Наконец, 10 апреля «Заря» сообщила о получении архиепископом Мефодием письма от одного из российских иерархов. Рассказывая о положении Церкви на родине, автор письма говорил о начавшихся отступлениях от митрополита Сергия и что в СССР большинство духовенства только мирится с деятельностью Заместителя, но отнюдь ему не сочувствует. В письме было описано много действительных событий, не оказалось в нем только указаний на командировку в Маньчжурию митрополита Серафима.
В конце месяца газеты опубликовали еще одну «сенсацию» о положении Церкви в России. «Заря» сообщала, что Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Крутицкий Петр освобожден из заключения и желает остаться в Сибири на Тобольской кафедре, а церковную власть передал своему Заместителю, митрополиту Сергию{461}. На самом деле это было не так. Несмотря на давление ОГПУ, митрополит Петр никогда не отказывался от своих местоблюстительских прав. После ареста в 1925 г. и содержания в одиночном заключении он был приговорен к трем годам ссылки и в ноябре 1926 г. этапом отправлен в Тобольск, а в феврале 1927 г. переправлен в село Абалак. В начале апреля митрополит Петр вновь был арестован и доставлен в Тобольскую тюрьму, а в июле того же года сослан за полярный круг, на берег Обской губы в поселок Хэ. В мае 1928 г. срок ссылки Патриаршего Местоблюстителя был продлен еще на два года.
Отношение харбинского духовенства и паствы к юрисдикционным разногласиям в Зарубежной Церкви было выражено на ежегодном Епархиальном собрании, проходившем с 29 апреля по 8 мая 1928 г. Из архиереев в собрании участвовали архиепископ Мефодий и епископ Мелетий, а также приехавший в Харбин по приглашению епископа Нестора архиепископ Японский Сергий. Сам же епископ Нестор Епархиальное собрание посетить не смог по причине тяжелой болезни, в это время он находился в больнице. На Харбинском Епархиальном собрании 1928 г. были рассмотрены следующие вопросы:
1) о деятельности Харбинского Епархиального совета;
2) о положении Зарубежной Церкви;
3) об отношении к Московской церковной власти;
4) о награждении архиепископа Мефодия саном митрополита. В слове на молебне перед началом заседаний архиепископ Мефодий отметил, что Харбинская епархия сохраняет подчинение высшей церковной власти Московского Патриархата в лице Местоблюстителя, имя которого возносится на богослужениях. Выступление главы Харбинской епархии с таким заявлением ясно свидетельствовало о том, что авторитет митрополита Петра в глазах дальневосточной православной эмиграции никак не пострадал даже после появления провокационного сообщения об оставлении им своих местоблюстительских обязанностей в пользу митрополита Сергия. Ложным известиям в Харбине поверили, но отреагировали на них так же, как прежде на «покаянное заявление» Патриарха Тихона. Подтверждением этому служат слова архиепископа Мефодия, произнесенные на молебне: «Последние известия говорят нам о том, что митрополит Петр освобожден и сложил с себя высшую власть, пожелав занять место на митрополии в Сибири. Это показывает, что архипастырская совесть владыки Петра не позволила ему взять на себя ту роль, какую взял митрополит Сергий. Его уход на Тобольскую кафедру есть добровольное изгнание, и в этом мы усматриваем исповедническое, чисто подвижническое служение митрополита Петра Церкви и будем продолжать считать его нашим законным главой»{462}.
На своем заключительном заседании Харбинское Епархиальное собрание выработало постановление, в котором были даны ответы на главные вопросы, касающиеся церковного управления за границей. Согласно документу, Харбинская епархия сохраняла подчинение Карловацкому Синоду как высшей церковной власти и принимала к неуклонному исполнению окружное послание архиереев Русской Православной Церкви Заграницей от 27 августа (9 сентября) 1927 г. Таким образом, Харбинская епархия прервала административные сношения с Московской церковной властью и отвергла предложение митрополита Сергия и его Синода дать подписку о лояльности советскому правительству. На повестку дня вновь был поставлен вопрос о необходимости создания Дальневосточного митрополичьего округа, который будет находиться «в каноническом общении с Собором Епископов Зарубежной Российской Православной Церкви»{463}. Предполагалось, что Дальневосточный митрополичий округ объединит приходы и миссии Русской Православной Церкви, которыми управляют архиереи, проживающие на территории Китая и Японии.
По сообщениям газет, посетивший Харбинское Епархиальное собрание архиепископ Японский Сергий приехал в Харбин в качестве гостя, и основной целью его приезда было не участие в Епархиальном собрании, а сбор пожертвований на восстановление токийского собора, ремонт пострадавшей во время землетрясения церковной утвари и получение в Харбине святого мира и антиминсов. Однако исследованные документы показали, что приезд архиепископа Сергия был связан и с вопросом о его решении подчиниться Московской церковной власти.
Находясь в Харбине, архиепископ Сергий каждый день совершал богослужения, во время которых проходил кружечный сбор в пользу Японской Миссии, посещал местных церковно-общественных деятелей и благотворителей, принимал посетителей на квартире. Им были проведены встречи в гимназиях Харбина, на которых он выступал с докладами о положении Православной Церкви в Японии. Но, несмотря на то что цель его приезда была известна и сборы давали хорошие результаты, по Харбину распространились слухи об «особой миссии» архиепископа, являющейся продолжением миссии «митрополита из Москвы». Сообщения об этом печатались все в той же газете «Заря», и архиерей был вынужден опровергать их на страницах «Русского слова».
Почвой для обвинений архиепископа Сергия послужили публикации за границей документов, в которых перечислялись архиереи, пожелавшие находиться в ведении Московской Патриархии. Среди них был и глава Японской Миссии. Еще осенью 1927 г. архиепископ Сергий получил письмо от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, в котором митрополит Сергий запрашивал о положении Православной Церкви в Японии и ее отношении к Московской церковной власти. В ответ архиепископ Сергий направил доклад Заместителю от 31 октября 1927 г., в котором изложил положение дел в миссии и, указывая на фактическую внутреннюю самостоятельность Японской Церкви, обратился с прошением о даровании ей автономии{464}. Лично себя он просил считать находящимся в ведении только Московской Патриархии{465}.
В ответ был получен указ Временного Патриаршего Синода № 28 от 4 января 1928 г. с предложением главе Японской Миссии управлять вверенной ему паствой на прежних основаниях и состоять в непосредственном ведении Московской Патриархии. Касаясь вопроса о формальном признании самостоятельности Православвной Церкви в Японии, Московский Синод указал на ограниченность своих временных прав по церковному управлению, поскольку даровать такую автономию мог только «предстоящий Поместный Собор» или «будущий Патриарх»{466}.
В ответном письме архиепископ Сергий известил о выполнении указа № 28 и выразил благодарность митрополиту Сергию за свое принятие в ведение Московской Патриархии{467}.
После указанных событий архиепископ Сергий предполагал посетить Харбин в феврале 1928 г. Однако поездка была отложена и состоялась только в мае. Документы говорят о том, что его приезд состоялся по приглашению епископа Камчатского Нестора, с которым у него сохранялись дружеские, доверительные отношения. 21 апреля на имя Камчатского епископа была получена телеграмма из Токио, в которой глава Японской Миссии сообщал о своем намерении прибыть в Харбин 2 мая. В день отъезда он неожиданно получил телеграмму за подписью врачей, лечивших епископа Нестора в больнице: «Просим отложить свой приезд на три недели. Епископ Нестор заболел и умоляет Вас не отменять окончательно приезда в Харбин»{468}. Судя по тексту телеграммы, епископ Нестор считал встречу с архиепископом Сергием крайне важной, и поэтому на этот раз она не была отложена.
