– Это терронская кровь, – улыбался Мун. – У наших детей редко когда бывают проблемы со здоровьем.

Он пытался утешить меня, говоря, что датчика хватит, чтобы вскоре все уладить, но я постепенно сходила с ума от неправильности происходящего.

Несвобода, она душила меня. Словно запертая в клетке, я теряла остатки жизнерадостности и училась унылому смирению. Точнее, хотела научиться, но не выходило. То меня охватывала злоба, то печаль, то радость за растущую в неведении малышку. Как мало надо ребенку для счастья! Это взрослым все время приходится думать и решать, а она просто жила и довольствовалась настоящим.

С момента приезда Фроуди прошел месяц, и одним мрачным утром у нас сработала сигнальная лампочка. Я была дома одна, Любима кувыркалась в зале и тотчас вскочила.

– Огонёчек голит?

– Наверняка это тетя Маня принесла молочко. Ты иди, пожалуйста, в спальню, и там побудь.

– Хочу с тобой!

– Если все хорошо, я позову тебя. Договорились?

Дочка кивнула, но в комнату не пошла. Упрямая, она изначально не планировала от меня отходить.

– Давай играть в прятки, – предложила я.

Люба всегда пряталась под столом, и сейчас залезла туда же, а я взяла ружье. Ох и надоело мне бояться!

– Мама бать пляхую пальку! Мама, полёжи!

Так называл ружье Мун, когда Любима просила дать его поиграться.

– Взрослым можно, – сказала я и медленно двинулась к двери. – Сиди под столом и считай.

– Два, десять… – начала Любима. – Тырнадцать…

Раздался вежливый стук в дверь, и у меня внутри все похолодело. Однако на крыльце стоял не Фроуди, а какой-то другой мужчина. Я тщательно рассмотрела его через стекло, а потом осторожно приоткрыла дверь.

– Добрый день.

– Здравствуйте. Вы госпожа Беляева?

Снова терронец, чтоб ему пусто было! Правда, от него не разило опасностью, и выглядел он вполне приятно: светловолосый, в серой форме госслужащего, с небольшой сумкой через плечо. Глаза смотрели без вызова, спокойно и дружелюбно, но я приказала себе не расслабляться.

– Да. Что вам угодно?

– Я представляю Комитет по защите прав колонистов и хотел бы пригласить вас на процедуру считывания датчика. Вам известно, что это и зачем проводится диагностика?

– Отчасти. Расскажите.

– Хорошо. Дело в том, что вашу дочку нужно зарегистрировать. Это несложная процедура, и мы скоро все уладим. Девочку можете оставить дома или с собой взять. Врач высшей категории ЭП-10 считает особым прибором информацию в присутствии кого-то из ваших родственников – лучше родителей. Еще будут присутствовать представитель полиции вашего мира и юрист, а также я как председатель комитета…

– Откуда вы обо мне узнали?

– От Элиаса Бэрда.

Я скрипнула зубами. Снова этот олух! Кто еще по его вине заявится? Президент Терры, может быть? Или сразу вся армия на танках?

– Капитана Кэла Фроуди знаете? – спросила я, чуть шире открывая дверь.

– Да, а что?

– Он был здесь и угрожал мне.

– Хм…

– Из-за него я в больницу попала! – гневным шепотом произнесла я.

– Возможно, вы его не так поняли… – смутился мужчина. – Он законный представитель отдела по учету…

– Незаконорожденных, ага. Я всё поняла правильно.

Мужчина нахмурился.

– Пожалуйста, расскажите. Уверен, это большое недоразумение.

Я оглянулась – за спиной притаилась Любима. Она внимательно нас слушала. При ней и не поругаешься.

– Хорошо, но одно неверное движение – и я вас пристрелю.

Он отступил.

– Я пришел помочь…

– И я приму эту помощь, если уверюсь в вашей честности. Докажите, что вы не шарлатан и не подосланы психопатом Фроуди!

Мужчина развел руками.

– Простите, если мой коллега вас обидел. Я и правда не представляю, чтобы он был способен на подобные деяния.

– То есть он милый и добрый?

– Н-нет, – запнулся терронец. – У него репутация жесткого человека, но чтобы ударить…

– Представьте себе! Не верите – сходите в больницу Караева и попросите мою историю болезни. По вине капитана я свалилась с крыльца!

– Извините, я, возможно, не вовремя...

Я поняла, что кричу на него, и глубоко вдохнула и выдохнула.

– Вы не представились.

– О, прошу прощения. Эмро Шиар.

Он протянул руку, и я опустила ружье.

– Подождите здесь. Я вернусь и впущу вас. Однако учтите – заподозрю неладное…

– И пристрелите. Я рискну. В конце концов, это моя работа.

Я вздохнула и заперлась.

– Мама, это пляхой дядька?

– Нет, но ты не приставай к нему с игрушками. Мы немного поговорим, а потом он уйдет.

Я вместе с ней зашла в кладовку, дала одну из упрятанных старых игрушек, а сама сунула за пояс пистолет. Сразу стало спокойней.

Мужчина смирно стоял за дверью и медленно вошел, когда я распахнула ее.

– Привет, – сказал он Любиме.

– Пока-пока, – отозвалась та, и мужчина тихо рассмеялся.

– Малышка, надо говорить «здравствуй» или «добрый день», – напомнила я.

– Или «пивет», – деловито сказала Либима.

– Сядь, пожалуйста, на коврик…

– Хочу на стуль!

– Хорошо.

– Хочу капоть.

Я вздохнула. При незнакомых людях она всегда становилась чересчур требовательной.

– Ладно, но веди себя тихонько. Господин Шиар, присаживайтесь. Чай, сок, вода?

– Ничего не надо, спасибо.

– А капоть вку-у-усьненький! – заявила Любима, булькая трубочкой в чашке.

Ну вот как тут сохранишь серьезность? Терронец тоже не мог сдержать улыбки.

– Попобуй, – великодушная Любима уже пододвинула ему чашку, но я ее остановила.

– Я налью дяде в большую. Вы можете не пить, просто так она вас в покое оставит.

– Я, пожалуй, и правда попробую. А вы, если хотите, можете рассказать.

– Да.

Я решила, что скажу ему ту же полуправду, что и Фроуди.

– Дочка с тетей и дядей отдыхали на природе – здесь есть красивое озеро. Я была дома одна. Капитан пришел с тремя или четырьмя людьми… Дело в том, что после падения у меня частичная амнезия. Знаю только, что в меня выстрелили чем-то… Думаю, это было снотворное. Я упала с крыльца, сломала пальцы и получила сотрясение…

– У мамы бо-бо! – вставила Любима. – Нихаёший дядька обижаль!

В ее голосе было столько возмущения, а лицо стало таким сердитым, что Шиар не рискнул улыбнуться снова.

– Любимкин, давай-ка ты замок из кубиков построишь.

– Юбима не хотеть. Юбима будеть сиречь маму, – был мне ответ.

Терронец откашлялся.

– Если все так и было, я должен как можно скорее сообщить о факте нападения в комитет.

– Сообщите после того, как пройдет процесс считывания. Вы говорили что-то о свидетеле родов.

– Да. Это женщина, которая была вашим врачом, Аврора Долич.

– Она прилетит? – удивилась я.

– Скорее всего, сегодня.

Сердце в кои-то веки забилось с радостным ожиданием.

– Но кто ее сюда направил? Как она нашла меня?

– Маррог Тельон – это имя вам знакомо?

– Да, он мой друг.

– Скорее всего, они прибудут вместе. После считывания вы можете удалить датчик, если захотите.

– Да, пожалуй. А что насчет документов?

– У нас нет бумажек на Терре, все носят опознавательные браслеты. В них хранится вся информация о человеке – личные данные, образование, карьера и служба. Конечно, есть архивы на случай сбоя сети, но к ним уже давно никто не обращался.

– Удобно. И что, этот браслет нельзя снять?

– Почему же? Можете вовсе не носить его, всегда ведь можно пробить по базе отпечатки пальцев и рисунок радужки. Просто с ним быстрее и удобнее. По вашему желанию мы сделаем такие вам и вашей дочке. При наличии браслета вам будут выплачиваться пособия по уходу за ребенком, тем более что ее отец – капитан флота.

Я решила говорить откровенно.

– Но если я укажу ее настоящего отца, не будет ли это означать, что к нам снова явится кто-то вроде Фроуди? Он угрожал забрать девочку силой, и меня вместе с ней переправить на экспертизу!

– Мы с ним из одного мира, госпожа Беляева, но задачи и приоритеты у нас разные. Во благо Терры он ищет все самое лучшее и забирает это, если придется, я же защищаю права всех, кого Терра готова обокрасть, и вижу в этом правильность. Величие великого мира нужно доказывать справедливостью и великодушием, а не угрозами и насилием. Если вы удачно пройдете идентификацию, вам никто не посмеет угрожать.