Кроме подногтевого содержимого, эти доказательства можно обнаружить на половом члене подозреваемого (кровь, сперма, слюна, эпидермис, влагалищный, прямокишечный или ротовой эпителий, элементы кала, микрочастицы с одежды жертвы). Материал с полового члена целесообразно изымать лишь в первые трое суток после полового акта (per vaginum, per os, per rectum).
Для изъятия материала с полового члена берут мазки-отпечатки с полового члена, а также смывы. Для приготовления мазков-отпечатков слегка увлажненные водой предметные стекла (3 – 5 штук) прижимают круговыми движениями к различным участкам полового члена, кроме области головки, прилегающей к уретре. Предметные стекла для мазков должны быть новыми или хорошо отмытыми, их необходимо обезжиривать содержанием в смеси Никифорова (96% этиловый спирт пополам с этиловым эфиром), просушивать. К мазкам-отпечаткам прилагается содержимое дистального участка уретры. Для этого спичку, с намотанной на неё ватой, вводят в уретру на 1 см.
Для смывов кусочек марли размерами 3×3 см или чуть больше, но не более 5×5 см, слегка увлажняют его водой; затем протирают марлей все участки полового члена на головке подальше от уретры, за головкой, внутренний листок крайней плоти и ствол полового члена. Руки врача должны быть в чистых резиновых перчатках.
После проведения смыва марлю расправляют на чистом обезжиренном предметном стекле вверх поверхностью, которой проводили смыв, и высушивают в естественных условиях. Высушенный материал покрывают другим обезжиренным предметным стеклом, упаковывают в белую неворсистую бумагу, маркируют, опечатывают и вместе со срезами ногтей подозреваемого передают следователю с надлежащим процессуальным оформлением.
Высушенные объекты не следует упаковывать в полиэтилен или герметично закрывающуюся стеклянную посуду без предварительной их упаковки в гигроскопичные бумажные пакеты, так как даже небольшая влажность предметов приводит к загниванию объектов, что делает невозможным обнаружение доказательств. Изъятый объект, контрольный образец предмета-носителя (смывы или соскобы), контрольный чистый участок марли, которая использовалась для смывов, всегда надо упаковывать отдельно друг от друга.
Всё вышесказанное не противоречит и соответствует УПК РФ. Чем раньше производится изъятие доказательств биологического происхождения, тем больше шансов в раскрытии преступления; в первые часы наблюдается наибольшая выявляемость доказательств, далее шансы быстро сокращаются. Выполнение остальной работы по проведению судебно-медицинской экспертизы следователь в случае возбуждения уголовного дела поручит судебно-медицинскому эксперту.
Там, где есть возможность, специально подготовленный судебно-медицинский эксперт (п. 70 Приказа Минздравсоцразвития №346н от 12.05.2010 г.) должен первым осматривать потерпевших. В необходимых случаях, когда жертва сексуального насилия первично поступает в стационар, целесообразно сразу информировать об этом правоохранительные органы, если пациент не запрещает врачу предоставление им такой информации, а к проведению манипуляций по оказанию медицинской помощи подключить судебного медика, если для этого есть возможность, и тот может незамедлительно прибыть в стационар по распоряжению следователя.
Диагностические критерии педофилии – клинические и правовые проблемы
ВВЕДЕНСКИЙ Георгий Евгеньевич —
доктор медицинских наук, профессор,
ДЕМИДОВА Любовь Юрьевна – кандидат медицинских наук,
КАМЕНСКОВ Михаил Юрьевич – кандидат медицинских наук Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии (ФГБУ «ФМИЦПН» Минздрава России), г. Москва
[битая ссылка] http://1sexology.ru/10-diagnosticheskie-kriterii-pedofilii-klinicheskie-i-pravovye-problemy/
В последние годы Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) ведет активную работу по созданию МКБ 11-го пересмотра, в которой могут принять участие специалисты в области здравоохранения из всех стран-участников. Не столь давно была принята и новая версия американской классификации DSM-5, в опоре на которую часто и строятся рубрики МКБ.
К настоящему моменту на сайте ВОЗ представлена бета-версия будущей МКБ (ICD-11 Beta Draft) [1]. В соответствии с новыми рекомендациями предлагается разделить понятия парафилий и парафильных расстройств. Парафилии увязываются с социально неопасными формами аномального сексуального поведения, например фетишизмом, трансвестизмом, садомазохистскими формами половой активности, практикуемыми по обоюдному согласию и т.п., которые не следует рассматривать как психические расстройства, чтобы не стигматизировать лиц с «нетипичными» сексуальными формами деятельности [2]. Следует отметить, что данные расстройства уже были исключены из официального списка психических расстройств в нескольких европейских странах [3]. Однако связь диагноза парафилии непосредственно с содержанием или социальной опасностью поведения означает отрыв от принципов психопатологической диагностики.
Парафилические расстройства характеризуются «продолжительными и интенсивными паттернами атипичного сексуального возбуждения, проявляющимися в сексуальных мыслях, фантазиях, побуждениях или поведении, объектом которых являются лица, чей возраст или состояние свидетельствуют об их нежелании или неспособности дать согласие. Для диагностики расстройства индивид должен действовать в соответствии с этими мыслями, фантазиями, побуждениями или испытывать из-за них значительный дистресс. Аналогичные паттерны возбуждения в случае единичных эпизодов поведения или при обоюдном согласии партнеров могут диагностироваться как парафилические расстройства только в том случае, когда они оказываются связаны со значительным дистрессом (который не должен быть результатом отказа/страха отказа в получении сексуального удовлетворения со стороны других людей) или со значительным риском травмирования или смерти» [1].
Таким образом, диагностические критерии расстройств сексуального предпочтения (парафилических расстройств) по сути остались без изменений. В них входят наличие длительно сохраняющихся сексуальных фантазий, побуждений, включающих аномальную сексуальную активность; действия в соответствии с этими побуждениями или значимый дистресс из-за них. Однако сохранение существующих критериев в неизменном виде оставляет перед научным и правовым сообществом целый ряд трудноразрешимых вопросов, прежде всего, в контексте постановки диагноза педофилии.
Во-первых, остается неясным, что в данном случае вкладывается в понятие «действия», и попадает ли под эту категорию мастурбация. Возникновение фантазий в литературе рассматривается как латентный этап аддикции, этап формирования первичного зависимого паттерна, и не оценивается как признак синдрома психической зависимости [4]. Однако отдельными исследователями произвольное фантазирование, которое при парафилиях может сопровождаться мастурбаторной активностью, оценивается как своего рода суррогатная форма реализации аномальных желаний [5].
Кроме того, вторая часть критерия, касающаяся необходимости наличия у индивида дистресса из-за своего влечения, выводит из поля зрения специалистов целый спектр психосексуальной патологии, в том числе и социально опасных форм парафилий (садизм, педофилия) с эгосинтоническим к ним отношением, что лишает возможности пациентов получать соответствующую медицинскую помощь, хотя для таких индивидов риск совершения противоправных действий значительно выше, чем у лиц, имеющих критическое отношение к расстройству. По этой же причине крайне затруднительным становится предупреждение значительной части противоправных сексуальных действий.
Таким образом, в существующих классификациях делается акцент на аддиктивном поведении, что искусственно упрощает медицинский подход к данной проблематике и оставляет за рамками рассмотрения те клинические нарушения, которые наблюдаются еще до появления девиантного поведения, поскольку во многих случаях еще до первой реализации девиантной потребности у аддикта происходит формирование аномальных поведенческих схем на идеаторном уровне. Возможно, такой подход объясняется тем, что при обсуждении аддикций подразумевается в первую очередь импринтинговый механизм их формирования [6], сосредотачивая внимание специалистов на изучении именно поведенческой составляющей.
