- Прогуляемся? – с легкой хрипотцой произнесла она, облизывая нижнюю губу.

Ромку Женька не видела, но кожей ощущала, что он смотрит. И злится. Сильно злится – по-настоящему, всерьез! И это было так сладко! Почему-то. А еще вызывало чувство вины. Тоже непонятно отчего.

Назар от Женькиной улыбки не смутился. Наоборот, еще раз окинул ее оценивающим взглядом, поиграл мускулами:

- А пойдем. И пофиг, если че.

Южная ночь опять получила власть над миром.

Восхитительная, черная, сладкая – как глоток свежезаваренного кофе. В такую ночь хочется мечтать, влюбляться, делиться самыми сокровенными секретами или наоборот – молча созерцать красоты природы: стройные ряды кипарисов, похожих на застенчивых юношей-аристократов, растрепанные макушки пальм, полянку разлапистых кактусов, любопытно выглядывающих из-за камней. А тронь такой – сразу же в руку вопьется целый сонм мелких колючек.

И вдвойне приятнее, когда в этот миг рядом с тобой кто-то приятный: умный и веселый, надежный и заботливый, и… Непременно есть такой на свете!

Но это точно не Назар – с телом легендарного героя древности и с умом аквариумной рыбки-гуппи.

Женька брела с новым знакомым по дальней аллейке пансионатского парка и пыталась разговаривать.

- Назар, ты чувствуешь этот аромат? – восторгалась она, проходя мимо клумбы с непритязательными метелками бело-фиолетовых цветов. – Это пахнет маттиола или ночная фиалка! Она родом из Средиземноморья, и запах мысленно относит туда… к берегам Испании или Италии.

Назар несколько раз шумно шмыгнул носом:

- Не, нормально, че.

- А это лавр благородный! – Женька провела рукой по стриженному в виде аккуратного прямоугольника темно-зеленому кусту и сорвала один листочек: - Из него в древности плели венок для победителей! А мы просто кладем в суп. Символично, правда?

- Так - ниче, - безэмоционально согласился Назар, когда она сунула ему лавровый лист под нос.

- А это платан! – Женька указала глазами на развесистое дерево с широкими пятипалыми листьями и голым стволом. – В древнегреческих легендах он - священное дерево Елены Прекрасной, супруги царя Спарты. А в народе платан называют «бесстыдницей» за то, что сбрасывает кору – будто раздевается перед всеми.

Назар посмотрел на платан, хмыкнул и остановился:

- Тогда давай прямо тут, че.

Он схватил Женьку за плечи – словно железными клещами взялся – и прислонил к платану.

Она попыталась вырваться, но Назар усмехнулся и сдавил ее руки. Несколько секунд просто стоял и смотрел в глаза – надменно, исподлобья. Его дыханье было частым, пахло миндалем и каким-то незнакомым овощем.

- Отпусти! – медленно, но твердо выговорила Женька. – Я не хочу.

- Да ладно тебе, че, - он полез ладонью в вырез платья. – Сама ж заигрывала!

Лапища была огромной и в декольте не пролезла, поэтому он переключился на Женькины ноги: гладил по бедру, медленно поднимаясь выше. Другой рукой Назар продолжал крепко держать ее руки – словно в каменные тиски зажал.

Женька почувствовала дежавю – все было точь-в-точь, как с поэтом. Но если про поэта она точно знала, что уделает его, не напрягаясь, то с Назаром такой уверенности не было. Просто катастрофически не было, от слова совсем.

А еще навалилась обида:

«Ладно бы сама этого качка-обормота по глупости склеила. Но опять Ромка-друг удружил! Второй раз подряд!»

Назар, продолжая шарить у Женьки под юбкой, потянулся к губам.

«Правильно, что от протеинового коктейля отказалось! – пронеслось в голове бестолковое. – Гадость редкостная!»

Но следом пришла и другая мысль – спокойная и отчетливая:

«Если руки использовать нельзя, придется бить ногой. Коленом в пах. Шанс только один, поэтому пинок должен быть мощный и результативный. Эх, чего в школе еще и на футбол не ходить? Отработанный удар ногой сейчас бы пригодился!»

Женька позволила Назару себя целовать и мысленно считала до трех:

«Один, два, тр…»

- Рома, сколько можно по этому парку шататься? – вдруг послышался совсем рядом недовольный голос Алены. – Пойдем уже к тебе!

- Да погоди ты! – раздраженно ответил голос Ромки. – Договаривались же с этим имбецилом на третьей аллее у беседки! Но он, походу, все перепутал. Вот тупорылый, блин!

- У тебя с кем-то встреча? – удивился голос Алены. – Надеюсь, ненадолго.

Ромка не ответил.

Но Женька внезапно увидела говорящих воочию – Ромка с Аленой вырулили из-за поворота.

- Наконец-то! - вполголоса выдохнул Ромка и добавил громко, отчетливо и даже с некоторой театральностью: - Назар! Ты что себе позволяешь, подлец?! Немедленно отпусти девушку, а то будешь иметь дело со мной!

Назар нехотя отлепился от Женькиных губ, но руки из-под платья не вытащил.

- И че?

- Через плечо! – тихо огрызнулся Ромка и принял эффектную позу: – Я не позволю обижать Женю! Так и знай! Готовься, негодяй! Бить тебя буду. Жестоко и беспощадно!

- Рома, Ромочка… - ни на шутку всполошилась Алена, и, ухватив его за рукав, попыталась увести обратно за поворот. – Не надо, лучше пойдем отсюда. Я так мечтала об этой встрече, хочу побыть с тобой… Зачем мешать людям, не видишь разве – девушке все нравится!

- Мне не нравится! – Женька почувствовала поддержку и гневно посмотрела на Назара. – Я тебе вроде русским языком сказала – не хочу! Быстро перестал меня лапать, козел!

- В смысле лапать?! – нормальным, совсем не театральным тоном переспросил Ромка.

Он вырвался из цепких рук Алены, в два прыжка оказался рядом с Назаром и резко дернул того за плечо:

- Совсем берега попутал, чудило? Охренел что ли, по-настоящему приставать?! Мы так не договаривались.

- А она мне в натуре понравилась, че, - глупо улыбнулся Назар, не отпуская Женьку. – Пофиг, другую работу найду. Твой дядька третий месяц премию зажимает.

- Отвали, сказал! – разозлился Ромка и ухватил качка за шею.

Назар захрипел, задыхаясь, и Женька со своей стороны вмазала ему коленом – вверх, со всей силы, злости, неистовости!! Но не достала, угодив куда-то в бедро – слишком велика была разница в росте.

«Позор - с такой растяжкой по свиданиям ходить!! – пронеслась в голове удрученная мысль. – Запишусь на стрейчинг! Срочно!»

Назар не отстал, наоборот, навалился всем телом, прижимая Женьку к дереву, рискуя раздавить. Крутанул головой, ослабляя захват, и лягнул Ромку ногой.

«То не досточки, то косточки хрустят! – всплыли сами собой строчки детского стишка про теремок. – Раздавил меня бессовестный медведь! Без обеда мне придется помереть».

Совершенно не к месту вспомнился стейк на всю тарелку, и рот наполнился слюной.

Ромка отскочил и с детским азартом отвесил чемпиону эффектного пинка: молниеносно, снизу вверх, полностью распрямив ногу.

«А вот у Ромки растяжка, что надо! - завистливо подумала Женька. – Если выживем – спрошу, чем занимался».

- Ты труп, че… - взревел бодибилдер, наконец, выпустив Женьку.

Он развернулся и пошел на Ромку – медленно, набычась, втянув голову в плечи.

- Ромочка, бежим отсюда! – запищала тоненьким голоском внезапно отмершая Алена. – Он же тебя убьет! Женя сама виновата – оделась, как проститутка, значит, хотела приключений! Это характер такой – пока не изнасилуют, не успокоится!

- Сучка ты, Алена… - сквозь зубы выговорила Женька, одергивая платье. – А я еще за тебя переживала.

Ромка отпрыгнул в сторону и ударил Назара кулаком в плечо, потом развернулся и двинул ногой, метя в солнечное сплетение.

«Точно занимался! – невольно залюбовалась Женька. – И серьезно».

Она ничего не смыслила в боевых искусствах, но из личного опыта прекрасно понимала разницу между отточенным, натренированным движением и спонтанным маханием руками и ногами.

Ромкины удары были точные и красивые, он двигался мягко, но уверенно: Назару прилетало сверху, снизу, с разворота. Но тот даже не морщился - шел и шел на Ромку огромной тушей, пытаясь ухватить железными ручищами.