Подхватить можно какую-нибудь лихорадку, но точно не акцент.

Что-то с ней было не так. Слишком много тайн и загадок.

И как же меня это бесило!

Нет. Я не собираюсь думать о ней ни секунды. Она не стоит того.

— А ты откуда, Блейк?

— Нью-Йорк, — бросил я, даже не взглянув на девушку.

Я стал переворачивать в своей голове каждое воспоминание о ней, каждый разговор. Мне казалось, что при обычных вопросах она вдруг начинала теряться. Иногда она говорила вещи, которые никак не сходились с тем, что я видел своими глазами. А это значит, что Джоанна меня обманывала. Но только зачем бы ей делать это?

Обхватывая сочными губами трубочку, Рокси допила коктейль и слизала последнюю капельку напитка кончиком языка.

Она взглянула на меня томным, полным вожделения взглядом. Теперь она точно была готова. Девушка потянулась ко мне и хотела поцеловать, но я придержал ее за плечи, не позволяя сделать это.

— Обычно я не действую агрессивно, но ты похоже совсем не понимаешь намеков, Блейк. — Она, не стесняясь, коснулась своей ладонью моей груди, и стала опускать ее ниже, подбираясь к краю джинсов. — Хотя для человека с такой внешностью и, — ее взгляд скользнул на мою ширинку, — потенциалом, я думала, ты сам накинешься на меня.

Я смотрел в ее синие глаза и пытался отыскать там ответ. Подсказку, направление, хоть что-то, что помогло бы мне сейчас. Но, к сожалению глаза Рокси были пусты. От нее пахло духами, сладость которых, практически ощущалась песчинками на зубах. Ее словно искупали в сахарной патоке, и это совсем не привлекало меня.

Почему, в момент, когда симпатичная блондинка лезла ко мне, в готовности исполнить любое мое желание, я все еще думал о синеглазой Дикарке со скверным характером и частыми перепадами настроения?

Похоже, теперь я и не знаю, кто был моим типом. Ведь Рокси проделала столько манипуляций, чтобы, наконец, увести меня в уборную и сделать то, о чем она мечтала сейчас больше всего, но я не мог. Я не чувствовал ни капли возбуждения. Ни к ней, ни к кому-либо еще в этом зале.

Мне нужно было поговорить с Джоанной.

Я не могу отрицать что, последние несколько дней все мои мысли были о ней. А это значит, что мне сначала нужно сделать то, что я задумал, прежде чем перейду на других.

Я аккуратно снял руки Рокси с себя и ободряюще ей улыбнулся.

— Мне пора.

В ее глазах отразилось непонимание.

— Как пора?

— Возможно в другой раз, — пожал плечами я.

Она схватила меня за предплечье и сжала его, глаза ее наполнились яростью.

— Нет уж, Блейк, так просто от меня не уходят! — прорычала она.

Я небрежно скинул женскую руку и взглянул на Рокси усталым взглядом.

— Это мне решать, а не тебе, — бросил я напоследок и решил поскорее убраться наверх.

Чувствую, тупых шуток Эрика сегодня не избежать.

#_ftnref1 Речь идет об одноименном персонаже из американского мультфильма Олененок Рудольф 1998 года, который отличался от сородичей из-за красного светящегося носа, и постоянно привлекал к себе внимание, а также терпел насмешки от сверстников.

Джоанна

В кармане моих брюк зазвонил телефон. Мне не нужно было проверять его, чтобы понять, кто бы это мог быть.

Мистер Джефферсон, собственной персоной.

Я сбросила его вызов.

Опять.

Признаться честно я все еще чувствовала странную тяжесть внутри, после вчерашних слов Салли о том, что прямо под моим носом они занимались сексом.

То, что было между нами с Блейком, было фальшивым, по крайней мере, для меня. Я думала, что это будет легко. К тому же он сам все делал, он звал меня на встречи (не свидания), совершал первые шаги и оказывал всяческое внимание. Мне оставалось только отвечать ему взаимностью, фальшивой взаимностью, и не позволять самого главного. Это было проще простого, но я не справилась.

Всю ночь я не могла уснуть, думая о нем и Салли. Делали ли они это в моем отеле? Или Блейк возил ее к себе домой?

Я в отличие от нее никогда не была у него дома.

Эта картинка, яркой вспышкой стояла у меня в голове, иногда приходилось зажмуривать глаза до черных пятен и разноцветных бликов, но и это не спасало.

Я не дура, и предполагала, что он продолжает встречаться с другими девушками, но все же надеялась, что это не так. И сейчас я испытывала столько нового, чего мне не доводилось испытывать прежде.

Я чувствовала себя преданной, и ужасно злилась на Блейка, но больше прочего меня поглощала грусть. Это была необычная, вялая и меланхоличная грусть. Потому что я знала, что ничего не могу сказать ему, не могу упрекнуть его в измене, не могу назвать его лжецом и предателем. Блейк не изменял, он не обманывал и не предавал меня, потому что мы с ним не встречались.

Факт о нем и Салли должен был ничего не значить для меня, но я не могла избавиться от этого жалящего все мое нутро чувства. Я ревновала.

Нужно признать это.

Я ревновала, потому что Блейк мне нравился. Больше чем нравился.

Кажется, я хотела быть с ним по-настоящему.

Пора положить этому конец. Когда Блейк позвонит в очередной раз, я отвечу и попрошу, чтобы он перестал донимать меня этими звонками, а после он узнает правду.

Не думаю, что он сильно расстроится. Скорее посмеется надо мной и назовет идиоткой.

— Мисс Хэтфилд.

Я обернулась, голос Камиллы вернул меня в реальность: я стояла в фойе своего отеля.

Точно. Мне же нужно в ресторанный зал.

Видимо я так глубоко ушла в себя, что не заметила, как вышла из кабинета и спустилась вниз.

Взгляд скользнул по бледному лицу Камиллы: в глазах ее плескались  волнение, брови были нахмурены.

— Что такое?

— Я, — начала она, но тут же смолкла. — Вчера приходила Салли.

Моя бровь раздраженно дернулась, стоило вспомнить наш разговор с бывшей работницей.

— Знаю, — ответила я.

— Она вчера сказала. Вернее, — Камилла вздохнула и вытаращила на меня глаза, — не увольняйте меня, пожалуйста!

На секунду мне показалось, что Камилла расплачется.

— Тебя? Почему ты решила, что я хочу тебя уволить?

— Салли сказала, что вы знаете про наш с ней разговор, — она замахала руками. — Но все это было не со зла. Я поступила глупо. Мне жаль, что так вышло, я больше не буду позволять себе подобное поведение.

Я с трудом сдерживала улыбку.

Камилла думала, что я буду увольнять каждого, кто обсуждает меня и мою жизнь? В таком случае мне нужно уволить еще и Барбару и брата и маму и даже саму себя.

— Спасибо, Камилла. Я ценю, что ты решила извиниться. Но кто сказал тебе об увольнении? — спросила я.

— Салли сказала мне это. Вы узнали о том разговоре и уволили ее, а теперь по ее словам вы возьметесь за меня, — выпалила она.

Я покачала головой, возмущению не было предела.

Вот змея эта Салли!

— Камилла можешь быть спокойна, я не собиралась тебя увольнять, — успокоила я ее.

— Не собирались?

— Нет. И Салли была уволена не из-за разговора, а из-за того, что она крутила с нашими посетителями, но ты это итак знаешь, — взглянула я на нее с укором.