На Женьке было серо-голубое трикотажное платье без особых изысков. Но оно так мягко и непринужденно подчеркивало все изгибы ее ладной фигурки! Под платье она надела специальные трусики – узенькие, чтобы не портили силуэт, серые колготки и универсальные черные туфли на каблуках.

Волосы за неимением времени просто свернула в гульку и заколола шпильками. Теми самыми – с серебряными звездочками. Из украшений надела только Ромкины подарки – цепочку поверх платья и серьги.

Она присела на край дивана и ласково потрепала Ромку за плечо:

- Вставай! Уже одиннадцать скоро! Пора старый год провожать.

- Чем провожать… - не разлепляя век, буркнул он. – Пинками выгонять разве что. У нас даже хлеба нет!

- Хлеба действительно нет! – нежно промурлыкала Женька. – Но есть кое-что другое.

- Зрелища что ли? – Ромка с любопытством приоткрыл глаза и посмотрел на нее. – И впрямь классно выглядишь! Какая же ты красивая, Женечек! Согласен на тебя в качестве новогоднего блюда. И выспался как раз. Иди ко мне…

Он взял ее за руку и потянул на диван, но Женька со смехом вывернулась:

- Сладкое – на десерт! Вначале основные блюда.

- И что у нас теперь называется… - игриво начал Ромка, но вдруг заметил нечто за ее спиной и растерянно умолк на полуслове: - Это что – кактус?!

Женька обернулась. В углу комнаты действительно красовался высоченный разлапистый кактус из Сонькиной оранжереи. Еле дотащила его проклятого, чуть не уронила!!

Кактус был щедро увешан елочными шарами, серебристыми дождиками и блестящей мишурой. Табуретка, на которой он стоял, и сам цветочный горшок были обернуты старой серебристой шторкой, землю у корней Женька укрыла толстым слоем ваты, разбросав по ней пластиковые снежинки.

- Елка! – тоном, не терпящим возражений, заявила она. – Новогодняя. Живая.

И, поймав Ромкин скептический взгляд, гордо изогнула бровь:

- Сам подумай. Зеленая? Зеленая! Колючая? Колючая!! Плюс – зимой и летом одним цветом. Значит, елка.

- Аргументы приняты. – Подавился смехом Ромка. – И вообще, раз начальник сказал «елка», то никаких кактусов!

- Раз-два-три, ну-ка елочка гори! – громко провозгласила Женька и воткнула вилку гирлянды в розетку.

По стене побежали веселые разноцветные огоньки, засветился и сам кактус-елка, на верхушке его ярко загорелась красная звездочка.

- Настоящий Новый год! – растроганно вздохнул Ромка. – Как в детстве. Умеешь ты удивлять, Сусанина-Илларионова! Кстати, чем это так вкусно пахнет?!

- Прошу к столу! – улыбнулась она. – Только помоги его к дивану придвинуть, мне одной тяжело.

Ромка послушно вскочил с постели, развернулся и… замер.

Стол был застелен праздничной скатертью. Тарелочки, стаканы, бокалы и рюмочки расположились в полном соответствии с правилами сервировки. Рядом с тарелками, на вырезанных из салфеток снежинках, лежали столовые приборы. В центре возвышалось несколько графинов с напитками.

Но главным было другое. Стол натурально ломился от еды!

- Что это?!! – ошеломленно выдохнул Ромка и даже поморгал глазами, словно проверяя – настоящий это стол или призрачный.

- Интересует конкретное блюдо? – довольно улыбнулась Женька, подходя к столу. – Или все назвать? Пожалуйста! Вот картошка, запеченная в тимьянном масле…

Она указала рукой на глубокий салатник, наполненный полупрозрачными, почти янтарными картофельными дольками:

- Рядом котлеты мясные, из говядины со свининой. Пирожки жареные, дрожжевые, двух видов – с печенью и капустно-грибные. Печеная грудинка – с чесноком и острыми специями. Соленья всевозможные, само собой. Даже торт есть!

- Торт?!

На хрустальной подставке действительно красовался настоящий торт – круглый, щедро политый кремом, украшенный консервированными вишней и половинками абрикосов.

Но Женька с особой гордостью пододвинула к Ромке продолговатое блюдо, где лежали хитрым способом нарезанные лепешки с разнообразными начинками:

- Лаваш с красной рыбой, лаваш с острой закуской из баклажанов и спаржи, лаваш с грибами и главное – лаваш с красной икрой!

Тут она поймала Ромкин очумелый взгляд и вздохнула:

- Но традиционных «оливье» и «селедки под шубой» нет. И хлеба тоже нет.

- Лаваш тоже хлеб… - Ромка сглотнул слюну. – Дрожжевые пирожки тем более.

И, обернувшись, посмотрел на Женьку, словно на… волшебницу?.. фею?.. спустившуюся с небес богиню?

- Женечек… а ты… что… как… - пытался он сформулировать мысль и вдруг уткнулся взглядом в лаваш с красной икрой: - Ты же говорила, что не можешь видеть красную икру?! Сразу на смех пробивает? Про лаваш вообще молчу.

- Решила, что тридцать первое декабря – отличная дата, чтобы оставить в прошлом глупые предрассудки! – бесшабашно отозвалась Женька и улыбнулась: - Пора отмечать, без пяти одиннадцать.

Они подтащили стол к дивану, и Ромка по-быстрому переоделся: натянул темно-синие молодежные брюки с ассиметричными карманами и тоненький свитерок, на спине с принтом персонажа из компьютерной стрелялки.

«Мальчишка совсем… - вздохнула про себя Женька. – И худющий».

И положила ему на тарелку еды – много.

Ромка налил Женьке сладкой наливки, себе – настойки. Выпили за уходящий год – поблагодарили за все хорошее и волшебное, что в нем было: за судьбоносную встречу в самолете, безумный курортный роман и счастливые символы «I-ЕТ №891261». Ромкина тарелка как-то внезапно опустела, но Женька была начеку и сразу же наполнила ее снова.

- Вкусно как! – причмокнул Ромка, откусывая пирожок. – Все – высший пилотаж: и котлеты, и мясо, и картошка. Ладно, признавайся уже, я морально готов.

- К чему?!

- Что женился на фее, - подмигнул Ромка, наливая Женьке в высокий стакан абрикосовый компот. – Которой в приданное досталась волшебная скатерть-самобранка. Я же видел твой пустой холодильник! И из дома ты не выходила. Откуда такой пир на весь мир?

- Да какой там пир… - зарделась Женька то ли от выпитой наливки, то ли от Ромкиных восторженных похвал: - Обычный скромный ужин. По старинной русской традиции поскребла по сусекам: овощи были, в морозилке нашла фарш, печенку и кусочек грудинки. Рыбу, икру и грибы ты привез. А уж вода, мука и растительное масло для теста в любом доме найдутся.

- А торт?

- Чайный пирог. Проверенный рецепт с тех времен, когда приходилось считать каждую копейку: стакан крепкого чая, кислое варенье – брусничное идеально подошло! Плюс масло – любое, можно даже подсолнечное, плюс мука.

- И впрямь бюджетный вариант, - согласился Ромка, уминая очередную котлету.

- А на вкус не отличишь от знаменитой «фруктовой рапсодии» из элитной кондитерской! – рассмеялась Женька. – Крем классический – сливочное масло со сгущенкой.

- Не любитель сладкого, но твой шедевр оценю. Позже. Вначале еще этих чудесных солений попробую! – он плеснул себе еще настойки и наколол на вилку крошечный патиссон. – Откуда такая красота?

- Папа с мамой на огороде вырастили!

Ромка залпом выпил настойку и посмотрел на Женьку:

- Кстати, когда родителям признаваться будем? И твоим, и моим.

- Завтра, наверное… А лучше – послезавтра! Соскучилась по тебе очень, хочется вдвоем побыть. К тому же, мои папа с мамой уже в возрасте, им сразу на голову радикальные новости вываливать нежелательно. Подготовить надо. Я уже потихоньку начала: написала, что сегодня в гости не приду, потому что встречаю Новый год с любимым человеком.

- И что они?

- Пожелали счастья, конечно же! – улыбнулась Женька.

Про Антона, естественно, распространяться не стала. Зачем портить такой замечательный вечер? Успеется.

- Я своим утром позвонил, поздравил. Когда в Курске очередную авиа-попутку ждал. И друзьям-родственникам в соцсетях новогодние посты написал. Но про то, что в Москву лечу – пока никому не признавался.

Ромка придвинулся ближе к Женьке, обнял ее за плечи: