- Красивая ты, Сусанина… - печально вздохнул Ромка. – Только ж зараза редкостная.

И обернулся.

Женька вздрогнула, залилась краской и резко обхватила себя руками, прикрываясь.

- С ума сошел?! – яростно зашипела она на Ромку. – А я верила тебе! Думала, честный!

- Честный, - угрюмо подтвердил он. – Мог бы подождать, пока полностью разденешься. И не говорить, что в этом ракурсе в воде все, как в зеркале.

Ромка не спеша поднялся на ноги, еще раз внимательно рассмотрел смущенную Женьку и улыбнулся:

- Женек, не бойся, я не из леса. То есть, конечно, из леса, но на нудистких пляжах бывал. Много раз. Нравишься ты мне просто. Конкретно нравишься в этом самом смысле. Ладно, раздевайся… то есть одевайся… переодевайся спокойно! Я прогуляюсь.

И действительно побрел вдоль берега прочь от нее, по пути нагибаясь и подбирая с земли разные кусочки породы.

Женька все-таки зашла за куст, переоделась в купальник и с разбега прыгнула в речную купель.

Холодная купель вначале обожгла, заставляя кровь бежать быстрее, а потом мягко окутала, вызывая привыкание и даже принося удовольствие.

Руки разгребали прозрачную воду, наполняя ее пузырьками воздуха – точь-в-точь газировка. Любопытные рыбешки разлетались в разные стороны, но тут же приплывали обратно.

Женька первое время осторожно барахталась у берега, потом осмелела, вошла во вкус, начала кувыркаться в воде, нырять, доставая руками до самого дна. В центре рукотворной ванны было довольно глубоко – выше ее роста.

Для душевного состояния купание в холодной подходило идеально.

Странное оно было, состояние это.

Трагедию из того, что Ромка что-то там увидел, Женька не делала. Своих форм она не стеснялась и в ранние студенческие годы, бывало, загорала топлес. Потом повзрослела, поумнела и решила, что такое поведение для серьезной девушки неприемлемо.

Но с Ромкой все было неправильно. И взгляд его смущал. И ощущение не отпускало, что она с ним намерено дразнилась. Вроде просто переодевалась. Или не просто? Менять Ромку - друга на Ромку - мимолетное приключение не хотелось. Но тогда зачем?

Все Женькины истории отношений с мужчинами развивались по одному и тому же сценарию, можно сказать классическому: знакомство, довольно длительный «конфетно-букетный» период, когда много разговоров, походы в кино или театр, просто невинные прогулки по городу с кормлением уточек в пруду…

Но такого, как сегодня с Ромкой, Женька себе еще никогда не позволяла! Даже в эмоционально нестабильном подростковом возрасте.

«Не надела головной убор, и солнце напекло голову! – со вздохом признала она. – Больше без панамки не гуляю».

Женька еще раз нырнула, проплыла под водой всю купель целиком, выскочила возле самого берега и чуть ли ни нос с носом столкнулась с сидящим у воды Ромкой.

- Сусанина, ты совсем одурела? – недовольно буркнул он, вглядываясь ей в лицо. – В ледяной воде столько времени сидеть? Губы синюшные, как у утопленника. Воспаление легких хочешь?

- Илларионов, не занудствуй! – бесшабашно отозвалась Женька, опять чувствуя прилив крови к ушам и щекам. – Мне ни капли не холодно!

И в доказательство опять нырнула, перекувыркнулась несколько раз подряд на одном дыхании и с победным видом выпрыгнула на берег.

Но вдруг почувствовала за пазухой что-то… живое, скользкое и отвратительно трепещущее!

- А-а-а!!! – заорала Женька. – Ром, у меня в лифчике кто-то есть!

- Давай посмотрю, - невозмутимо произнес он и уже протянул руку, но Женька резво отскочила в сторону.

- Нет уж, хватит! И так и насмотрелся, и… Я сама.

Она отвернулась и полезла за пазуху, выхватывая то самое – юркое, вертлявое, склизкое. Находка блеснула на солнце серебром, вырвалась из рук и, шлепнувшись на берег, боком запрыгала по нему.

- Рыба! – рассмеялся Ромка и подхватил с земли добычу подруги.

На его ладони действительно лежала небольшая рыбешка, пучила глаза, отчаянно разевала рот.

- Женек, ты у нас истинная женщина тайги! Вышла на реку, наудила рыбы! Добычу как - жарить будешь? Или варить?

- От-т-тпускать, - стуча зубами, пробормотала она.

В голове опять мелькнули строчки из пушкинской сказки о жадной старухе, но было не до того.

Несмотря на жаркое послеполуденное время, у реки ощущалась прохлада. Довольно высокие склоны давали тень, густые, покрытые южными лианами и мхом деревья, закрывали от солнечных лучей не хуже, чем сетка с фотоотражающим эффектом, от воды веяло сыростью.

- Правильно! – Ромка закинул рыбешку обратно в речку. – А то за браконьерство привлекут.

- Эт-т-то ещ-ще поч-чему?

- Потому что сетями ловить запрещено! Только на удочку. Замерзла, рыбачка? Быстро переодевайся в сухое, сейчас греть буду!

- К-как г-греть?

- По-всякому, - Ромка, нагнувшись, оторвал от камня кусочек сухого мха. – Для начала костер разведу.

Женька забежала за уже знакомый куст, стянула купальник, тщательно вытерлась полотенцем, надела сухое белье и шорты с майкой. И даже набросила на плечи второе полотенце, но теплее не стало.

Ромка колдовал над костром. В очаге уже лежали сухие дрова, сверху их покрывал мелкий хворост, стебли сухой травы и, наконец, большой клочок высохшего мха.

- А у тебя спички есть? – взволнованно уточнила Женька, кутаясь в полотенце.

Костер сейчас представлялся ей восхитительным, почти божественным явлением.

- Нет, - улыбнулся Ромка.

- Зажигалка?

- Тоже нет, не курю. А если разведу костер, как в старину, без современных подручных средств, поцелуешь?

– Это как? Трением что ли?

- Спички - это тоже трением, - рассмеялся Ромка и достал из кармана вещицу, напоминающую ключ на длинной веревке.

Затем чиркнул по этому «ключу» штучкой, похожей на флешку, – на мох упала длинная горящая стружка. Далее занялась сухая трава.

- Что это было? – Женька протянула к разгорающемуся костру замерзшие руки.

- Огниво! – Ромка с довольным видом выложил перед подругой обе составляющие: «ключ» и «флешку». – Чиркало и кресало. Магниевый стержень, очень удобно, сразу загорается. Огниво - мой талисман, всегда с собой ношу.

Женька взяла огниво в руки, повертела туда-сюда:

- Удобная вещица.

Костер разгорался все ярче, даря долгожданное, такое нужное тепло.

- С тебя поцелуй! – весело напомнил Ромка.

- А вот и нет! – фыркнула начавшая согреваться Женька. – Ты обещал – без современных подручных средств! А тут…

Она провела пальцем по Ромкиному талисману:

- Пластиковая рукоять, магниевый стержень. О какой старине речь?

- Хорошо, - сквозь зубы процедил Ромка, и в его медовых глазах мелькнул огонь. – Хочешь реально дедовский способ? Смотри.

Он набрал пуха с ближайшего куста, вытащил из кармана складной нож, затем посмотрел под ноги и поднял желтоватый блестящий камушек.

Несколько раз прочесал камнем по тупой стороне ножа – кажется, она называется обух? Впрочем, не важно. Раздался отвратительный скрежет, и Женька инстинктивно заткнула уши.

Но от соприкосновения камня и металла заискрило, не так ярко, как от магниевого стержня, но достаточно.

На пух упало несколько искр, он начал тихонько тлеть, а затем вдруг вспыхнул ярким пламенем.

- Обалдеть! – выдохнула Женька. – А это что было?!

- Тоже огниво, - Ромка засыпал горящий пух землей, погашая. – Только самодельное. Может, именно такое было в сказке Андерсена? Помнишь ее?

- Помню, конечно, - она вытянула ноги к костру. Поленья негромко потрескивали, дымок пах сушеной грушей, обстановка вызывала приятную истому и доверительность: – Про солдата, ведьму и собак с огромными глазами. Но мне сказка «Огниво» не нравится!

- Правда? – удивился Ромка, подгребая хворост в центр костра длинной сучковатой палкой: – Мне, кстати, тоже. А тебе почему?

- Потому, что там распрекрасная принцесса – бесчувственная стерва и конченая эгоистка! – Женька чихнула, отворачиваясь от внезапно повалившего в ее сторону дыма. – Собака убила родителей, а ей хоть бы хны! Счастливая сидела на свадебном пиру и радовалась, что станет королевой. Тьфу, гадость какая. И чему эта сказка детей учит?