Из мыслей вырывает настойчивый стук в дверь. Закатываю глаза, ставлю чашку и иду открывать. Неужели Берфорт со своей французской куклой?

На пороге стоит Лиам с бумажными пакетами и улыбается во все тридцать два зуба, сверкая ослепительной улыбочкой.

— Привет-привет, сестренка, не ожидала, да? У тебя такое разочарованное личико… Думала, что это вчерашний красавчик?

— Привет, ничего подобного…

— Я же говорил, что он выпроводит ту барышню, ради тебя.

— Что?

Непонимающе хмурюсь, а братец бесцеремонно отталкивает меня и протискивается в дом, ставя пакеты на стол в кухне, при этом бубня:

— Ну да, когда я проснулся, Марта сказала, что рано утром Крис и забыл-как-ее-там-с-ужасным-акцентом уехали с чемоданами.

Это, действительно, странно. Разглядываю, что он притащил — куча вредной еды и пиво. Поднимаю бровь и перевожу на него взгляд.

— Ты еще несовершеннолетний пить пиво.

— Да брось, не будь занудой, — фыркает Лиам, плюхаясь на стул и открывая пачку чипсов. — Я думал, мы душевненько поговорим, ты поплачешься в жилетку…

— За пивом душевно разговаривают? — качаю головой и сажусь напротив, подтягивая коленку.

— Не только за пивом, а за более крепкими напитками.

— О боже, — протягиваю, прикрывая лицо ладонями.

— Я так старался, накупил всяких вкусняшек…

— Вредняшек, если точнее…

— …и готов выслушать тебя, — продолжает разглагольствовать братец, а я вздыхаю.

— Поверь, ничего нет интересного в этом, все скучно и банально.

— А как же горячий страстный секс?

Прыскаю и кладу голову на руки, а Лиам рядом подхватывает.

— Это будет напоминать Санту-Барбару, только в реальной жизни, а не на экране, — предупреждаю и строго смотрю на него.

— Ого… решила напугать меня?

— Да, но попытка с треском провалилась.

— А то! Итак, я весь во внимании, — сверкает нефритовыми глазами Лиам, а я возвращаюсь на два года назад в Париж…

***

Пьянствовать с младшим братом весь день напролет — не самая лучшая идея в мире, но после «душевных разговоров за пивом» мне стало легче (или это все алкоголь, который я не пила уже… не помню когда). С Лиамом мы уснули обнявшись на моей кровати, но из оков сна вырвал шум, гам и стук в дверь. За окном только светало, но кто-то настойчиво ломился в дом. Голова гудела, тело затекло из-за навалившегося на меня «легкого» братика, но пришлось вставать и спускаться вниз, дабы посмотреть, кого принесла нелегкая.

Но сон, как рукой сняло, когда я поняла, что это репортеры, и не один или два, их была тьма, даже не требовалось дверь открывать.

Куча вопросов заполнили не совсем проснувшиеся мозги, а тело быстро неслось верх по ступенькам.

— Лиам. Лиам. Мелкий алкаш, просыпайся, у нас проблемы, — я трясу брата за плечо, но он только отмахивается, сгребает подушку и накрывается одеялом — просто отлично!

— Теперь я буду знать, что пить с тобой противопоказано, — резко откидываю одеяло на пол, а парень стонет в ответ:

— Меган, ты жестокая…

— Там за дверями более жестокие и ужасные люди, поверь мне, — шиплю и осторожно выглядываю в окно — лучше бы не делала этого, потому что создалось впечатление, что пресса решила слететься со всего мира, а не только Лондона.

— Что? Ты о чем? — бормочет Лиам, пытается поднять одеяло, но я выхватываю его и показываю на окно.

— Там репортеры, хренова туча репортеров, понимаешь? И они пришли не просто так…

— Какого хрена?

— Мне бы тоже хотелось знать, но думаю, я догадываюсь уже, что им надо, — вздыхаю и иду в ванную.

На душ времени нет, поэтому быстро чищу зубы, расчесываю волосы и переодеваюсь в свежую одежду — братец уже проснулся и наматывает круги по комнате, бурно разговаривая с кем-то по телефону.

— Да, хорошо, мы ждем, — он смотрит на меня и говорит: — Папа сказал, чтобы мы не высовывались, их постараются разогнать в течение часа.

— Хотела бы посмотреть на это зрелище… — сажусь на кровать и упираюсь головой о стенку — час от часу не легче.

— Отец разберется с этим, — говорит Лиам, устраиваясь рядом.

— О, я не сомневаюсь, но что-то мне подсказывает, что это не все…

Открываю глаза и несусь вниз, перепрыгивая через ступеньку. Хватаю пульт и включаю телевизор — на новостном канале мой дом и вся орава, которая собралась за окнами. Внутри холодеет, но я прислушиваюсь к тому, что говорит дикторша. Лиам тоже удивленно смотрит на экран плазмы.

— Как передает наш корреспондент, бывшая супермодель Меган Миллер на самом деле внебрачная дочь известного бизнесмена Уильяма Джея…

— О боже… — произношу одними губами и опускаюсь на диван. Как они это вынюхали вообще? Переключаю дальше, но на каждом канале одно и тоже, будто это новость года. Выключаю и сглатываю ком, ставший в горле.

— Хорошо, что этого не видит дед, — протягивает Лиам, поднимаю на него вопросительно глаза, а он поясняет: — Он умер полгода назад и если бы узнал… Но еще есть моя мамочка, и думаю, что она уже летит на всех парах в Лондон.

— Просто поверить не могу… — шепчу и массирую виски. Встаю и направляюсь на кухню. — Будешь кофе? Моя голова сейчас просто взорвется, а день только начался.

— Слушай, да тут интернет только и кишит новостями о тебе, — хмыкает рядом Лиам, опускаясь на стул с телефоном в руке. — Ты только послушай. «Бывшая супермодель Меган Миллер, на которую было совершенно покушение в прошлом году, оказалась дочерью Уильяма Джея — известного магната и миллиардера. Четырнадцатого июня прошлого года на Меган Миллер напало трое злоумышленников. Девушка попала в больницу и впала в кому, после полученных черепно-мозговых травм, а неизвестные скрылись, но в течение пары дней их личности стали известны… бла бла бла… Меган Миллер провела больше года в больнице Нью-Йорка, борясь за жизнь после комы, в которой пробыла шесть месяцев. Девушка покинула мир Высокой моды, хотя на протяжении пяти лет считалась одной из востребованных и высокооплачиваемых моделей, и перебралась в Лондон, откуда родом. Но как сообщает достоверный источник, она оказалась дочерью известного бизнесмена и владельца инвестиционной компании «Джей Холдинг Групп» Уильяма Джея…» — Лиам прерывается и качает головой, — это какой-то…

Кидаю взгляд на окна, но, кажется, там все по-прежнему — кровопийцы ждут сенсации, что я выйду исповедоваться. Не дождутся. Шум и гам прерывает вой сирен, мы с Лиамом переглядываемся и подходим ближе, выглядывая, что творится снаружи: больше десятка полицейских машин остановилось, окружило репортеров и дом — похоже на какой-то перехват преступника. Не прошло и тридцати минут, как за дверями никого не осталось, кроме истоптанного газона — ему, бедняге, досталось больше всего. Мой телефон начинает звонить, от неожиданности перепугано подпрыгиваю и смотрю на экран — Николас.

— Привет.

— Привет, звезда дня, — говорит художник, — не успел я проснуться, включить новости, как везде ты.

Брат вопросительно смотрит, но я качаю головой и иду в гостиную, устраиваясь в кресле.

— Да-а-а… Как они не снесли дверь с петель.

— Тебе там моральная помощь не нужна? — шутит Бредли, но я понимаю, что он переживает.

— Со мной Лиам, — вздыхаю и перевожу взгляд на парня, который примостился рядом на диване и «развесил локаторы».

— Лиам?

— Мой… младший брат, — вздыхаю и закатываю глаза.

— Так это правда? — удивляется художник. — Я думал «утка».

— Нет, это правда, но она выплыла совсем недавно… Точнее… Ох, просто это все неожиданно.

— Чувствую, что выставка пройдет… очень бурно и не без папарацци, — произносит Бредли. Еще и выставка… Как я могла забыть? Хорошо, что она через пару дней. Может, как раз этот цирк уляжется, в чем сильно сомневаюсь, но надежда умирает последней, как говорится.

— Ее можно перенести?

Представляю, каково Николасу — он-то совершенно ни при чем.

— Боюсь, что нет, аренда галереи оплачена, как и реклама… — говорит грустно художник и добавляет: — Прости.