Мозаичные девиации чаще характеризуют некоторые черты аномального сексуального поведения, которые сопровождают нормальную сексуальную активность. При этом может иметь место сочетание либо временное чередование различных сексуальных девиаций.

Как и во втором случае, характер девиантного поведения определяют экзогенные влияния. Фактором «почвы» в этом случае часто являются психопатии, различные уровни олигофрении, вялотекущая шизофрения, деградация личности при хроническом алкоголизме или наркомании.

Выявлены четыре основных варианта отношения человека к своим девиантным сексуальным наклонностям, накладывающим отпечаток на существование индивида в целом:

1. Признание

Фактически это – признание личностью своих сексуальных особенностей. Оно в определенной мере защищает личность от глубоких переживаний, приводящих к неврозам и депрессиям. В таких случаях к врачам за помощью не обращаются («я такой, как есть, и таким хочу остаться…») Чаще этот вариант наблюдается при таких девиациях, которые могут быть приемлемы партнером (гомосексуальность, трансвестизм, садомазохистские наклонности). По этой причине он не влечет за собой сильных психических травм, переживаний; не наблюдается и попыток самоубийства.

2. Согласие

Здесь речь идет не о признании, а о частичном примирении человека со своими особенностями. Согласие характеризуется противоречивым отношением человека к своим сексуальным особенностям: с одной стороны, он смиряется с ними, с другой – оценивает их как предосудительные, недостойные. В силу этого человек имеет силы и возможности для регулирования своих сексуальных потребностей: он может удовлетвориться лишь фантазиями, либо определенными сексуальными партнерами. От окружающих эти особенности чаще всего скрываются. Девиантные особенности чаще всего сопровождают обычную, нормальную сексуальность. Например, в супружеской паре сексуальные потребности удовлетворяются нормальным образом, в то время как в контактах с проститутками проявляется девиация.

3. Защита

Здесь речь идет о возникновении у индивида психологической защиты перед не принимаемыми личностью собственными сексуальными наклонностями.

Возникает внутрипсихический конфликт: влечение противоречит моральному противодействию. Так как чаще всего полностью влечение подавить не удается, отклонения в сексуальности переживаются как нечто чуждое личности, они противопоставляются всем остальным чертам и качествам человека. Поэтому мягкий, добродушный, робкий и стыдливый человек в сексе часто проявляет садистские наклонности.

В крайних случаях попытки защиты от собственных наклонностей могут привести к самоубийству. Подобное трагическое решение проблемы отмечается у людей высоконравственных или верующих, когда искренняя вера или высокие нравственные позиции не могут совмещаться с аномальными сексуальными потребностями.

4. Вытеснение

Данный механизм описан психоаналитиками. Полное подавление сексуальных склонностей достигается за счет их перевода в несексуальную сферу жизни человека. Например, если мужчина полностью подавляет садистские наклонности, его сексуальная жизнь протекает без отклонений, но по отношению к близким людям его поступки носят неосознаваемый, но явно садистский характер. Вытесненная гомосексуальность может проявляться только как исчезновение потенции при попытке гетеросексуальных контактов.

История и особенности отечественной сексологии

ЩЕГЛОВ Лев Моисеевич —

доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент Международной академии информатизации (ЮНЕСКО), академик Национальной академии ювенологии, президент Национального института сексологии (г. Санкт-Петербург)

[битая ссылка] http://1sexology.ru/7-istoriya-i-osobennosti-otechestvennoj-seksologii/

Формирование российской государственности и общественного сознания начиналось отнюдь не с жестких моральных запретов и ограничений. Наряду с христианской аскезой всегда существовала народная карнавальная культура, восходящая к древнеславянскому язычеству, с далеко не пресным отношением к эротике.

Древнерусская сексуальная культура плохо известна не потому, что ее не было, а потому, что отечественная цензура, как царская, так и советская, блокировала все попытки исследования этой темы. Так, по данным И. С. Кона, составленный Владимиром Далем в середине ХIХ в. сборник «Русские заветные пословицы и поговорки», впервые был опубликован только в конце ХХ века, притом в Гааге. Широко известные эротические сюжеты Александра Афанасьева «Русские заветные сказки» автор сам переправлял для издания на Запад. А большая рукопись А. Афанасьева «Народные русские сказки. Не для печати. Из собрания А. Н. Афанасьева.1857 – 1862» впервые опубликована полностью только в 1997 г.

Понятно, что в советское время цензурные ограничения были жестче и фактически проявлялись в форме тотальных запретов.

Разрозненные публикации об истории отечественной сексуальной культуры и специфике, складывающейся научной концепции, появились лишь в начале 90-х годов ХХ века в постперестроечной России (И. С. Кон, Г. С. Васильченко, Д. Л. Буртянский, В. В. Кришталь, С. Т. Агарков, Л. М. Щеглов).

К специфике сексуальной культуры в России И. С. Кон относит ряд особенностей. Это:

Фактическое отсутствие как понятия, так и феномена, частной, личной, индивидуальной жизни. Этот факт объясняется длительным существованием крепостного права и сельской общины при полном подчинении деспотическим государственным институтом. Никаких, даже зачаточных проявлений гражданского общества и общественного мнения как инструментов воздействия на государство, не существовало.

Все новое в русском обществе внедрялось сверху государственным давлением. Индивидуальные варианты поведения в этой обстановке не допускались и блокировались, что исключало разнообразность подходов к пониманию сексуальной культуры.

Контраст и противоречие между официальным, «высоким», антисексуальным отношением к человеку и «низким», бытовым, «вульгарным» взглядом народной культуры были выражены на Руси гораздо ярче, чем на Западе.

З. Фрейд отмечал амбивалентность как основное свойство и специфику русского человека. Особенностью русской сексуально-эротической культуры стали прежде всего противоречивость и неоднозначность.

Так русское общество с начала своего возникновения и фактически до сих пор является достаточно патриархальным с сексистскими установками на подчиненность и некую неполноценность женщины. Где еще можно найти поговорки: «Курица – не птица, женщина – не человек», «Бьет – значит любит»? В то же время в русской истории женщина всегда играла значимую роль не только в семейной, но и политической жизни общества (княгиня Ольга, царевна Софья). Общеизвестен психоаналитический взгляд на глубинную женственность русского национального характера, которая определяет вечное ожидание суженого, жениха (Н. Бердяев). Вот и приходят женихи от чужеродных Рюриковичей до своих Лжедмитриев и Жириновских.

Бессознательная женственность русского характера определяет отождествление многих значимых понятий с образом женщины («Родина – мать», «Мать – сыра земля», «Как невесту Родину мы любим, бережем как ласковую мать»).

Учение Фрейда о бессознательном как глубинной сути психики человека Карл Густав Юнг дополнил представлениями об архетипах, о коллективном бессознательном, определяющем общие черты расы, народа, сообщества. Согласно представлениям К. Г. Юнга, кроме изначальной женственности, другой российской архетипией является подспудное стремление к абсолюту наряду с пренебрежением к реальности, обыденности и конкретикой бытия. Россия оживает при великих потрясениях, средний спокойный строй жизни у нас не получается. Грабить богатых на Руси грехом не было никогда. Пугачев, Разин и Дубровский – предки экспроприирующих большевиков…

Отношение к сексу в нашей стране не избежало этих закономерностей. Крутые повороты и рывки, попытка изменить общественное мнение к противоположному, поиски абсолюта в отрыве от реальности стали достаточно характерны для формирования отечественных общественных взглядов на секс, любовь, эротику.