Первым Пекин посетил архиепископ Мелетий. Вернувшись в Харбин, он имел беседу с епископом Нестором по поводу его положения «вне пространства и времени» и предстоящей поездки к митрополиту Иннокентию. По свидетельству самого архиепископа Мелетия результатом их разговора стало решение епископа Нестора возвратиться в юрисдикцию Зарубежного Синода{482}.
Епископ Нестор приехал в Пекин в начале июня. Во время первого свидания с митрополитом Иннокентием его сопровождал епископ Симон{483}. Оба архиерея были рады встрече и возможности примирения. По благословению митрополита епископ Нестор служил в миссии и провел там целую неделю, каждый день навещая больного. Во время своего пребывания в Пекине он оказал миссии большую помощь – уговорил присяжного поверенного Ребрина, пытавшегося взыскать с миссии десять тысяч долларов долга, прекратить дело. В свою очередь митрополит Иннокентий подарил епископу для церкви Дома милосердия колокол в 22 пуда{484}.
Архипастыри искренне попросили друг у друга прощения и в разговорах многое прояснили. Митрополит Иннокентий был поражен, узнав от епископа Нестора, что слухи о приезде в Харбин «митрополита из Москвы» были ложными. Об истинном положении вещей епископ Нестор узнал от раскаявшегося виновника вымысла, и митрополит просил написать об этом подробно в «Китайском благовестнике», не упоминая имени раскаявшегося. Они говорили о переживаемых трудностях в жизни Православной Церкви за границей, были единодушны в своем отношении к оставшимся на родине «гонимым и несвободным в своей совести иерархам», за которых всегда молились, но общение с которыми считали невозможным{485}.
После посещения митрополита Иннокентия епископ Нестор совершил поездку по Пекинской епархии и служил во многих храмах. Телеграмму с известием о кончине митрополита, последовавшей 28 июня 1931 г., епископ Нестор получил в Циндао. По его распоряжению, местный иеромонах Садок 12 раз ударил в большой колокол, чтобы возвестить пастве о кончине их архипастыря. Вечером была совершена панихида, перед которой епископ произнес слово о почившем и передал пастве его благословение, как поручил ему сам митрополит Иннокентий при расставании в госпитале.
Преемником митрополита Иннокентия на посту главы Пекинской Миссии стал епископ Шанхайский Симон (Виноградов){486}. Указом Зарубежного Синода от 26 июня 1931 г. он был возведен в сан архиепископа Пекинского и Китайского. Начальником Пекинской Миссии ему пришлось быть всего год и восемь месяцев. В феврале 1932 г. архиепископ Симон скончался и был погребен рядом с митрополитом Иннокентием в склепе правой галереи храма Всех Святых Мучеников в Пекине.
Еще до поездки в Пекин на встречу с митрополитом Иннокентием епископ Нестор уже принял решение о возвращении в юрисдикцию Зарубежного Синода и отправил митрополиту Антонию письмо со своей просьбой. Митрополит Антоний по этому поводу написал Ю. П. Граббе: «Е[пископ] Нестор просится назад к нам, а был он у Евлогия. С недавнего времени живет в Харбине и все говорит лямур, лямур: зачем разделения? должна быть любоф и любоф. Будто кто-либо проповедует ненависть! Передаю его письмо в Синод»{487}. Такое решение он принял 22 июня 1931 г. и для обсуждения вопроса обратился к архиепископу Мелетию с просьбой дать некоторые разъяснения «по поводу епископа Нестора». Ответ был составлен 7 июля 1931 г., в нем архиепископ Мелетий сообщал: «Взгляды его [епископа Нестора] действительно странны; на раскол в Церкви он смотрит именно как на личную ссору архиереев. Были ли наложены какие-либо прещения на еп[ископа] Нестора Архиерейским Синодом, когда он откололся от него, мне неизвестно, так как по этому делу Епископ Нестор имел сношение с покойным митрополитом Мефодием. От Епископа Нестора я только слышал, что из Москвы ему был послан указ образовать здесь особую епархию, но он от этого решительно отказался, да, конечно, хорошо и сделал, так как при том настроении русских, какое здесь существует, конечно, у него ничего бы не вышло. В видах, вероятно, этого он ничем и не проявлял за богослужениями своей принадлежности к Московской Патриархии. Все время поминал Митрополита Петра, Ваше святое имя и митрополита Мефодия. Так что эта “церковная аполитичность” наконец привела его к убеждению, что он остался, как говорил мне, “без стула”»{488}.
Архиепископ Мелетий был крайне щепетилен в вопросах соблюдения церковного порядка, поэтому в свою очередь просил митрополита Антония дать разъяснения некоторых канонических аспектов положения епископа Нестора в Харбине. «Прошу Вас, – писал он, – дать один разъяснительный ответ. Пр[еосвященный] Нестор по поручению митр[ополита] Мефодия, а отчасти и по своему изволению делал поставления в иерея и в диакона. Как относиться к рукоположенным им. И имеет ли он право, находясь в чужой епархии, рукополагать для нужд своей Камчатской епархии, к каковой он причисляет церковь его приюта – Дом Милосердия, находящийся в Харбине. Приют этот он именует “Камчатским подворьем”, разрешение на устройство таких подворий, думается, должно быть даваемо высшей церковной властию. Как смотреть на все это?»{489}
Недоумения главы Харбинской епархии вскоре были разрешены, поскольку 17 августа епископ Нестор получил от митрополита Антония ответ на собственное покаянное письмо, в котором глава Зарубежного Синода просил его продолжать совершать богослужения во всех церквах{490}.
Осенью 1931 г. был поднят вопрос о создании в Харбине кафедры викарного епископа. Кандидатом в викарии называли протоиерея Николая Вознесенского, настоятеля Иверской церкви, которым уже было подано прошение о пострижении в монашество. Его сын, молодой священник Георгий Вознесенский (рукоположенный епископом Нестором в январе 1931 г.), также принимал монашество и оставался служить при храме Дома милосердия. Пострижение отца Георгия с именем Филарет состоялось 12 декабря 1931 г., совершал его епископ Нестор.
Предполагалось, что по пострижении отец Николай будет возведен в сан архимандрита и до нового назначения останется настоятелем Иверской церкви. Впоследствии протоиерей Николай Вознесенский стал архиепископом Хайларским Димитрием, а его сын – архимандритом. В 1963 г. отец Филарет был хиротонисан во епископа Брисбенского, а в 1964 г. стал первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей. В Доме милосердия иеромонах Филарет жил в одной келье с секретарем епископа Нестора иеромонахом Нафанаилом (Львовым), который тоже был постриженником епископа Нестора и принял монашество еще в 1929 г. в возрасте 23 лет.
Эти факты, а также сохранившиеся в архиве Архиерейского Синода РПЦЗ послужные списки насельников Дома милосердия – иеромонахов Филарета (Вознесенского) и Нафанаила (Львова) – свидетельствуют о том, что рукоположения, совершенные епископом Нестором в Харбине, и статус Камчатского подворья были признаны Зарубежным Синодом.
После того как улеглись волнения, возникшие из-за разногласий между дальневосточными архиереями при выборе юрисдикции, в подчинении Зарубежному Синоду были: архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мелетий (Заборовский), архиепископ Пекинский и Китайский Симон (Виноградов), епископ Камчатский и Петропавловский Нестор (Анисимов). В подчинении Московской Патриархии оставался только архиепископ Японский Сергий (Тихомиров).
Обобщая вышеизложенные факты, характеризующие церковную жизнь Маньчжурии в период юрисдикционных конфликтов в Русской Православной Церкви, можно сделать следующие выводы.
