Выглядел он весьма живописно – клонился к земле наподобие Пизанской башни, синяя табличка была смята в гармошку, отчего прочитать на ней можно было только «река» и «км». Стрелка указателя была направлена четко вниз – в росший под столбом колючий куст чертополоха, который на юге часто называют татарником.

- Подземная река что ли? – фыркнула Женька.

- Похоже, не мы первые тут радикально джиппингуем, - Ромка и достал из кармана телефон. – Ничего, на дворе двадцать первый век, геолокация в помощь!

Он провел пальцем по экрану, пошевелил губами и оглянулся на подругу:

- Не выйдет. Связи нет. Придется дедовскими способами – разведка на местности, поиск…

- Ромка, хватит умничать! – Женька вскочила на ноги и забросила за плечи рюкзачок. – Пойдем уже!

- Куда?!

Она осмотрелась. Вид со всех сторон был примерно одинаковый: несколько проселочных дорог, заросли кустарника, редкие островки невысокого леса, непаханое поле, испещренное линиями козьих троп.

- Туда! – наугад махнула рукой и решительно зашагала в указанную сторону.

Солнце палило нещадно, и Женька пожалела, что не надела головной убор. И подаренные Ромкой солнцезащитные очки здесь бы не помешали.

- Куда ты ведешь нас?. . не видно ни зги! — Сусанину с сердцем вскричали враги, – пробормотал Ромка, подхватывая сумку.

- Ты знаешь оригинал? – с уважением в голосе обернулась к нему Женька.

- Стихотворение Рылеева? Не дословно, но в общих чертах – да.

- А глупости?

- А как же! – рассмеялся Ромка и продекламировал: - Куда ты ведешь нас, Сусанин – герой?

- Иди-ка ты нафиг, сама здесь впервой! – весело отозвалась подруга и продолжила путь.

Женька не была следопытом от слова совсем. Но интуиция уверенно направила ее к проселочной дороге.

Во-первых, все дороги куда-то ведут. И, как говорил Чеширский кот Алисе, если достаточно долго идти – куда-нибудь обязательно попадешь.

Во-вторых, если дорога есть, значит по ней ходят и ездят. Люди. А у людей можно спросить.

- Сусанина, о чем задумалась? – с хитрой улыбкой тронул за руку Ромка. – Решаешь, что делать со мной в лесу?

- О пословицах, - весело отозвалась она. – И национальных особенностях. Смотри, в древней Европе утверждали, что «все дороги ведут в Рим». Гордому римлянину достаточно было выйти на тракт, и попадание в столицу гарантировано. А наш аналог - «язык до Киева доведет», в нем про дороги ничего не сказано. Как думаешь, почему?

Ромка на минуту задумался и предположил со смехом:

- Может, потому что дороги – наша исконная беда? Зато люди у нас душевные. Проще десять раз переспросить.

- Если учесть, что вторая наша исконная беда «дураки», - скептически отозвалась Женька. – То лучше дома сидеть.

- Не, дома скучно, - мотнул головой Ромка и посмотрел вперед. – Умеешь ты удивлять, Сусанина! А мы, кажется, пришли.

Проселочная дорога неожиданно обрывалась на речном склоне – довольно крутом, поросшим ивняком, шиповником и какими-то незнакомыми кустами, покрытыми белым пухом.

Внизу змеилась узенькая полоска небольшой речушки.

- Точно дорога для дураков! – Женька инстинктивно шагнула назад, дальше от края. – Прямо с обрыва в реку прыгать что ли?

- Нет, - Ромка присел на корточки, взял комочек земли и посмотрел его на свет. – Здесь раньше спуск к воде был. Это горная река, уровень весной в десять раз подняться может. А почва глинистая, поэтому часть берега в половодье сползла вниз.

- А искупаться можно? – жалобно попросила Женька. – Жарища, сил нет!

Он попробовал носком кроссовка землю на краю склона и протянул подруге руку:

- Не вопрос! Держись крепче, нас ждет экстремальный фристайл!

Женька послушно ухватилась, и парочка начала спуск. Удивительно, но Ромка безошибочно находил места, куда можно встать: камни, уступы, корни деревьев. Женька пыталась повторять, по постоянно поскальзывалась и теряла равновесие.

- Что ж ты такая неуклюжая, Сусанина? – буркнул Ромка, в очередной раз удерживая ее от падения. – Так не пойдет. Цепляйся за спину!

Женька смутилась, но посмотрев на опасный, практически непроходимый склон, обняла Ромку сзади за плечи и, подтянувшись, обхватила коленями.

Прижиматься к нему было как-то… необъяснимо. Вроде ничего особенного – в детстве отец часто таскал ее на закорках. Но почему-то сердце застучало быстрее.

Ромка пах горячей солью: море, мужской дезодорант, запах разогретого тела. Это вызывало образ то ли пиратского брига, то ли корабля Одиссея, которому суждено пройти между Сциллой и Харибдой.

- Неплохой рюкзачок! – со смехом оценил Ромка, проведя ладонями по коленкам подруги и выше, заставляя вздрогнуть от прикосновения. – Ладно, и не такие таскали.

Дальше спуск прошел быстро и без эксцессов. Отлепившись от Ромки, Женька спрыгнула на каменистый бережок, сбросила мягкие тапочки на шнуровке и побежала к воде. Щеки пылали, тело горело, хотелось одного – успокаивающей прохлады.

Речка оказалась неглубокой – возле берега едва-едва по щиколотки, но быстрой. Весело шуршала камешками, с разбега налетала на крупные валуны, бросалась ворохом брызг. Пахло свежестью, словно после дождя, с привкусом пряного разнотравьем – южного, горько-сладкого, медового.

Женька вошла в реку и вскрикнула от неожиданности – вода была резко, обжигающе холодной.

- Оу! – пробормотала она, переступая по камешкам дна. - Ледяная! Как в проруби!

Ромка наклонился, зачерпнул в пригоршню воды и, разжав пальцы, смотрел, как она вытекает под ноги:

- Градусов восемь. Не прорубь, но для купания холодновато. Тем более, здесь тень.

- А я хочу! – Женька гордо вскинула подбородок и побрела вверх по течению.

Она не была поклонницей Крещенской купели. И даже контрастный душ в ее исполнении представлял собой чередование кипятка с теплой водой. Но сейчас захотелось. Может, чтобы утереть нос Ромке. Или смыть с себя непонятное волнение? Кто ж его знает.

- Ром, смотри! – позвала она несколько минут спустя. – Здесь и место для купания оборудовано!

Ромка подошел к ней по берегу, держа в руках рюкзачок и сумку. Действительно, в тени склонившейся над водой ивы располагалась аккуратная запруда – вроде небольшого бассейна. Дно было выкопано глубже и очищено от камней, сквозь прозрачную воду просматривался речной песочек и игривые стайки небольших рыбешек.

На берегу из крупных камней было организованно место для костра, рядом лежали очищенные от веток стволы деревьев – вместо скамеек.

Ромка засунул руку в воду запруды и недовольно скривился:

- Здесь, конечно, теплее, градусов двенадцать, но меня не впечатляет. Купался уже в таком-всяком, хватит. Сюда я на море приехал.

- Боишься холодной воды? – беззаботно рассмеялась Женька. - Подумаешь! Без сопливых обойдемся!

Она выскочила на берег и вытянула из рюкзака купальник:

- Отвернись! Переоденусь!

Ромка хмыкнул, но действительно повернулся – спиной к подруге, лицом к запруде. Присел, поднял с земли какой-то камешек и начал увлеченно рассматривать его на свет.

Женька вначале хотела зайти за росший у самой воды лохматый куст с мелкими, ярко-красными ягодами, но передумала.

Ромке она доверяла. И было что-то дерзкое и волнующее в том, чтобы раздеваться в нескольких шагах от него. Этакая шалость – невинная, но кружащая голову, как глоток шампанского в пятнадцать лет.

Женька медленно стащила майку и бросила ее на камни берега. Заложила руки за голову, выпрямила спину, наслаждаясь веющей от реки прохладой.

Невозмутимо журчала вода, ветерок шевелил листву, а Женька смотрела на Ромку – на его стриженый затылок, загорелую шею.

В крови играл адреналин, губы расползлись в озорную улыбку. Было страшно – вдруг Ромка нечаянно оглянется и увидит… Но надевать купальник Женька не торопилась. Почему-то.

Она грациозно потянулась, подняла руки вверх, затем плавно опустила их через стороны. И нащупала пальцами застежку на шортах.