- Вот-вот, еще и обзываешься! Сам на балбеса обижаешься, а мне, знаешь ли, тоже неохота заразой быть!
- Прости. Я больше не буду, честно! Ты… Красивая! Привлекательная! Очаровательная! Желанная…
- То есть, тебя интересует исключительно моя внешность?
- Нет, конечно же! – испугался Ромка. – Ты умная! Эрудированная! Нестандартно мыслящая! Талантливая! Гениальная…
Женька сладко улыбнулась и, придвинувшись, обвила Ромкину шею руками, поцеловала в губы.
- Продолжай… - прошептала она прямо в ухо, стараясь заглушить свист ветра. – Мне нравится.
Примерно через минуту лодка приблизилась к берегу.
- Женечек… - Ромка попытался сфокусировать взгляд. – Как же мы причаливать будем? Ничего не соображаю…
Женька подняла голову, посмотрела на море и улыбнулась Ромке:
- Не боись! Мой дедушка умел виртуозно швартоваться в шторм. Значит, и я смогу. Родовая магия.
Затем еще откровеннее прижалась к Ромке, приближая тот самый миг, и произнесла вслух:
"Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли - Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу!"
Не успела она с выражением продекламировать знакомые с детства строки, как громадный пенный вал подхватил лодку и бережно вынес на песок пансионатского пляжа.
- Фантастика… - выдохнул Ромка и со сладким стоном уткнулся в ее плечо.
«И послушалась волна:
Тут же на берег она
Лодку вынесла легонько
И отхлынула тихонько»,
- шептала Женька, нежно гладя его по волосам.
Море шумело совсем рядом, обрушивая на пляж новые и новые волны, но до лодки не доходило.
- Сусанина, что это было? – Ромка открыл глаза и посмотрел на Женьку с удивлением и восторгом.
- Пушкин, - улыбнулась она.
- Это я понял. А ты у меня владычица морская, да? Запросто повелеваешь волнами? Чего я еще про тебя не знаю?
- Много чего! – рассмеялась Женька и поцеловала в висок. – И как – понравилось удовольствие на грани экстрима?
- Да. Невероятно яркое ощущение, никогда подобного не испытывал. И даже не знаешь, от чего больше накрывает: от наслаждения или от осознания, что живы остались. Погоди…
Ромка привстал на локте и заглянул ей в глаза:
- Это ты что – намеренно подстроила?! Круто, конечно, но… А если бы утонули?
- Но не утонули же! – Женька беспечно отбросила с лица мокрые прядки.
- Ох, Сусанина, ну ты и з…
Он вздрогнул и умолк на полуслове.
- Ззззз…? – она недовольно изогнула бровь.
- Я хотел сказать – замечательная! – нашелся Ромка. – Завораживающая, заманчивая, ззззз…. Замая лучшая!
- Замая, говоришь? – задумалась Женька. – Ладно, зойдет!
Хохоча и дурачась, парочка вылезла из лодки, и Ромка затащил Тянитолкая под навес. Женька прислушалась: со стороны концертного зала доносилась музыка, эмоциональные выкрики, хлопки аплодисментов.
- У нас кто-то выступает?
Ромка вернулся от лодки и обнял подругу:
- Да, модный рэпер из Питера. Думал тебя на концерт сводить, но потом решил, что мы будем вдвоем. Только ты и я.
- Правильное решение, - Женька уткнулась в его плечо, с наслаждением вдыхая запах кожи. - Сегодня самая лучшая ночь в моей жизни!
- Не самая, - улыбнулся Ромка. – Будут и лучше, поверь. Хотя эта тоже еще не закончилась.
Под начинающим накрапывать дождем парочка быстро добежала к родному корпусу. Не забывая, правда, всю дорогу целоваться «на память»: у пальмы, в беседке, на кипарисовой аллее, возле кактусов, и…
Ромка забросил сумку с Женькиными вещами к ней в номер и потянул подругу за собой:
- Пойдем кофе попьем, согреемся. Глупо спать – всего несколько часов осталось.
- Ставь чайник! – Женька поцеловала его в щеку, но вывернулась из объятий. – Мне надо в душ и переодеться.
- Хорошо. Бутерброд с чем хочешь: с сыром…
- Да!! – воодушевленно перебила Женька.
… или с колбасой?
- Два!!
- Кто бы сомневался! – улыбнулся Ромка.
Женька закрыла за ним дверь, сбросила мокрую одежду и помчалась в душевую.
Волосы феном сушить не стала, просто тщательно вытерла полотенцем и завернула в гульку. Натянула домашнюю футболку и шорты и буквально через несколько минут входила в соседние апартаменты.
Здесь на столе уже дымился свежезаваренный кофе, на тарелке возвышалась аккуратная горка бутербродов.
Ромка стащил с кровати матрац и бросил на пол:
- Располагайся!
- Шо, опять?! – рассмеялась Женька, пародируя волка из старого мультика и, сбросив шлепки, с разбега плюхнулась на матрац. Потом перекувыркнулась и села, поджав ноги по-турецки: – Половая жизнь?
- Я не в том смысле, - смутился Ромка, вручая ей кофе и бутерброд. – На кровати тесно вдвоем, узкая она. У меня и так третий день от неудобной позы во сне спина ноет, как у старого деда. И хлипкая кровать эта – все время боишься, что развалится.
- Да-да, не в том смысле! – подмигнула Женька и отпила из кружки. – Так я и поверила!
- Не, ну если настаиваешь…
- Ой, свет в номере забыла выключить! – вспомнила Женька и попробовала встать, но Ромка не пустил.
- Плевать. Пусть горит. Пусть хоть все вокруг горит синим пламенем, но ты будешь моей.
Недопитый кофе и недоеденный бутерброд отправились на тумбочку. Женькина футболка полетела на пол. А следом за ней и шорты, и…
- Я тобой еще не налюбовался, Женечек… - шептал Ромка, целуя ее коленки. – Не напился, не надышался моим брусничным цветом…
В этот раз он был особенно нежен и бережен. И невероятно щедр в ласках. Отчего Женька окончательно потеряла голову. Лишь самым краем сознания уловила, что концерт закончился. Из-под окна доносился шум и веселые голоса – пансионатчики возвращались после мероприятия.
Вскоре за дверью послышались шаги – кто-то шел по коридору. Женьке даже показалось, что шаги остановились у Ромкиной двери, а через минуту направились в обратную сторону. Потом за дверью топтались уже две пары ног, но они тоже удалились восвояси.
Но Женьке было все равно – кто там ходит и зачем. Она с упоением изучала Ромку, ярко выражала восторги, шептала откроенные признания. С губ рвалось еще одно слово – то самое, но Женька нечеловеческими усилиями удержалась:
«Я ему скажу, он мне скажет – и как потом расставаться? Ромка прав – пусть самые важные слова и поступки будут при встрече».
Перед рассветом они все-таки заснули – в обнимку, тесно прижавшись друг другу. И южное солнышко пожалело утомленную парочку – не стало лезть в глаза, а деликатно – на цыпочках - поднялось из-за горизонта, прячась за пушистыми облаками.
Женька сквозь сон слышала, как Ромка сопит ей на ухо, и блаженно улыбалась. Будто в Ромкином дыхании была заключена величайшая в мире тайна и самое большое сокровище.
Впрочем, так оно и было.
Глава 44. День восьмой. Давай, до свидания!
Проснулась Женька от знакомого тянущего ощущения внизу живота.
Оно означало, что совсем скоро начнутся критические дни. Но боли в этот раз не было – Ромкины «таблетки» оказались чудодейственными.
Женька осторожно выползла из-под обнимающей ее руки, полюбовалась, как Ромка совершенно по-детски улыбается во сне, не удержавшись, мягко чмокнула в губы. И помчалась принимать предупредительные меры.
Выйдя из душа, она бросила обеспокоенный взгляд на часы:
«Надо Ромку будить! А то самолет проспит!»
Но в этот момент раздался стук в дверь.
Ромка стоял на пороге в легких брюках и тщательно выглаженной белой рубашке, распространяя легкий аромат дорогого парфюма. За ручку он держал дорожный чемодан на колесиках.
«Это что... уже оно?! Расстаемся?» – испугалась Женька и замерла в полной растерянности.
- Ты чего сбежала, Сусанина? – Ромка вошел и прикрыл дверь за собой.
Женька опять почувствовала, что глаза зачесались, будто в них бросили горсть морского песка. Но не хотелось, чтобы Ромка посчитал ее плаксой и размазней, поэтому принудительно растянула губы в улыбке:
