– Садись,– снова приказал капитан, и я не стала противиться.

Он что-то нащелкал, недобро ухмыльнулся, и тут на экране возник Бьёрн. Я чуть не шлепнулась на пол, увидев его лицо. Мужчина был серьезен, но, едва мы встретились взглядами, он нахмурился, напрягся, скрестил руки на груди. Боже… Я хотела тотчас убежать, но железная рука Бэрда удержала в кресле.

– Ну что, Ален, поболтаешь со своей красавицей? А то мне-то ты всё сказал, да она не верит.

Бьёрн кивнул, и капитан оставил нас наедине. Я только спустя пару минут отважилась понять глаза.

– Привет.

– Привет.

Казалось, у него нет никакого желания со мной объясняться, а я изо всех сил пыталась понять, что и когда сделала не так. Плакать почему-то не хотелось.

– Бэрд хочет тебя убить, – наконец произнесла я. – Отомстить за что-то. Не прилетай за мной, Бьёрн.

– Не прилечу, – сказал он, и меня сковало холодом безразличия. Однако потом мужчина улыбнулся и виновато развел руками: – Прости… Таиса.

Он словно не знал, как произносить мое имя правильно, и от этого я ощущала боль каждой клеточкой тела. Хотелось вгрызаться в собственные руки и рвать волосы. Что такого случилось, что чувства, казавшиеся яркими, прочными и прекрасными, вдруг превратились в ничто? Я любила его, неужели Бьёрн лишь играл в любовь и обманул меня?

Нет. Невозможно. Я не знала этого человека. Всё, что происходило между нами, не могло быть чуждо сколько-нибудь доброму человеку, а Бьёрн, которого я приняла в своем доме, всё же был чувствителен, нежен и сердечен. Мог ли напротив меня находиться его брат-близнец, нарочно пригашенный коварным мстителем?

Безразличие, пренебрежительность, легкая гадливость превращали нашу встречу в плохо поставленный спектакль. Я решила говорить с ним так, словно он мне чужой. По крайней мере, так мне казалось. Это был не тот Бьёрн, который ласково целовал меня по утрам, улыбался искренне и призывно, когда мы предавались страсти. Не он. Чужой.

Возможно, то было лишь самовнушение. Возможно, я была легкой добычей, дурочкой, поверившей опытному ловчему. Или всё оказалось сном, из которого не было выхода?

– Может, ты можешь как-то помочь мне вернуться домой? – решилась спросить я. – Ну, через руководство… Ты ведь военный. Не думаю, что это законно, вот так похищать человека.

– Домой? И что ты там будешь делать, дома?

Вот это да! Он говорил так, будто я собиралась в логово монстров.

– Жить. Там моя семья.

– Ну да, – со странной интонацией отозвался Бьёрн. – Семья. Ты вроде предпочитала одиночество.

– Я жила в уединении. Это разное. К тому же, когда пришел ты… – я осеклась.

А если это всё-таки был настоящий Бьёрн? Вдруг он использовал меня, словно куклу для утех? Мысль была чудовищной, и я отмела её. Если доверять сердцу – до самого конца. Если следовать за мечтой по трудной тропе – до последнего мгновенья. А когда и мгновение закончится, отпустить самый прочный страх. Что находилось за границей бездонного ужаса – я не ведала.

– Мы здорово провели время, но разве я что-то обещал?

– Конечно! Сами чувства уже обещание. Разве всё, что было, для тебя пустой звук? – не выдержав, всхлипнула я. – И я – никто?

– Было, Таиса, но прошло. Прошли чувства, счастье закончилось.

Нет, это точно был кошмарный сон. Ну не могла я так ошибиться в человеке!

– И что теперь? Зачем ты согласился поговорить?

– Чтобы ты не питала надежд. Не сердись, милая.

– Не сердись? – вспыхнула я. – Милая? Ты что, совсем идиот?!

Бьёрн хмыкнул. Вроде бы его улыбка, те же фиолетовые глаза и яркие осенние кудри. Но это был чужой человек. Предатель. Наглый и жестокий шутник. Я почувствовала, что меня тошнит ещё сильнее, чем прежде.

– Я поняла тебя. Всё сказал?

– А ты, Таиса?

– Безумие… – пробормотала я, вытерла нос и двинулась прочь.

Выходя в коридор, с удивлением поняла, что меня не заперли, и, шатаясь, пошла прочь. И только когда впереди показалась ненавистная фигура Бэрда, отпустила всю боль, что разъедала изнутри. Села возле стены, заплакала и забылась, словно провалилась в ещё один отвратительный сон.

Бэрд подошел и несколько секунд глядел на меня. Я чувствовала, что он не сердится и не раздражен. Не было и прежнего безразличия. Я вздрогнула, когда он присел рядом, не касаясь меня телом.

– Я предупреждал.

– Это не Бьёрн.

Мужчина хмыкнул.

– Ну, конечно. Когда человек не оправдал надежд, всегда кажется, будто он тебе чужой.

– Это не Бьёрн! – повторила я.

– Подделка, что ли? – снова улыбнулся капитан.

– Да! – выпалила я и разревелась. – Что я, совсем чокнутая, связываться с бессердечным придурком?!

– Он – хороший актер.

– Неправда!

– Мне лучше знать, Таиса. Я был его другом.

– Такие, как ты, друзей не заводят.

Мужчина вздохнул.

– Он врал тебе, а ты – самой себе.

– Отвези меня домой.

– Не могу. Сейчас мне в ту сторону не нужно. Но когда мы повернем к Агате, я закину тебя по пути.

– И когда же это будет?! – психанула я. – Соизволишь назвать дату?

– Через год-полтора, – спокойно отозвался «капитан».

Меня объял гнев. Размахнувшись, я со всего размаху вдарила ему по плечу.

– Сдурел?.. Ты не смеешь!

– Хм. Тяжелая у тебя рука, – по-прежнему безразлично сказал мужчина.

Чувства путались. Мне захотелось реветь, усталостью навалилось недавнее предательство, хотя я и убеждала себя, что злодей с экрана – не настоящий Бьёрн.

– Что я тут буду делать столько времени? – промямлила я. Провалиться бы в новый сон, пусть даже с монстрами, погонями и падением в пропасть.

– Значит, смирилась, – хмыкнул он, поднимаясь. Жаль, также стремительно встать я не успела, так бы ударила его ещё раз – прямо в нос. – Смирись и с тем, что у меня на корабле бездельников нет.

И ушёл, паршивец, даже не потрудившись показать мне дорогу обратно в мою тюрьму!

На смену уверенному безразличию пришло отчаяние, которое с легкостью переросло в постоянную, изнуряющую боль. Я уже не уговаривала себя верить в хорошее, смирившись с пребыванием на корабле. Однако самым страшным было постоянно думать о возможном предательстве.

А если я и правда разговаривала с настоящим Бьёрном? Если он решил так сказать «прощай»? И как принять это, как смириться с тем, что любовь моя останется односторонней, не зацветет, не даст плодов?

Но вскоре стало хуже, потому что плоды у чувства все же появились, вот только было это отнюдь не радостно. Прошел месяц с тех пор как мы с Бьёрном говорили. Я все еще чувствовала себя плохо, но к тошноте добавилось головокружение и мигрени. В голове помимо боли сидела страшная догадка, некое воспоминание о возможном объяснении этой болезни, но я никак не могла уловить мысль. Кто-то говорил мне о симптомах, похожих на мои. Брат, мама, Ариэль? Всё выяснилось спустя много недель, когда жизнь на корабле вконец мне осточертела.

Я скучала. Во-первых, меня никогда не брали с собой, если высаживались на какой-либо планете. Во-вторых, мне совершенно нечем было заняться, и никому до меня не было дела. В-третьих, я по-прежнему чувствовала себя как в кошмаре, не понимая, может ли сон быть столь продолжительным и глубоким.

Когда муть отпускала, я бродила по кораблю, суя свой нос везде, где получалось. Так я надеялась досадить капитану, но, к сожалению, ничего не добилась. Бэрд был крайне неэмоционален, рассудителен и строг. Он смотрел сквозь меня, коротко отвечал на вопросы или вовсе игнорировал, будто бы я была надоедливым, безобидным призраком. И, словно нарочно, его холодность вызывала во мне гамму чувств – от ярости до нежности, которую не на кого было направить.

Единственным, кто меня утешал, был Глайм. Дружелюбный болтун, он находил время рассказать что-нибудь интересное и отвечал на вопросы. По приказу капитана или по собственному желанию? Истосковавшись по людям, по живому пространству и свежему воздуху, я усыхала. Спасением стали немногочисленные книги, которые мужчина мне принес. В частности, он объяснил мне, почему я вдруг стала понимать язык агатов и некоторые другие языки. Оказывается, была особая процедура по «промывке» мозгов, которая позволяла выучить самые разные наречия. Правда, она считалась не слишком безопасной и могла привести к потере памяти, но Бэрду явно было наплевать на моё здоровье.