— Как все не вовремя, — выдохнул Денис, взъерошив себе волосы руками.

— Что у тебя случилось? — спросила я его. Было видно, что парень переживает и причина его переживаний не в моих проблемах.

— Как обычно. Недостойный сын великого отца. Очередной конфликт дома. Сначала нужно решить вопрос с жильем. Тут я тебе помочь не могу. Меня самого скоро из дома выгонят. Можно спросить Пашку или Тасю.

— Тасю? Я ее давно не видела. Может она приболела.

Пашка появлялся в институте только, чтобы отрепетировать свои сцены в спектакле и сдать задания по дисциплинам. Все свое время он посвящал работе. Поймав Пашку у выхода из института, мы с Денисом решили с ним поговорить, но он от нас отмахнулся.

— Ребят, давайте потом. И так проблем выше крыши. На работу надо, — быстро проходил мимо нас Пашка, надевая на ходу свое новое черное пальто.

— А Тася где, все в порядке? — успела спросить я.

— Нормально все. Все. Потом, — быстро ответил в дверях Пашка и побежал на работу.

— Какой важный стал, — подметила наша вахтерша тетя Нюся. — А вы когда домой?

— Решим одну проблему и пойдем, — ответил Денис.

— Наташеньку то жалко, подружку твою. Хорошая девочка была. Домой уехала, — говорила тетя Нюся.

— Да, жалко, — согласилась я.

— Она ко мне иногда заходила, мы с ней чайку попьем, пирожков поедим, побалакаем.

— А она вам не говорила, почему она ушла? — аккуратно спросила я, в надежде пролить свет на причину Наташкиного отъезда.

— А кто я ей такая, чтобы со мной откровенничать? Мы о мелочах, о ерунде всякой житейской болтали. Кто захочет старой бабке проблемы свои рассказывать? Вы, молодежь, сами все решать хотите. Вот на горячую голову нарешаете, потом жалеете. Зря она из института убежала, всего два годика оставалось. Потерпела бы, справилась. А если бы не справилась, то мы бы помогли. Не чужие люди все таки.

Я посмотрела на нашу вахтершу, взвесила каждое ее слово и решилась на откровенность.

— Теть Нюсь, мне жить негде, — сказала я.

— Совсем негде?

— Совсем, сегодня со съемной квартиры съехать надо.

— Ты в деканат сходи или с Добровольским поговори, — предложила старушка, поправляя парик.

— Нет-нет. Не нужно их впутывать. Я сама разберусь.

Мне было неудобно и стыдно просить о помощи Добровольского, тем более идти со своими проблемами в деканат. Я боялась, что меня отчислят, когда узнают, что у меня практически не осталось денег.

— Вот и я говорю, все вам самим решать надо, — ворчала старушка.

— А можно Надя временно в институте поживет, но так, чтобы никто не узнал? — неожиданно спросил Денис.

— Это запрещено, — подумав, ответила тетя Нюся.

— Теть Нюсь. Войдите в положение. Денег нет, работы нет, студентка, из квартиры выселяют. Я свои проблемы разрешу и помогу Наде. Она просто временно здесь перекантуется, — уговаривал Денис.

— Перекантуется. Меня за такое и уволить могут.

— А вы сделайте вид, будто ничего не знаете. Не заметили. Вы же в театральном институте работаете. Сыграйте. Мы в долгу не останемся.

Старушка засмеялась, поправила парик. Каждую смену тетя Нюся появлялась в новом образе. У нее был доступ к парикам из костюмерной, за находчивость и чрезмерную тягу к преображениям ее никто не ругал. Наоборот, тетя Нюся с ее париками стала легендой нашего института. Первое время мы с ребятами пытались угадать, в каком образе вахтерша предстанет перед нами. Угадать было невозможно. Вкусы неунывающей старушки менялись стремительно. Если сегодня она встречала студентов в черном каре, то на завтра она легко могла нацепить на себя высокий парик с кудрями в стиле барокко, украшенным павлиньим пером. Сейчас на тете Нюсе был короткий рыжий парик и в нем она была похожа на маленького гномика.

— Мне от вас ничего не надо. Коли нужда такая, помогу. Но где же ты спать будешь? — развела она руками.

— Я знаю где, — сказал Денис. — Там, где есть маты.

Денис помог перевезти мои вещи с квартиры в институт. Вещей у меня было немного — один дорожный чемодан. Тетя Нюся, отдала ключи от аудитории, в которой проводил занятия Холод. Я разложила вещи по пакетам, самое необходимое взяла с собой, а чемодан спрятала у тети Нюси в ее вахтерской коморке.

— Райку я предупрежу. Она нормальная. Поймет, — говорила о своей сменщице тетя Нюся. — Мы и не из таких передряг вылазили. Все наладится, Наденька. С таким помощником все будет хорошо.

Старушка похлопала парня по спине и вернулась на свой пост. Денис еще раз осмотрел мое новое пристанище. Соорудил из матов мне кровать, притащил плед и подушку из костюмерной.

— Извини, что не могу помочь, — хмурился Денис.

— Ты очень помог. Всегда помогаешь.

Денис взял меня за руки, но в глаза не смотрел. Сведенные к переносице светлые брови выдавали тяжелый мыслительный процесс.

— Я бы хотел сделать больше для тебя. Нет возможности, — сказал он, с усилием отпустил мои руки и вышел из аудитории.

Ночь в институте бесконечно тянулась. В окна светили фонари. Батареи громко гудели, прокачивая в себе горячую воду. Деревянный пол скрипел, рисуя в моем воображении шаги возможного свидетеля моей новой жизни. Я не спала. Мне казалось, что я не одна. Мысленно я представляла, что по аудитории ходит Холод. Недовольно смотрит на сооруженную из матов кровать, подходит к магнитофону и включает свои любимые песни.

Я вспомнила, как на последнем занятии он подошел сзади, приобнял и показал, как правильно нужно делать выпад со шпагой. Спиной я чувствовала его твердую грудь, ощущала приятный запах парфюма. Я помнила, как он собирал свои распущенный светлые волосы в полухвост, каким требовательным и серьезным он был, когда у меня что-то не получалось. Все пространство пропитано им, в каждом сантиметре я ощущаю его присутствие. Даже в этих жестких матах, на которых я лежу. Он всюду, но не со мной.

Утром я быстро привела себя в порядок. Почистила зубы, умылась и сполоснулась в раковине. Маты расставила по местам, стерла следы своего присутствия. Раньше всех в институт пришел Денис. Он принес мне завтрак — два пирожка с картошкой и мясом. Устроившись за столиком у тети Нюси, я пила чай и завтракала.

Учеба шла своим чередом. Я немного нервничала из-за моего нового пристанища. Если о нем узнают, мне будет очень стыдно. Но самое страшное — это отчисление. Мне срочно нужна новая работа, иначе придется, как и Наташке, вернуться домой. Разница в том, что Наташкины родители любят свою дочь и без упреков примут любое ее решение, лишь она была счастлива, мне дома никто не будет рад, за исключением Кольки. Какая страшная жизнь меня ждет, если я все таки вернусь домой.

На перемене меня встретил Добровольский и попросил зайти к нему в кабинет. Я быстро глянула на Дениса и последовала за преподавателем. Мы вошли в кабинет, за столом сидел Холод.

— Присаживайся, Надюш, — предложил Константин Сергеевич.

Я села на стул напротив Дмитрия Анатольевича и мгновенно вспотела.

— Раскусили! Узнали! Отчислят! — подумала я и начала придумывать оправдания своему поступку.

— Я тут подумал, — начал Добровольский, усаживаясь к нам за стол, — почему бы нам не поставить еще один спектакль.

— Спектакль? — не поняла я.

— Да. Видишь ли, Наденька, я драматург со стажем, я пишу. У меня есть одно небольшое произведение, которое я давно хотел с кем-нибудь поставить. Ты хочешь поучаствовать?

— Я?! — одновременно с восторгом и с ужасом уточнила я.

— Ты. Ты талантливая девочка, Надя. У тебя большое будущее. Я хочу помочь тебе раскрыться.

Я быстро кинула взгляд на Холода, чтобы проверить его реакцию на слова Добровольского. Холод был спокоен, потягивал чай из кружки.

— У меня небольшая камерная пьеса на троих, — продолжал Константин Сергеевич. — Я хочу задействовать тебя, Димку, то есть Дмитрия Анатольевича и Адама с курса Огорельцевой. Вы очень подходите и по типажам и по характерам. Что скажешь?

— Я? — меня затрясло от радости, гордости и счастья. Из всех студентов выбор Добровольского пал на меня. Моя самооценка взлетела до небес.