Слез действительно не было, как и обещала. Глаза были сухими и горячими, как песок в пустыне.

Домой Женька добиралась, словно в тумане.

Спроси кто, какая была погода, как долго ждала на остановке, цвет маршрутки, много ли было людей в вагоне метро – не вспомнила бы ничего. На смену боли и обиде в душу пришла пустота - вакуум, совершенное ничто, разлилась ровным слоем, затопляя все чувства и мысли.

Родители еще не вернулись с дачи. Женька на автомате переоделась в халат, наконец-то отправила смс Соньке. Затем завалилась на кровать и несколько минут просто смотрела в потолок: на люстре висела, покачиваясь, тонкая паутинка, от угла бежала еле заметная трещина в форме зигзага.

«Вот такая загогулина! – вздохнула Женька. – И не знаешь, что теперь и делать. Точнее, делать ничего не хочется. Абсолютно».

Размышления прервал звонок в дверь.

«Родители ключи забыли что ли?» - недовольно подумала Женька и пошла открывать.

За дверью стоял Стас с коробкой шоколадного зефира.

- Слышь, Жендосик, тут такое дело… - неуверенно пробормотал он. – Мне надо тебе кое-что сказать. Только сразу не ругайся, ладно?

«Пришел Машку своего сватать!» - поняла Женька и скептически усмехнулась.

Но потом перевела взгляд на коробку:

«А, может, если наесться сладкого – полегчает? Как говорится – подсластить пилюлю? Раньше, по крайней мере, помогало».

- Ладно, прямо сразу не буду! – вслух пообещала Женька. – Заходи, чая попьем.

Она было вытащила из шкафа коробку с чайными пакетиками, но потом передумала и заварила чай по настоящему: в фарфоровом чайничке с мятой и сушеными листьями малины. Достала мед, батон, порезала сыр и копченую колбаску.

- Мне две ложки сахара! – напомнил Стас.

Женька молча выполнила его просьбу и ухватила их коробки зефиринку:

- Слушаю!

Сосед отхлебнул чай, похвалил и застенчиво отвел взгляд:

- Поверь, вовсе не собирался лезть в твою личную жизнь, но… Скажи, Ромео-то звонил?

«Точно Машку пролоббировать хочет! – вздохнула про себя Женька. – Пытается исподволь оценить его шансы».

Зефир показался безвкусным, словно сырая картошка. Говорить про Ромку не хотелось, но Женька решила сразу поставить все точки над «ё» и больше к этой теме не возвращаться.

- Звонил, - подчеркнуто спокойно произнесла она. – Точнее, я его сама набрала. Загулял Ромка – баб меняет, как перчатки. У него там и медсестра, и повариха и даже летчица… точнее, вертолетчица! Открытым текстом мне в этом признался. Короче, расстались. Официально.

- Ого! Сочувствую.

Стас помолчал, почесал подбородок. Потом взял с тарелки кусочек колбасы и вдруг улыбнулся:

- Но тогда так ему и надо! Заслужил. Зачем тебе это хамло? Ты с ним по нормальному пытаешься, по-человечески, а оно тебе хамит прямо в глаза. Тут никто не выдержит.

«Это он измены хамством называет что ли? – удивилась Женька. – Надо же деликатный какой! А по мне это предательство. И точка».

- Сразу же сказал – в пешее эротическое твоего Ромео! – убежденно продолжил сосед. – Не стоит тратить время на откровенное дерьмо. Вокруг хватает достойных мужиков. Тот же Машка, например…

«Какой же Стас предсказуемый! – вздохнула про себя Женька. – Сразу же догадалась, что он Машку рекламировать пришел!»

- Спасибо за участие! – твердо произнесла она вслух. – Но у меня нет ни сил, ни настроения обсуждать Марио, Рому или кого-то еще. Дай прийти в себя.

Потянулись дни – серые, однообразные, похожие один на другой, как две капли воды. Грязной воды. Из осенней лужи.

Деревья окончательно облетели, яркий ковер из листвы побурел и выцвел, медленно превращаясь в перегной. Или был собран дворниками в кучи и вывезен на полигон. Зарядили заунывные дожди, развезли по миру слякоть и грязь.

Женька продолжала жить по инерции: ходила на работу, в магазин, даже салон красоты периодически посещала. Ночами в подушку не рыдала и на жизнь не жаловалась.

Просто перестала улыбаться. Дурачиться, шалить, восторгаться красотами природы. Впрочем, восторгаться особо было нечем: за окном стояла поздняя осень во всей своей серости, промозглости и неприглядности.

«Внешняя картина мира полностью совпадает с внутренней, - мрачно шутила про себя. – Гармония».

Подругам, обеспокоенным ее состоянием, ответила кратко:

- Рассталась с Ромой. Но говорить об этом пока не хочу. Позже, все позже.

И Сонька с Галиной, понимающе переглянувшись, отстали. Хотя у них и без того хватало семейных забот: у Линкиной малышки резались зубы, и она ночами не давала родителям спать, Сонька со Славой затеяли ремонт. В общем, было не до Женьки.

Мама тоже заметила угрюмость дочери, но объяснила по-своему:

- Конечно, девчонки все замужем, одна ты в девках осталась! Я ведь сразу говорила, что оно неспроста, а теперь и знающие люди подтвердили. Но да ладно, спохватились вовремя – через две луны все наладится. Главное, продолжать.

Женька ничего не поняла из этого разговора. Но у нее в дополнение к расческе пропали носовой платок и заколка-прищепка.

«Совсем рассеянная стала! – сокрушалась она. – Все теряю».

Папа продолжал кипучую деятельность, но на вопрос дочери – «на работу устроился что ли?» ответил уклончиво:

- Тружусь, но не в штате. На перспективу работаю: для тебя, для будущих внуков. Хочется сделать по максимуму, пока есть силы и средства.

Женька хотела было сказать, что внуки еще неизвестно когда появятся и появятся ли вообще, а на себя она и сама вполне зарабатывает. Но встретилась с отцом взглядом и промолчала.

«Папа – деятельная натура, - поняла она. – Хочет чувствовать себя нужным и полезным. И так за время болезни измаялся. Пусть работает, раз ему это в радость».

На Ромкину страничку Женька продолжала заглядывать по привычке, но там ничего не менялось. Он заходил еще пару раз после их разговора, а потом снова исчез: то ли опять был без связи, то ли просто забросил соцсети.

«Некогда ему! – язвительно думала Женька. – Надо же медсестру лечить, повариху жарить. Главное, про защитные артефакты не забывать – чтобы летчица не залетела!»

Но почему-то встречаться взглядом с Ромкиной аватаркой не могла. Удивительное дело: заглавное фото в соцсетях он не менял, но в глазах у Ромки теперь читалась грусть – глубокая и безысходная.

«Чего только не придумаешь на ровном месте!» - фыркала Женька и быстро-быстро захлопывала заветную страничку. Словно воришка, пойманный с поличным.

Марио стал писать все реже и реже, а потом и вовсе куда-то пропал, но Женька даже не сразу это и заметила. Виртуальный друг итальянец ее не интересовал. От слова совсем.

«Отвиртуаленный» друг Антон, наоборот, продолжал гнуть свою линию. Ежедневно строчил длиннющие посты, хвастался успехами в бизнесе, грузил подробностями. Женьку все это мало трогало, поэтому сообщения Антона она никогда не дочитывала.

Стас тоже приумолк насчет Марио, и вообще меньше стал попадаться на глаза. А однажды, проезжая мимо, Женька заметила у входа в метро соседа при полном параде и с огромным букетом роз.

«Вот и правильно! – одобрила она. – Чем устраивать личную жизнь друга, лучше своей заняться. Как-никак, тридцатник на носу, а ни жены, ни детей».

Лишь тетя Марина все также млела при виде Женьки и звала ее доченькой.

В общем, каждый продолжал жить в собственной реальности.

«А говорят, параллельных миров не существует! – думала Женька перед сном, лениво следя глазами за бегущими по занавеске полосками света от фар проезжающих машин: - Да вот же они! У каждого свой – уникальный, неповторимый, совершенно непохожий на другие. И между собой эти миры никак не пересекаются. Параллельные же. Все по законам геометрии».

Пятнадцатого ноября выпал первый снег.

Женька всегда любила эту первую весточку зимы – за чистоту, хрупкость, обещание веселых Новогодних праздников и бесшабашных зимних забав.