«Странно у него оно как-то… - думала Женька, прижимаясь щекой к Ромкиному плечу. – Нестандартно. Неразумно. Неправильно. Не… И, наверное, с этим нужно что-то делать. Но что? Кто-нибудь вообще знает, что полагается делать в таких случаях?»

Женьке стало страшно, что она непременно сделает все не так! И решила не делать ничего:

«Пусть оно как-то… само собой… получится… что-нибудь».

Холодная изморось блестела на оконном стекле, отражая тусклый свет фонаря. Но сейчас она казалась россыпью бриллиантов.

Эту ночь Женька запомнила намного лучше, чем предыдущую.

Хотя честно спала до семи утра, еще и как – сладко, безмятежно, как в далеком детстве. При этом прекрасно ощущая все, что происходило у них с Ромкой. Бывает же так – сон и явь одновременно, перемешанные, взбитые до невесомого, игристого коктейля.

Конечно же, ничего конкретного не было! Но по мелочи сладкого хватало, причем именно такого, что было нужно Женьке: Ромкины осторожные объятия, его дыхание на щеке, ладонь, легонько гладящая коленки – дались же они ему!

Женьке всегда требовался период привыкания к другому человеку, принятия, настраивания на одну волну: улыбки, разговоры, ни к чему не обязывающие прикосновения.

Ее мужчины были старше, в силу жизненного опыта понимали Женькину особенность и не торопили. Но они, благодаря тому самому опыту, не целовали ее на первых свиданиях, как Ромка, - жарко и необузданно, и уж точно не укладывались с ней просто спать в одну постель.

Ромка… Ромка давал намного больше, чем кто-либо до него. В его прикосновениях был тот самый трепетный восторг, разливающийся по телу живительным эликсиром. Когда чувствуешь, что ты не ты, а кто-то совершенно особенный. Высшая сущность?

У Женьки такой яркий опыт был впервые.

«Но неужели нельзя было это же все, но по-человечески? – растерянно думала она сквозь сон. – По стандартному сценарию? Зачем, как говаривала бабушка, «штаны через голову надевать?»

Спал ли Ромка вообще, Женька так и не поняла. Его телефон время от времени пищал, уведомляя об окончании закачки, Ромка привставал, лениво тыкал в экран и опять возвращался к Женьке – прижимался, скользил губами по шее.

Женьке было хорошо – сладко, уютно, защищенно. Насчет Ромки… а кто ж его знает?

«Сам захотел! - эгоистично решила во сне Женька и нырнула Ромке «под крылышко»: - Ничего, утром скажет… что-то – куда денется после такого-то! - и все будет хорошо».

Проснулась она, что удивительно, от холода: привычного «солнечного удара» по глазам не произошло, зато сквозь неприкрытую балконную дверь сквозило сыростью и промозглостью. Юг, называется! Конец июля!

Запищал будильник на Ромкином телефоне. Друг со статусом кво провел по нему пальцем, затыкая, и привстал на локте, выглядывая в окно.

- Пасмурно сегодня… Сусанина, подъем! На пробежку идешь?

Женьке вдруг стало стыдно, что она претворялась спящей. И неловко. Она уткнулась носом в подушку и преувеличенно сладко засопела, изображая глубокий сон.

- Талант не пропьешь! – восхищенно причмокнул Ромка. – Дрыхнет, как пожарный! Мне бы так.

И ловко соскочил с кровати:

- Тем лучше. Меня тут не было.

Он быстро переоделся – Женька честно не подглядывала! – взял полотенце и направился к двери. Но вернулся, вытащил из шкафа тоненький плюшевый плед, укрыл подругу и помчался воплощать в реальность идеалы ЗОЖ.

Женька подождала минут пять и сбежала от греха подальше к себе в номер. Сказать, что она была в шоке от Ромкиного поведения, означало не сказать ничего! Сообщи сейчас кто-то, что Земля плоская, а миром правят рептилоиды – поверила бы сразу и безоговорочно!

Женька умылась, почистила зубы, завязала волосы в высокий хвост и вышла на балкон – снять с сушилки полотенца. И невольно поежилась от холода – на улице было совсем не по-летнему: небо затянуло серым войлоком, сердитый ветер пробирал до костей.

Море… море выглядело на редкость необычно! Словно кофе-капучино, украшенное плотной, идеальной пенкой, или клубника, утопающая под слоем взбитых сливок, или…

- Давно такого тумана не видел, - внезапно подтвердил совсем рядом голос Ромки. Друг со статусом со своей стороны балкона невозмутимо вывешивал на веревку мокрые плавки: - Лезет с моря, густой, как сметана. В новостях пишут, что с гор циклон спустился, оттого резко похолодало. А вода-то теплая, вот и парит. Эх, загорать сегодня не получится!

- Закон подлости! – выдавила Женька из себя улыбку. – Это потому, что кое-кто собирался на пляже выспаться! Ромка, ты что – вообще не спал?

- Почему, спал, - с самым честным видом заявил он, но взгляд сосредоточил на тщательном закреплении прищепками улетающего полотенца: – Несколько раз вырубался минут на пятнадцать. За столом, на локте.

Женька вспомнила Ромкино дыхание над ухом, его жаркие губы на шее и изобразила виноватый вздох:

- Надо было меня растолкать и выпроводить!

- Причем тут ты, сказал же – литературу до утра качать буду, - небрежно отмахнулся Ромка. – Как раз успел, ночью самый трафик. Ничего, в маршрутке досплю – мы с тобой сегодня на экскурсию едем, в дендропарк. Культурно-познавательный отдых, как и обещал. И никаких трущоб с кустами!

Женька договорилась с Ромкой встретиться через пять минут на веранде, чтобы вместе пойти на завтрак, и юркнула обратно в номер.

«Надо одеться теплее, - подумала она. – А то от этих курортных погод зуб на зуб не попадает!»

Впрочем, выбора особо не было – из теплых вещей она взяла только джинсы – стрейчевые, ярко-синего цвета, и в комплект к ним такую же джинсовую рубашку на кнопках.

Дрожа от холода, Женька натянула штаны и задумалась. Под рубашку она всегда надевала маечку, но обе майки, прихваченные на курорт, были грязными. Одна воняла костром, вторую умудрилась в столовой залить соком.

«Специально же брала одежды с запасом, чтобы не стирать! - вздохнула она. – Но по майкам не рассчитала».

Женька попробовала натянуть рубашку на футболку, но вышло нехорошо: навыпуск – выглядывает, в джинсы заправишь – торчит некрасивым валиком, будто на талии изрядная жировая прослойка.

В итоге она плюнула и надела рубашку на голое тело – та села отлично, как влитая.

«Пора завязывать с ночным дожором! - фыркнула Женька и покрутилась перед зеркалом. – Впрочем, оно и правильно, что без майки. Потеплеет – спарюсь, как в сауне. А оно точно потеплеет, июль как-никак».

Собиралась она намного больше пяти минут, и Ромка явно заждался на веранде. Но возмущаться не стал – лишь окинул подругу придирчивым взглядом и многозначительно усмехнулся.

Женьке стало стыдно за опоздание.

Она взяла Ромку под руку и изобразила на лице повышенный интерес.

- Илларионов, ты хоть скажи, куда поступать собрался? На какую специальность то есть? Даже не представляю, что в вашей геологии можно исследовать. Камешки всякие… Сейчас нано технологии в почете!

- Сусанина, ты что - обалдела? – Ромка аж остановился от возмущения. – Мы как раз на самом передовом крае науки! Про геохимию слыхала? А про кристаллографию? За кристаллами – будущее.

И почти всю дорогу до столовой увлеченно рассказывал про проблемы и перспективы, загадки и удивительные находки, делился мнениями авторитетных умов и своими собственными мыслями.

Женьке стало интересно по-настоящему. В Ромкиных делах она не понимала ничего от слова совсем, поэтому вначале только слушала. Потом начала задавать осторожные вопросы.

На завтрак были сосиски с гречкой, творожная запеканка и какао с ватрушкой.

Женька, продолжая увлеченно беседовать с Ромкой, незаметно умяла свою порцию и уже потянулась за второй булочкой, но вдруг резко покраснела и отдернула руку.

- Бери-бери… - снисходительно усмехнулся он, делая какие-то отметки в телефоне. – Я не хочу.

- Не… - Женька резко мотнула головой. – Хватит сладкого-мучного, а то рубашка уже лопается. Отъелась тут.