Я много гуляла, осматриваясь. Иногда сталкивалась с местными, и даже перекидывалась парой слов. Владелец единственного продуктового магазина сообщил, что к востоку лежат серые чащи, в которых приятно прогуляться. Это место он называл прекрасным, говоря, что лес является местной достопримечательностью. Однако, узнав, как далеко они находятся, я отказалась от затеи там побывать, тем более что добираться до леса предстояло по пустынной дороге. Солнце здесь было безжалостное, а жару в отсутствие влаги я переносила плохо.

Аврора принимала пациенток с утра до обеда, но кроме меня беременных не было. К ней приходили женщины для плановых обследований, а, если на месте не оказывалось педиатра, она осматривала еще и детей. Окружающая природа не производила впечатления, зато я могла вдоволь налюбоваться звездным небом долгими бессонными ночами. И, будь он неладен, мне продолжал сниться Бьёрн! Я дошла до того, что начала злиться на собственную твердокаменную привязанность. В самом деле, он сбежал, а я должна страдать? Нет уж! Аврора активно поддерживала во мне воинственный дух.

Последние недели были самыми трудными. Казалось, тяжесть и ломота меня доконают. Я хотела поскорее родить и начать примерять на малышку милые вещички, что купила или получила в подарок от Авроры. А еще мне очень хотелось, чтобы Бьёрн первым взял кроху на руки и взглянул на меня с нежностью… Я ждала его, надеясь на чудо. Следует сказать, что город находился в отдалении от основных летных путей планеты, и прочной связи с внешним миром здесь не было.

В среду утром у меня сильно ломило поясницу, и Аврора предрекала скорые схватки. Я поела, погуляла и к наступлению темноты готова была уснуть. Удивительная была ночь: мне удалось удобно задремать, подложив под колени подушку и подперев валиком живот. А проснулась я от какого-то подозрительного шума. Ну вот, кому-то весело орать, а мне теперь ещё часа два не заснуть будет! Злоба была столь острой, что я тотчас поднялась с кровати и пошла в соседнюю комнату, где спала Аврора. Хотелось пожаловаться на громкоголосых соседей, непременно обозвав их самыми нехорошими словами.

– Что за дела такие, Арора! Эти болваны…

Я не успела закончить: женщина схватила меня в охапку.

– Одевайся, быстро! Бери рюкзак. Давай же, поторапливайся!

– Что?..

Она легонько меня встряхнула.

– Это работорговцы. Приземлились только что. Мы успеем спрятаться в бункере.

У меня подкосились ноги.

– Не может быть… Это ведь безопасное место! Нас…

– Таиса, не болтай! – она накинула мне на плечи куртку, сунула в руки штаны, помогла натянуть их. – Давай за мной!

Мы стали спускаться, что было весьма непросто, учитывая, что я передвигалась со скоростью улитки, а уж лестницу одолевала со стонами и кряхтением.

Едва мы достигли задней двери, как послышались выстрелы. Меня начало тошнить, и, если бы не реакции тела, я бы посчитала происходящее сном. Аврора тащила меня по переулкам, оглядываясь и подбадривая взглядом. Однако в ее глазах я видела страх, и от этого готова была заплакать.

Бьёрн спасет нас. Он прилетит. Все это невзаправду. Не с нами. Не может быть, чтобы так не везло!

Мы миновали здание больницы, прошмыгнули мимо магазина, и добрались до непримечательного дома с серой крышей. Однако зайти внутрь не успели, и резкий окрик едва не лишил меня сознания:

– Стоять!

Аврора крепко взяла меня за плечо и заставила повернуться.

– Ну-ка руку от двери убрала! – приказал мужчина в черном. – Идите обе сюда. Да, и ты, беременная, тоже.

– Позвольте ей остаться, – сказала Аврора. – Девушке со дня на день рожать.

– Мне насрать! – Мужчина выругался. – Сюда. Быстро!

– Не-е-ет… – просипела я. – Пожалуйста, не надо!

Мужчина шагнул к нам и вдруг ткнул Аврору в живот, отчего та согнулась пополам, подавившись дыханием.

– Еще одно слово – и получишь по лицу, – прошипел он. – Бери свою пациентку и тащи в корабль. Или мне заняться ее животом?

От ужаса закололо где-то в пояснице, и Аврора, ничего не говоря, повела меня прочь от дома. Дальнейшее я видела словно в тумане: посадка, клетка, бледное лицо врача… Корабль поднялся в воздух, неловко приземлился, меня оттуда вытащили и куда-то поволокли… И снова темное помещение, песок, худая жесткая кровать… Прежде чем я смогла сообразить, где нахожусь, сознание надолго померкло. И это было только началом кошмара.

Рано утром у меня начались боли, и Аврора принесла стакан воды с толстым куском мяса на белой тарелке.

– Сегодня будем рожать, – со спокойной улыбкой сказала она после осмотра. – Выпей, покушай. Наберись сил.

– Я не смогу здесь… Я не хочу, Аврора. Давай еще подождем!

Хуже места для появления на свет нельзя было и придумать. Темное помещение как будто никто никогда не убирал, стены почернели, единственное окно было заколочено, на столе стояла лампа, дающая унылый голубой свет. Я ощутила такую злобу, какой никогда прежде не испытывала! Во всем был виноват Бэрд! Нет, Бьёрн. Или я сама? Мне было совершенно ясно, что Аврора сдерживает собственный страх ради меня, но такое настойчивое мужество не сработало.

– Ты все сможешь. Все готово, ты готова. Думай о малышке! – сказала женщина, а я расплакалась. Мне хотелось домой. Я хотела, чтобы рядом был кто-то из близких. Я не могла думать о ребенке, как ни стыдила себя за слабость…

Аврора продолжала говорить со мной, и мы дотянули до обеда. Но когда выяснилось, что так предстоит мучиться еще несколько часов, я совсем сдалась. Наверное, тогда она решила применить последнее средство.

– Если кто-то услышит нас, Таиса, и решит, что ты не справляешься, они заставят меня сделать операцию!

Меня затрясло.

– Боже, Аврора… только не так!

– Ребенок нужен здоровым. Ты будешь сама кормить его. Здесь нет условий… – она сжала губы. – Ты должна. Хватит канючить! Соберись! Нельзя сейчас сдаваться! Ты поняла? Ты услышала меня?

– Да, – пробормотала я покорно.

– Хорошо. Тогда постарайся расслабиться. Я помассирую тебе спину.

Эта вынужденная грубость меня отрезвила. Я старалась из всех сил взять себя в руки, хрипела на каждой схватке. О каком расслаблении шла речь? Кто вообще мог расслабиться, чувствуя подобную боль? Аврора посоветовала мне походить, но это не помогло. В итоге я висела на ней, обхватив за шею, и тихо завывала.

– Еще час, Таиса. Ты молодец.

– Я не могу час… Я больше не хочу! Пожалуйста, дай мне что-нибудь от боли…

Я плохо соображала, что творю. Мне казалось, что прошло уже несколько дней. Я перестала чувствовать шевеления малышки и хотела орать, ругаться, только бы не чувствовать эту муку. Почему она была такой долгой? Почему время стало тёмным и вязким, как смола?

– Таиса, давай-ка садись сюда, – донесся до меня голос Авроры. – Сейчас попробуешь потужиться…

Я не понимала, что она со мной делает, но на очередной адской схватке отошли воды, и началось самое сложное. Все мои тренировки забылись, я только знала, что нужно стараться изо всех сил. Дышать… тужиться… снова дышать… Вопила ли я – не знаю, но уж точно ничего вокруг не замечала, и была готова поклясться, что слышу треск своих костей…

А потом крошечный темноволосый комочек жалобно закричал на моем животе, и я наконец-то пришла в себя.

– Моя хорошая… родная… моё чудо!

Всё прочее проплыло мимо. Я запомнила только, как Аврора перенесла меня на постель, а потом помогла дать детке грудь.

– Как назовешь? – устало улыбаясь, спросила она.

– Любимой. Так звали мою бабушку.

Я не спускала Любу с рук, потому что боялась каждого мгновения нашего будущего. Пока что на нас не обращали внимания, но было неимоверно тяжело с новорожденной: она много плакала, не хватало воды, чтобы каждый раз дочку подмывать, да и кормили нас скудно, отчего Люба висела на груди круглые сутки. К тому же днем в комнате было жарко, а ночью холодно, и я боялась застудиться. Что уж говорить о прочих неудобствах, которые знакомы всем родившим…